Истлин снял крышку с блюда. Сваренное всмятку яйцо, поджаренный ломтик хлеба, два тонких кружка помидора и кусочек копченого бекона. Выбор полковника абсолютно верен как в количественном, так и в качественном отношении, и Ист подумал, что такой завтрак явно пойдет на пользу и его настроению, и его урчащему желудку.

У Истлина сохранились довольно смутные воспоминания о вчерашнем вечере. Вопрос об утраченном равновесии, заданный вчера полковником, продолжал звучать в голове на разные лады подобно эху. Истлин помнил чудовищную усталость, буквально свалившую его с ног, но в то же время маркиз испытывал странную уверенность, что она не была следствием обычного утомления. Вчера им овладела какая-то непривычная слабость. Ист решил пока не думать о ней и переключил свое внимание на завтрак.

Блэквуд ждал Истлина у себя в кабинете, как и обещал. Несмотря на теплую погоду, худые ноги полковника заметно дрожали, и в камине горел небольшой огонь. Кресло Блэквуда стояло поближе к огню, а на коленях полковник держал кочергу. Истлин почтительно шагнул в комнату и, повинуясь знаку Блэквуда, закрыл за собой дверь.

– Так лучше сохраняется тепло, - объяснил полковник. - Держу пари, для тебя тут дьявольски жарко, но последние дни меня все чаще знобит. - Жестом руки полковник указал Истлину на кресло, которое тот занимал накануне вечером. - Садись. Посмотрим, сможешь ли ты сегодня не свалиться на пол.

Истлин удивленно приподнял бровь, но повиновался.

– Кажется, сегодня ты в полном порядке, - проворчал полковник.

– А что, вчера я выглядел иначе?

– Вчера тебя можно было собирать ложками.

– Я опьянел? Прошу прощения; Я не помню ничего, кроме единственного глотка виски.

– Ничего удивительного. Вряд ли ты сделал другие. Ты вовсе не был пьян. Ист.

– Значит, я просто смертельно устал. Каждый год из моих тридцати двух громко заявил о себе.

– Я сомневаюсь, что твой путь из Баттенберна объясняет происшедшее с тобой вчера вечером. Я опасался, что у тебя приступ мигрени, пока мой врач не разубедил меня.

– Неужели? - Истлин расслабленным жестом прикоснулся к виску кончиками пальцев.

– Нет. Ничего похожего. Доктор Кибл подозревает, что ты находился под действием наркотика.

– Вам не следует доверять свое здоровье какому-то шарлатану. - Истлин криво усмехнулся и уронил руку на подлокотник кресла.

Блэквуд никак не отреагировал на его реплику.

– Белладонна, - отметил он. - Симптомы очень похожи. Возможно, настойка опия. У тебя были сильно расширены зрачки, а мускулы чрезвычайно слабы.

– Но я ничего не ел вчера. В Баттенберне произошел невообразимый переполох незадолго до рассвета. Поднялся страшный шум, и мне волей-неволей пришлось встать с постели.

– С пистолетом наготове, не сомневаюсь.

– Само собой. - Истлин и не думал оправдываться. - Баронесса была вне себя, потому что в ее спальню вторгся вор Джентльмен. К вящему негодованию баронессы, негодяй ускользнул, похитив ее любимое ожерелье. Я присоединился к Норту в поисках, но нам так и не удалось поймать мерзавца. В результате я лишился славного завтрака. Вскоре выехал и направился прямо в Лондон.

– И затем? - Полковник выделил последнее слово, приглашая Истлина продолжать рассказ.

– И затем я прибыл на Боуден-стрит, четырнадцать, - поведал маркиз. - Там живет леди София со своим кузеном и его семьей.

– И больше ничего?

– Ну, она сказала мне, что скорее выставит меня дураком, чем составит мое счастье.

– Кажется, ты уже говорил об этом.

– В самом деле? - Истлин попытался напрячь свою память, но весь их вчерашний разговор с Блэквудом напрочь вылетел из головы. - Я расстался с ней вполне миролюбиво, направился домой, принял ванну, сменил одежду и явился сюда. Все, что случилось после, я помню не слишком отчетливо.

– Запоздалое действие наркотика. Очевидно, ты получил его в дозах, недостаточных для того, чтобы вызвать мгновенную реакцию. Доктор Кибл считает, что симптомы усилили усталость и подавленность.

– Я был подавлен? - Истлин задумался, припоминая обрывки вчерашних разговоров. Мысленно он вновь перенесся в сад леди Софии. - Леди Колли… - мечтательно улыбнулся он уголком рта. - Не смею отрицать, она совершенно замечательная женщина.

– Насколько я помню, она предложила тебе лимонад.

– Да. Откуда вы знаете?

– Ты упоминал о нем вчера.

– Вы думаете, что леди София дала мне наркотик? - По голосу маркиза угадывалось, что он считает абсолютно абсурдной подобную мысль. - Лимонад принесли в кувшине, и мы оба наливали себе из него.

– И оба пили?

Истлин вспомнил, что осушил свой стакан, но не мог бы с уверенностью утверждать, что леди София сделала то же самое. Он отчетливо помнил, как она поставила свой стакан обратно на поднос, но был ли там лимонад, он не знал.

– Мы оба пили лимонад, - повторил наконец Ист, не желая бросать тень подозрения на леди.

