Хизер Грэм - Время страстей

– Малакай… Джейми…

Он пожал руки братьев, и Джейми хитро улыбнулся, в то время как Малакай продолжал оставаться серьезным. Коул снова взглянул на Кристин, и она готова была вновь попятиться назад, если бы уже и так не упиралась спиной в дверь. Он окинул ее взглядом, холодным, как ветер во время торнадо, и, как показалось девушке, зловеще усмехнулся.

У Кристин пересохло во рту, запершило в горле. Говорить она не могла. Она была благодарна Шеннон, которая без умолку тараторила, как она рада видеть Коула, как благодарна ему за то, что он вернулся.

Затем она вдруг замолчала, и Кристин вспомнила, что спутник Коула все еще сидит верхом на лошади. Ведь она была здесь хозяйкой. Она должна пригласить его в дом, предложить ему выпить что-то освежающее после долгой дороги. Она должна что-то сказать Коулу тоже. Если ей только удастся сдвинуться с места. Ей тут же подумалось, что и Коул тоже должен что-то сделать, оказать внимание этому человеку, не оставлять же его вот так сидеть верхом на лошади.

Кристин оторвала глаза от Коула и тут же встретилась взглядом с незнакомым пожилым человеком. Ей удалось изобразить на лице какое-то подобие улыбки.

– Добрый день, сэр. Входите, пожалуйста. Джейми улыбнулся.

– Коул, ты забыл представить нам своего спутника. Кто он?

Коул повернулся к нему.

– Простите меня, преподобный отец. Пожалуйста, спешивайтесь.

– Премного обязан, – ответил тот, слезая с лошади.

Джейми вышел вперед, чтобы привязать лошадей.

– Это преподобный отец Сэмюэл Коттер; _ представил Коул. – Преподобный отец, это мои братья Малакай и Джейми, у двери стоит мисс Кристин Маккайи, а рядом со мной – мисс Шеннон Маккайи.

Священник приподнял шляпу.

– Рад познакомиться, леди. Джентльмены…

Они еще немного все постояли. Преподобный отец неловко вертел в руках шляпу. У него хорошее лицо, подумала Кристин, открытая улыбка и такие сияющие хитрые маленькие глазки. Она чувствовала, что ей следует быть более гостеприимной, но она никак не могла справиться со своим замешательством.

– Может быть, нам всем пройти в дом? – сказал Джейми.

– Преподобный отец, вам можно предложить шерри? – пробормотала Шеннон.

– Преподобный отец предпочел бы виски! – проговорил священник, маленькие глазки его лукаво сверкнули.

Малакай рассмеялся. Коул подошел к Кристин, глаза его были того же цвета, что кавалерийская сабля Малакая. Он положил руки ей на плечи, и она едва удержалась, что бы не вскрикнуть.

– Ты загородила дверь, Кристин, – сказал он.

– О! – Она быстро отскочила, высвободившись. Лицо ее залилось краской. Кристин взглянула на священника. – Простите, сэр, я так невежлива. Пожалуйста, пожалуйста, входите. – Она замолчала, глядя на суровое, бесстрастное лицо Коула, потом снова перевела взгляд на священника. – Вы… вы приехали к нам?..

– Чтобы обвенчать вас, мисс. – Брови маленького человека взлетели вверх.

– Обвенчать меня? С кем?

– Ну не со мной, конечно. – Преподобный отец весело рассмеялся, забавляясь собственной шуткой. – Я приехал, чтобы обвенчать вас с мистером Слейтером.

– Что? – Кристин чуть не задохнулась. Она снова посмотрела на Коула, увидела ледяной холод и ненависть в его глазах, и тут же решила, что это, должно быть, злая шутка. – Нет! Я не могу выйти замуж за мистера Слейтера, – сказала она с отчаянной решимостью.

Коул опять положил руки ей на плечи. Его глаза смотрели на нее с вызовом, требовательно. Его пальцы впивались в ее тело грубо и безжалостно.

– Ты выйдешь за меня замуж, Кристин. Сейчас. Пока у нас гостит наш добрый друг, преподобный отец. Мне потребовалось четыре дня, чтобы отыскать его, и теперь я не хочу новых хлопот.

Она сжала зубы; он больно давил на ее плечи, на ее волю. Ей хотелось заплакать, но она не могла этого сделать, как не могла объяснить, почему не может выйти замуж за Коула, поскольку сама эта мысль заставляет его смотреть на нее с такой ненавистью.

– Я не буду…

– Нет, будешь!

Он повернул ее за плечи и почти втолкнул в дом. Она еще чувствовала его прикосновение, его тело излучало тепло и силу, и они передавались ей.

– Черт возьми, Кристин, перестань! Ты это сделаешь!

Внезапно слезы брызнули из ее глаз. Она мечтала о свадьбе, но все должно было быть совсем по-другому. Почему он так смотрит на нее? Он не должен так смотреть.

– Почему? – наконец пролепетала она.

– Мы должны это сделать.

– Но… – Ей нужно было спасти остатки гордости. – Я не люблю тебя.

– А я не люблю тебя.

– Тогда…

– Кристин, ты должна выбирать.

– Понимаю. Это угроза. Если я откажусь, ты уедешь.

– Я должен уехать, Кристин. В любом случае. И это единственное, что я могу для тебя сделать. Это единственный способ, каким я могу спасти тебя, обеспечить тебе безопасность.

