Малакай выглядел так, будто готов был кого-нибудь убить. Коул рассмеялся.

– Я, похоже, пропустил немало интересного. Что тут у вас произошло? – поинтересовался он.

– Так, детские шалости, – ответил Малакай, небрежно махнув рукой. Он потянулся за бутылкой виски. Гнев его быстро угас.

– Она еще совсем ребенок, – сказал Джейми. – Когда повзрослеет, станет такой же милой, как твоя жена, Коул.

Малакай и Коул переглянулись.

– Нам удастся покончить с войной, если мы сейчас же отправим этого парня в Вашингтон, чтобы он там заговорил командование Армии Союза.

Коул одобрительно хмыкнул. Джейми улыбнулся и, откинув голову назад, стал смотреть на звезды.

– Знаешь, Коул, – вдруг сказал он, – прости меня, право же… – Последовало молчание. Только сучья потрескивали в костре. – Будь я на твоем месте, я не сидел бы здесь. Имея такую жену, которая ждет тебя. Жену, у которой такие красивые золотистые волосы и глаза как сапфиры. А походка… как она покачивает бедрами… Ох, я могу только вообразить, что бы я…

– Сукин сын!

Коул вскочил и бросил в огонь почти пустую бутылку виски. Жидкость зашипела. Джейми вмиг тоже оказался на ногах, глядя на потемневшие от ярости глаза брата. Малакай встал между ними. Он не верил в то, что Коул бросится на Джейми, но знал и то, что Коул ни когда не был в таком состоянии, Не понимал он, и что случилось с Джейми, зачем он так раздражает брата.

– Коул… – Малакай взял брата за руку.

– Нет! – Джейми остановил Малакая. – Если он хочет ударить меня – пусть. Дай ему это сделать. Если он думает, что после того, как побьет меня, ему станет легче, – прекрасно. Дай ему сделать больно мне, а не этой бедной девушке, что ждет его дома. По крайней мере, я знаю, почему он меня бьет. Она же, черт возьми, даже не знает, откуда у него такая ненависть к ней.

– Какая, к черту, разница? – снова загремел Коул. – Все, что ей от меня нужно, – это защита!

– Она заслуживает хотя бы вежливости от тебя.

– Я сказал тебе…

– Да, да, ты пришел с каким-то хилым извинением. Ты негодяй.

– Ты не знаешь…

– Я знаю, что не мою жену убили джейхокеры, но мы тоже любили ее, Коул. И она любила тебя, и она не хотела бы, чтобы ты превратил свою жизнь в одну слепую месть, в одну отвратительную месть.

– Но я должен…

– Коул! – закричал Малакай.

Спиртного было выпито слишком много.

Сейчас не стоило доводить Коула до бешенства, но Джейми, казалось, было все равно. И вот Коул потерял контроль над собой. Он выхватил свою руку из рук Малакая и с внезапной яростью набросился на Джейми. Мгновение – и они оба уже катались в пыли.

– О Господи! – выдохнул Малакай. – Да успокойтесь же вы оба!

– Ты не знаешь! Ты ничего не знаешь! – яростно выкрикивал Коул. – Не ты нашел ее, не ты чувствовал, как ее кровь сочится по твоим пальцам. Не ты видел, как умирает любимая. Не видел ее закрытых глаз, не чувствовал, как холодеет ее тело!

– Коул!

Коул вцепился Джейми в шею, но тот даже не пытался сопротивляться, он позволил Коулу душить себя. Малакай старался оттащить его, и Коул наконец осознал, что делает. В ужасе он отпустил брата. Затем, постояв немного, отошел в сторону и встал спиной к братьям.

– Мне надо держаться подальше от Кристин, – тихо сказал Коул.

Джейми смотрел на Малакая, потирая свое горло.

– Ошибаешься, братец, – возразил Малакай. – Тебе нужно быть с ней.

Коул повернулся, подошел к Джейми и положил руки ему на плечи.

– Ты в порядке?

– Да, живой, – кивнул Джейми и улыбнулся.

Коул подошел к своей лошади, отвязал поводья и вскочил на нее, даже не оседлав.

– Ты возвращаешься? – спросил его Малакай.

– Только чтобы взять еще одну бутылку виски.

Малакай и Джейми понимающе кивнули. Они смотрели вслед Коулу. Казалось, его лошадь не скакала, а летела в темноте ночи.

– Он отправился домой, просто чтобы взять еще одну бутылку виски, – повторил слова брата Джейми.

Малакай рассмеялся.

– Давай заключим пари. Как ты думаешь, когда он нам ее доставит?

Джейми улыбнулся.

– Тебе придется утром везти его седло. – Он снова улегся на землю и вытянул ноги. – Плохо, что на меня сестры не хватило! Их только две… – простонал он, трогая снова себя за горло, болевшее после стычки с Коулом.

Малакай что-то невнятно пробормотал, натянул свою шляпу на лоб и закрыл глаза. Костер постепенно догорал. Наконец братья заснули.


Подъезжая к дому, Коул услышал лай одной из собак Пита. Затем появился сам Пит, без рубашки, в явно наспех натянутых брюках, из-под которых торчали кальсоны.

– Это я, Пит, – окликнул его Коул.

– Добрый вечер, хозяин, – приветливо поздоровался Пит и пошел обратно, в дом для прислуги.

Коул спешился, соскользнув со спины лошади без обычного для него изящества. Он тряхнул головой. Виски явно подействовало на него сильнее, чем он ожидал, но недостаточно, чтобы заставить его забыть боль, постоянно мучившую его. Он не хотел шуметь, но ему казалось, что ступеньки неимоверно скрипят от каждого его шага.

