Он уперся в меня тёмным взглядом. Очень серьёзным, внимательным и ожидающим.

— Когда-то давно я тоже был таким же наивным простаком. Таким идиотом был, с-страшно вспомнить. Как подумаю, аж слёзы наворачиваются. И тебя поэтому жалко.

— Не нужно меня жалеть. Я справляюсь.

— Нет, не справляешься. Я же вижу. Послушай, — он сполз на край подоконника. — Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что, поддавшись её влиянию, повторяя за ней, ты сможешь стать такой же и произвести на него впечатление. Что он откликнется и оценит. Но он тебя не оценит. Его тёмная сторона всегда будет тянуться к темному. А светлая уже давно занята и покоится на кладбище, больше там ни для кого места нет.

— Артём… — начала я, но он оборвал.

— Я ещё не всё сказал, — его внутренний нерв снова натянулся, глаза заблестели. — Ты опять себе всё п-придумала. Как обычно. Как всегда. На самом деле этого нет.

— Чего нет?

— Ничего нет. Только чистый белый потолок над твоей кроватью. И Макса тоже нет. Он выдуманный, Витя, воображаемый. Понимаешь? От этого чувство, что он почти ты. Но он не ты!

— Тебе нужно поспать. Вы слишком много пили.

— Думаешь, ты меня знаешь? — он затушил сигарету о подоконник, взял меня за руки и притянул к себе так, что обе его коленки оказались с двух сторон от меня. — Думаешь, так всё легко? Обними. Не бойся. Просто обними.

Завел мои руки себе за спину, а свои поднял в стороны. Мы дышали в унисон. За его плечом в окне россыпью взметались искры.

— Чувствуешь? — его голос отдался прерывистой вибрацией в моей груди. Он приблизился к волосам, к шее и замер. — Я живой. Настоящий. Поэтому несовершенный и неидеальный. Я не Каро и не хочу быть деревом, но ты пошла бы меня искать, если что?

Стриженный висок коснулся щеки.

— Не отвечай. Мне просто хочется, чтобы меня кто-то искал. Но всем плевать. Если я вдруг больше не вернусь, они будут только рады. Нет никого, кто бы стал волноваться настолько, что я был бы готов переплыть реку. Ни у кого из-за меня не случится разрыв сердца.

— Может, потому что ты со всеми ведешь себя так, как с Викой? Может, потому что у тебя всё время маски и игра? Потому что ты не бываешь откровенным и настоящим?

Его руки опустились, он уткнулся лбом мне в плечо и замер.

— Артём, — я аккуратно отодвинула его и облокотила о стекло. — Ты напился и засыпаешь. Иди ложись, а я найду Вику, и завтра вы помиритесь.

Он же с глупой улыбкой уцепился за рукав моего свитера, вытягивая его на себя, будто это какая-то игра, баловство. Как тогда во время потопа в ванной.

— Думаешь, если ботаничка, то самая умная и всё знаешь?

Я осторожно расцепила его пальцы.

— Эй, — окликнул он. — Мы не закончили.

— Тебе завтра будет стыдно за то, что ты говоришь.

— Стыдно? А что это? Мне никогда не бывает стыдно.

— Вот посиди и подумай.

Он наигранно и громко расхохотался.

— Ты так смешно меня воспитываешь.


На втором этаже, как и прежде, стояла тёмная, тревожная тишина. Я была почти уверена, что Вика побежала на улицу, но, дойдя до первого этажа, в глубине чёрного коридора услышала отдаленные жалобные крики. Невнятный, сдавленный голос, но я не сомневалась, что он принадлежит Вике.

Пробежала пару зияющих проёмов комнат, в пустых окнах которых прыгали рыжие отсветы и, наконец, увидела их.

Макс с силой прижал Вику к стене и с настойчивым напором целовал. Одна его рука гуляла под её свитером, пальцы второй запутались в волосах. Вика безуспешно сопротивлялась.

Я закричала, но от этого он вцепился в неё ещё сильнее, давая волю накопившимся за всё это время чувствам.

Жаркое, исступленное безумие. Огненные всполохи, Викин визг, тяжелое дыхание Макса, лихорадочно-возбужденная возня, разносящаяся звучным эхом по коридорам.

Не переставая твердить «хватит, хватит», я повисла на его руке. Он дёрнул плечом, пытаясь скинуть меня, и на миг Вике удалось немного освободиться, но в следующее же мгновение, резко оттолкнув меня второй рукой, он поймал её за горло, и, придавив к стене, накинулся с новым порывом.


Артём появился неслышно. Вошел и остановился в дверях, с ехидным любопытством наблюдая за происходящим.

— Убери его! — крикнула я.

— Кажется, ты их отвлекаешь, — сказал он. — Мне бы не понравилось, если бы ко мне в спальню кто-то вломился.

— Это уже совсем не смешно! Артём!

— Знаешь, Витя, ревность — губительное, разрушающее чувство, а зависть ещё хуже. Скажи честно, ты ей завидуешь?

— Пожалуйста, убери его, — взмолилась я.

— Эй, Котик, фу! — небрежно крикнул он, точно отдавая команду собаке. — Оставь её. Плюнь эту гадость.

Услышав голос Артёма, Вика принялась извиваться с удвоенной силой, пытаясь оторвать Макса от своих губ и что-то произнести, но от этих усилий её стоны стали отчаяннее и жалостливее.