Полковник разгадал ход мыслей маркиза по тому, как тот рассеянным жестом поправил прядь темных волос надо лбом. Истлин всегда откидывал волосы со лба и приглаживал их пальцами особым жестом, когда обдумывал какое-нибудь решение.

– Я не допускал мысли, что леди виновна, но такой случай определенно нуждается в расследовании, - медленно произнес полковник. - Я постараюсь навести справки о состоянии здоровья леди Колли. - Блэквуд поднял руку, предупреждая возражения Истлина. - Не бойся, я сделаю все крайне осторожно. Никто из членов ее семьи даже не догадается, что его подвергли расспросам. Ты говоришь, она живет в доме кузена? Он тоже носит имя Колли?

– Вы не станете наводить справки.

– Не стану? - Блэквуд прищурился и нахмурил брови.

– Нет. То, что произошло между леди Софией и мной, - сугубо личное дело, полковник. Оно не имеет ничего общего с теми поручениями, которые вы когда-либо мне давали. Леди Колли не представляет никакой опасности для общества, и я не хочу, чтобы с ней обращались так, будто она несет в себе угрозу.

– Я не смогу тебя переубедить? - спросил полковник.

– Нет.

Блэквуд взял в руки кочергу и нанес яростный удар по углям в камине, обдумывая свой следующий шаг.

– Я намерен твердо стоять на своем мнении, - подчеркнул Истлин. Он правильно истолковал молчание своего наставника и понимал, что полковник собирается сменить тактику. В действительности Ист отдавал себе отчет, что не в состоянии запретить Блэквуду совершить задуманное, но в то же время у него возникло такое чувство, что, если полковник начнет проводить свое дознание, что-то в их отношениях будет безвозвратно утрачено. - Мы не можем оставить все как есть?

– Если ты ошибаешься насчет леди Софии, ты можешь жестоко поплатиться. Твоя жизнь тогда окажется в опасности. Неужели ты полагаешь, что я не сделаю попытки тебя защитить? - Кочерга замерла в руках Блэквуда.

– Я не ошибаюсь, - ответил маркиз со спокойной уверенностью в голосе.

– Кто она такая. Ист?

– Она не является частью моей жизни и не станет ею. Да и к лучшему.

– Попробуй хоть немного пойти мне навстречу и отнестись серьезнее к моим словам. Скажи хотя бы, как получилось, что вы оказались помолвлены? Я в курсе событий в общих чертах, но к тому моменту, как я получил известие о вашей помолвке, ты уже уехал в Баттенберн. - Полковник вернул кочергу на место. Теперь она стояла рядом с другими каминными принадлежностями.

– Вы удивились?

– Я отнесся к новости с недоверием.

Истлин немного успокоился. Его пальцы, нервно сжимавшие подлокотники кресла, расслабились, а на губах появилась легкая улыбка. Вполне в духе полковника - не принимать на веру городские сплетни.

– Мне пришлось выслушать немало насмешек по этому поводу, - вздохнул Истлин.

Блэквуд кивнул:

– Я удивлюсь, если они упустят такую возможность.

– Я тоже. - Ист удобно откинулся в кресле, запрокинув голову. - Нет никакой помолвки, сэр.

– Я начинаю тебе верить, хотя в обществе ее считают делом решенным.

– Мне кажется, что родственники леди Софии лишь поддерживали распространяемые слухи, когда сплетни дошли до них. По крайней мере они ничего не отрицали.

– Ее родственники? Не она сама? - Полковник задумчиво потер подбородок.

– Я уверен, что она ни в чем не замешана. - Истлин знал, что полковника трудно убедить. - Я ничего не слышал о своей предполагаемой помолвке, пока находился в Лондоне. Я думаю, что слухи начали распространяться, когда я направлялся в Баттенберн. Впервые я услышал о ней там, на приеме, кое от кого из гостей барона. - Ист глубоко вздохнул, вспомнив свое внезапное смущение, когда в первый раз на балу ему пришлось выслушать поздравления с удачным выбором невесты. Тогда ему потребовалось немалое самообладание, чтобы ничем не выдать себя. - Они просто из кожи вон лезли, спешили наперегонки, чтобы пожелать мне счастья.

– Но ведь и ты не стал ничего отрицать.

– Я рассказал правду только Норту, Уэсту и Сауту. Признать слухи лживыми означало выставить леди Софию в неблагоприятном свете. Она ничем не заслужила, чтобы с ней обошлись столь низко. Шутка, которую с нами сыграли, сулила большие неприятности, главным образом мне. Меня поставили в крайне неловкую ситуацию.

– Полагаю, у тебя есть предположения, кто мог пустить слухи. - Полковник прищурил глаза, обдумывая слова Истлина.

Ист кивнул. Его длинные пальцы снова напряглись и легонько постукивали по подлокотнику кресла.

– Пока у меня нет возможности подтвердить их или опровергнуть. Прежде всего я должен был исполнить свой долг по отношению к леди Софии.

– Она освободила тебя от всяких обязательств?

– Она - само великодушие.

– Очень удачно, ты не находишь? Тебе было бы гораздо труднее выкрутиться, если бы она ожидала, что ты ей сделаешь предложение.

– Да, действительно - ее поступок для меня большая удача. - Маркиз поднял голову и заметил внимательный взгляд полковника. Он улыбнулся и принял более свободную позу, вытянув ноги. - Кажется, мне всегда везло, не так ли?