В доме было темно. Коул прошел через переднюю и гостиную в комнату, которая была кабинетом Гейбриэла Маккайи. Он нашел спички и зажег масляную лампу на письменном столе, затем сел в кресло, положив ноги на стол, и стал шарить рукой в ящиках в поисках бутылки.

Внезапно он услышал шум и напрягся. Все его рефлексы, на время подавленные алкоголем, ожили. Он быстро спустил ноги на пол, вскочил и потянулся за кольтом.

Направив кольт на дверь, он увидел в проеме Кристин с двустволкой в руках, которая целилась ему прямо в голову. Коул выругался, сунул револьвер обратно в кобуру и нырнул в кресло.

– Какого черта ты здесь делаешь? – проворчал он.

– Что я здесь делаю? Сукин ты сын… – Опустив ружье, Кристин вошла в кабинет и остановилась перед письменным столом. Мягкий свет лампы освещал ее. Волосы были распущены, они, точно солнечные лучи, падали ей на плечи. Кристин была в наглухо за стегнутой ночной рубашке, но свет масляной лампы проникал сквозь легкую ткань, и Коул мог видеть ее чуть покачивающиеся бедра, округлые груди, мягкие и плавные линии девичьей фигурки, и вдруг от одного ее вида ему сделалось больно. Как будто чья-то могущественная рука настигла его, схватила и по капле выжимает из него жизнь. Он почувствовал, как сильно стучит его сердце, как дрожь пробегает по его телу. Ему хотелось протянуть к ней руки, коснуться ее. А в голубых глазах Кристин застыл гнев, но этот гнев не охладил его, напротив, он только заставил его сердце биться еще яростнее.

Он не любил ее. Любить ее было бы несправедливо. Но он женился на ней. Что же ей, черт возьми, еще нужно?

– Что ты здесь делаешь? – резко спросила она.

– Кристин, положи ружье и иди спать.

– Ты до смерти перепугал меня! И ты сам учил меня не ходить без оружия.

– Кристин, положи ружье. – Мгновение он колебался. Потом вдруг улыбнулся. – Ну же, пойдем спать. Вместе.

Она широко открыла глаза.

– Ты сошел с ума, Коул Слейтер.

– В самом деле? – Он обошел стол, двигаясь медленно, лениво, но с видимой целью.

Кристин снова подняла ружье.

– Точно! Ты и впрямь не в своем уме.

– Ты моя жена.

– И поэтому ты ушел из дома после полудня и возвратился только в три ночи? Говорю вам, мистер Слейтер, если только вы собираетесь дотронуться до меня, значит, вы не в своем уме.

Он действительно был не в своем уме. Коул яростно глотнул воздух. Он так много забыл, пытался забыть. Он забыл, как горделиво она держала голову, забыл, как она красива и чувственна и что ее прикосновение пьянило его сильнее, чем виски или вино или самое лучшее бренди. Он так много забыл…

Но теперь он вспомнил. Напряжение внутри него нарастало, становилось почти невыносимым. Он сделал шаг вперед, Кристин вскинула ружье. Он широко улыбался.

– Стреляй, Кристин.

– Я так и сделаю, черт возьми!

Коул расхохотался. Приблизившись к ней, он выхватил из ее рук ружье и притянул девушку к себе. Он наклонил голову и впился губами в ее губы. Его поцелуй не был грубым, Коул будто утолял жажду. В какой-то момент Кристин хотела высвободиться из его объятий, но поцелуй опалил ее жаром, желание стало невыносимым; ей хотелось, чтобы он крепче сжал ее в своих объятиях.

Кристин подняла лицо, и их глаза встретились.

– Нет! – сказала она сердито, но Коул, не обращая внимания на протест, поднял ее на руки. Ее глаза все еще метали молнии, но руки, будто сами собой обвили его шею.

Он легко понес ее через темный коридор вверх по лестнице в спальню. Затворив дверь ногой, он опустил Кристин на пол у окна. Лунный свет высветил ее женственные фор мы.

– Ты ужасный! – прошептала она.

Он с нежностью смотрел на нее и улыбался.

– А ты красивая.

– Ты отвратительный!

Он поцеловал ее в лоб, в щеки, провел кончиком языка по ее губам. Его пальцы нащупали крошечные пуговицы на ее рубашке, он попытался их расстегнуть, но тщетно, тог да Коул нетерпеливо рванул рубашку. Лунный свет упал на ее обнаженное тело. Коул застонал и поцеловал ее в плечо, в шею, чувствуя, как все сильнее бьется ее сердце.

– А и в самом деле, какая теперь разница? – прошептал он.

Она ничего не сказала. Он гладил ее грудь, затем коснулся губами соска. Щекотал его зубами, глубоко вобрал в рот, ласкал языком. Реки удовольствия разливались внутри нее, Кристин потянула пальцами его волосы. Соскользнув вниз, он обхватил ее бедра.

– Какая теперь разница?.. – повторил он, глядя в ее удивленные глаза. Влажным язы ком он коснулся ее пупка.

– Да! – пролепетала она.

Он начал постепенно отодвигаться от нее, но она не отпускала его. Он покрывал ее живот поцелуями, держа за ягодицы, прижимал к себе, скользил языком к золотистому треугольнику между ног. Она задрожала и вскрикнула, но он крепко держал ее и, когда ноги уже отказывались держать ее, осторожно опустил Кристин на пол и нежно накрыл ее рот своим.