— Так, ладно, всё, — Артём потянул Макса за капюшон. — Заканчивай.

Ворот толстовки поднялся и удушающе впился Максу в горло, но он словно не чувствовал.

— Я сказал хватит! — крикнул Артём ему в ухо.

Вика взвизгнула от боли. Её руки беспомощно задёргались.

Тогда Артём размахнулся и влепил Максу крепкий, увесистый подзатыльник, такой звенящий и ощутимый, что Макс моментально выпустил Вику и разъяренно развернулся.

Таким взбешенным я его ещё не видела.


Оказавшись лицом к лицу с Артёмом, он тут же мощным, агрессивным толчком пихнул его в грудь. Артём отлетел к противоположной стене:

— Ого! Ты чё, Котик? Оборзел?

Упрямо выставив вперед подбородок и тяжело дыша, Макс ответил пустым, затуманенным взглядом. Темные влажные пряди прилипли ко лбу, кожа блестела от пота.

Сложно было поверить, что это тот же самый человек, который ещё несколько часов назад кормил старушку кашей.

Вика громко разрыдалась. Съехала по стене вниз, закрылась ладонями и закатилась в голос. Всклокоченные волосы рассыпались, пряча её от нас.

Я кинулась к ней, но в ту же секунду Макс очнулся. Опередив меня, подлетел к Вике и, рухнув рядом с ней на грязный, усыпанный кирпичной крошкой и стеклом пол, зашептал в занавешенное волосами лицо:

— Прости. Пожалуйста, прости. Это случайно, извини. Я не хотел. Не знаю, как так получилось. Вика, умоляю, — в его голосе слышался испуг. — Давай, хочешь, ударь меня? Или просто скажи, что мне сделать, чтобы ты простила?

Обоих колотила нервная дрожь.

— Сама виновата, — цинично бросил Артём, глядя на них сверху вниз. — Головой думать надо!

— Да пошёл ты, урод! — горько захлёбываясь слезами, вдруг выкрикнула ему в ответ Вика. — Что ты о себе возомнил? Кто ты вообще такой? Мажор. Папенькин сынок. У тебя ни планов, ни целей, ни амбиций. Ты ничего из себя не представляешь. Промотаешь все деньги и никому не будешь нужен.

Её обида на Артёма оказалась намного сильнее, чем злость на Макса.

— Ты тоже за мои деньги переживаешь? — с насмешкой откликнулся Артём. — Так я и знал.

Вика утерлась полой кофты, встала и обошла Макса.

— Давай не будем ссориться из-за такой ерунды? Ты просто устал. И я устала. Завтра проснемся и всё будет хорошо, — она была красная и опухшая, но по-прежнему очень привлекательная. — Идем спать?

В ответ Артём схватил её за протянутую руку и довольно тихо, но вполне различимо сказал:

— Я ошибался. Ты хорошая актриса. У моих родителей было много знакомых актрис. Ты способная, но мне это совершенно не интересно. Скучно. Понимаешь?

— Ты на меня за что-то обижаешься? За поцелуй? — Вика положила руки ему на плечи и даже приподнялась на мыски, чтобы заглянуть в глаза. — Не обижайся. Это ведь была шутка. Просто игра. Ты же сам говорил, что любишь игры.

— Я люблю сложные игры или новые. А твоя до боли простая и предсказуемая.

Он снял её руки и, повернувшись спиной, сказал всё ещё сидящему на полу Максу:

— Ну что, Котик, остыл? Или пойдешь в машину Лану слушать?

Макс потупился.

— Сволочь! — Вика пихнула Артёма в спину, но он не обернулся.

— Идем, — я попробовала её увести, но она со злостью толкнула и меня.

— Со мной так нельзя, как ты не понимаешь? — голос Вики снова стал жалобным, как у ребенка. Она всхлипнула. — Я же правда полюбила тебя. Почти полюбила. Я не играла и не притворялась. Клянусь. Почему ты мне не веришь?

— Я не просил меня любить, — зло сказал Артём. — А то, что ты сама себе придумала, — не мои проблемы.

Стоя посреди комнаты, Вика опять разрыдалась. Несчастная и жалкая. Я погладила её по спине, по голове, попыталась обнять, но неожиданно она набросилась на меня:

— Отвали от меня, маленькая змея. Подлая предательница. Это всё из-за тебя. Это ты про меня гадостей наговорила.

— Вик, успокойся. Я ничего не говорила.

— Тупая малолетка. Ни себе ни людям. Лодку она захотела. Разбежалась, — весь её накопившийся гнев обрушился на меня. — Я сама найду этого человека, и он меня увезет. Потому что мне надо, мне очень надо. Теперь ещё больше надо. Вы не понимаете. Мне теперь очень нужна лодка.

Она снова зарыдала.

— Интересно, как ты за неё расплачиваться будешь? — губы Артёма язвительно скривились.

— Прекрати, — рявкнул на него Макс, затем, поднявшись, подошел к Вике и обнял. Она не сопротивлялась.

— Всё, всё, перестань, — сказал он успокаивающим голосом. — Найдем тебе лодку. Я обещаю.

Артём с напускной небрежностью засунул руки в карманы и заносчиво вскинул подбородок:

— Видишь, какой Макс хороший парень: ты его посылаешь, а он для тебя на всё готов. Но этого никто не ценит, да, Котик? Никому ты без денег не нужен. Какой от тебя прок, если ты даже за лодку заплатить не сможешь?