– Но я не могу пойти на это…

– Тогда тебе придется ждать в гости Зика Моро. И если ты не думаешь о себе, подумай о Шеннон.

– Это ведь насмешка, пародия!

На мгновение его глаза блеснули. Он снова превратился в незнакомца, каким она впервые увидела его. Коул, хоть и был рядом, казалось, находился где-то далеко.

– Война и есть пародия, Кристин. Не унывай! Она когда-нибудь закончится, и ты сможешь развестись со мной. Уверен, у тебя будет масса причин для этого. Но сейчас, мисс Маккайи, прошу вас, идите в гостиную и мило улыбнитесь славному отцу Сэмюэлу.

День свадьбы был совсем не таким, каким он виделся Кристин в грезах.

Коул и священник все еще были покрыты дорожной пылью. Сама Кристин так и осталась в простом хлопчатобумажном платье с единственной нижней юбкой, потому что Коул нетерпеливо выругался, когда она только заикнулась о том, чтобы переодеться. На Шеннон были рубашка и бриджи. Единственной деталью, как-то напоминавшей венчанье, был маленький букетик цветов в ее руках – букет из папоротника и поздних маргариток, которые нарвала Далила.

Они стояли в гостиной. Коул выглядел мрачным, священник старался быть любезным. Малакай был шафером, Шеннон исполняла роль подружки невесты, Джейми, Далила и Самсон были гостями. Священник долго прочищал горло. Он хотел сказать много, хо тел сказать о святости брака и взаимных обязательствах, которые берут на себя мужчина и женщина. Коул нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Затем, не выдержав, он гаркнул на преподобного отца:

– Ну же, начинай церемонию, священник!

И преподобный отец торопливо начал.

Кристин слушала его монотонный голос, оглядывала красивую гостиную матери и думала о свадьбе ее родителей. Все у них было иначе. Она знала: они любили друг друга. Она вспоминала глаза отца и то, как их застилал туман, когда при нем произносили имя матери. Ее родители строили свою жизнь, мечтали, и эта мечта была прекрасна в мире грез, и сами их грезы были прекрасны. Но они с Коулом не живут в мире грез, и Коул не любит ее. Он даже не скрывает этого.

– Кристин?

– Что?

Она испуганно подняла на него глаза. Кристин наблюдала за всем как бы со стороны: она в простом бумажном платье, он в костюме из грубой ткани, на котором осела дорожная пыль. Коул взял ее за руку, ладонь его была сухой и горячей. От волнения Кристин едва дышала, глаза ее расширились.

– Кристин! – Глаза Коула отливали стальным блеском, в них таилось раздражение. – Преподобный отец задал тебе вопрос.

Она перевела взгляд на священника. Он покраснел и явно чувствовал себя неловко, но старался улыбаться.

– Кристин… берешь ли ты этого мужчину в законные мужья, чтобы любить, беречь и слушаться его? И в горе, и в радости? Отныне и навсегда?

Она рассеянно смотрела на него. Это все неправда. Он не любит ее. И она не любит его.

– Я…

– Кристин! – Коул сжал ее руку.

– Коул… – Она повернулась к нему, пытаясь высвободить свою руку. – Коул, это необычайно благородно с твоей стороны, честное слово. Но очень жаль, я не думаю…

– Кристин! – выдохнула Шеннон.

– Послушай-ка… – начал Коул, и в его тоне звучала неприкрытая угроза, как раскат грома. Но что он может сделать ей здесь, перед всеми этими людьми? – подумала она.

Он схватил ее за плечи и резким движением притянул к себе. Священник занервничал.

– Мистер Слейтер, если юная леди не готова сделать такой шаг, если она не столь сильно любит вас…

– Она любит, любит! – оборвал его Коул. Он провел руками по волосам Кристин и жарко поцеловал ее. Он целовал ее с такой страстью, что она почувствовала, как краска заливает всю ее, от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Его губы жгли огнем, язык погружался глубоко в ее рот. Она не могла дышать, едва держалась на ногах, у нее начали дрожать колени.

– В самом деле, если… – вновь запротестовал священник.

– Они действительно любят друг друга, – искренне заверил его Джейми.

– Коул… – Малакай тронул брата за плечо. – Я… считаю, ты уже ответил за себя.

Коул оторвался от Кристин, обратив к ней горящие мольбой глаза.

– Скажи: «Я согласна», скажи это, Кристин, – прошептал он.

Она судорожно глотнула воздух. Она хотела качнуть головой и не могла.

– Скажи: «Я согласна», – настаивал Коул. Кристин казалось, что ее сердце сейчас разорвется. Она с трудом разжала припухшие губы.

– Ради Бога, скажи это! – шептала ей Шеннон. – Он нужен нам. Не будь такой наивной!

Кристин кивнула, но не могла вымолвить ни слова. Коул схватил ее пальцы и переплел со своими.

– «Я согласна», Кристин! Ну же, давай!

Наконец она пролепетала:

– Я согласна.

– Продолжайте же! – пророкотал Коул, обращаясь к священнику.

Тот задал Коулу тот же вопрос, что и Кристин.

– Я согласен! – почти выплюнул Коул. Его губы сложились в какое-то подобие презрительной усмешки, или Кристин только так показалось? Она старалась выдернуть свою руку, но Коул крепко держал ее и надел кольцо на палец. Это было широкое золотое кольцо, слишком большое для нее.