— Севен, какой она была, когда пришла сюда впервые?

— Няня Рэббитс?

— Да. — Он посмотрел на экономку с острым любопытством. — Какое впечатление у вас сложилось о ней с самого начала… Скажем, в первую неделю ее пребывания в «Рокхилле»?

Пожилая женщина задумалась, а потом медленно ответила:

— Казалось, она перенеслась сюда из другого мира и не верит себе. Ждет чудес, но боится сделать неверный шаг. И удивлена. Очень удивлена.

— Чем? — поторопил Нор.

Миссис Севенсон нахмурилась.

— Наверное, тем, что ей позволили быть здесь. Похоже, у нее никогда ничего не было. То, что она принесла с собой, производило жалкое впечатление. Какие-то поношенные джинсы, майки, пара дешевеньких индийских платьев… — Она покачала головой. — Только самое необходимое.

«Предпочитаю путешествовать налегке».

— Конечно, мистер Винсент быстро исправил это. Я думала, она выбросит свою старую одежду, но не тут-то было. — Миссис Севенсон снова нахмурилась. — Она сказала, что это единственные вещи, которые действительно принадлежат ей.

«Платья, купленные Винсентом, не годятся для моего образа жизни».

— Кроме того, она понятия не имела, как подать себя. Видя ее сейчас, невозможно представить себе, какой она была, когда появилась здесь. Никакой косметики, великолепные волосы заплетены в косу. И очень худенькая. Просто кожа да кости. Мистер Винсент говорил, что она похожа на чистокровную лошадку, которую нужно холить, лелеять и обучать. Я помню, как она удивилась, когда мистер Винсент показал ей, какой она может быть. Не могла поверить, что это она.

«Винсента больше нет».

Как и его волшебной палочки, подумал Нор. Для Венди все кончено, и она знает это.

«Сегодня вы заставили меня это понять».

— Она нуждалась в присмотре, — по-матерински сказала миссис Севенсон. — Вот что я думаю о ней. Она была похожа на беспризорного ребенка, о котором никто никогда не заботился.

«Я обязана ему лучшими годами своей жизни».

Внезапно у Нора возникло ужасное подозрение. Венди ушла! Вот почему она не спустилась к завтраку! Ее уже нет! Собрала свои вещи и шагнула из Зазеркалья обратно в реальность, которой принадлежала до того, как пришла сюда.

Он вскочил с кресла и с трудом подавил желание побежать в Розовые покои. Ее спальня закрыта для него. Раз и навсегда. Если она там, а он начнет стучаться к ней в дверь, такое неслыханное нарушение этикета будет неправильно истолковано.

— Что-то не так, мастер Нор?

Взволнованный голос экономки заставил его очнуться. Здравый смысл подсказывал, что встречаться с Венди лучше всего на нейтральной территории.

— Севен, я бы хотел поговорить с Венди Рэббитс. Будьте добры, сходите и попросите ее прийти сюда.

— Как, прямо сейчас?

— Да. Пожалуйста.

— Оставить вам мою книгу?

— Да. Спасибо. — Он с трудом скрывал нетерпение. — Это очень срочно.

Экономка явно обрадовалась.

— Я мигом, мастер Нор!

Ликующая миссис Севенсон на всех парусах выплыла из библиотеки. У Нора сложилось впечатление, что они с Бартлеттом состоят в заговоре, целью которого является «просветить» его в отношении «няни Рэббитс». Однако никто из прислуги не догадывался о том, что произошло между ним и Венди вчера вечером. Этот инцидент сильно осложнил дело. И исправить положение будет очень нелегко. Венди может с полным основанием решить, что оставаться в имении ей нет смысла. Игра не стоит свеч. Да и зачем оставаться, если у нее есть миллион? Зачем общаться с человеком, который оскорбляет ее на каждом шагу?

Нор метался по библиотеке как тигр в клетке. Он и так потерял слишком много времени, поверив Венди Рэббитс. Если она ушла, он пустится за ней в погоню. Хотя это будет чертовски трудно. Женщине ниоткуда легко снова уйти в никуда. Особенно с миллионом наличными за пазухой.

А ребенок? Он же ничего не узнает о ребенке! Вот она, худшая из пыток! Какая разница, что этого малыша не ждали? Это его ребенок! Яростная вспышка отцовского чувства заставила Нора забыть обо всем остальном и преисполниться гневной решимости найти свою плоть и кровь хоть на краю земли. Тут в дверь постучали, и у него упало сердце.

— Да, — откликнулся он, ожидая плохих вестей.

В библиотеку вошла Венди Рэббитс.

Нор чуть не задохнулся от радости. Но облегчение оказалось кратковременным. Венди надела джинсы и майку и заплела роскошные волосы в косу, отчего ее лицо выглядело более худым, а глаза — более голубыми. Эти настороженные глаза смотрели на Нора с опаской и недоверием, как на дикое животное, которое может кинуться на нее в любой момент. Она цеплялась за дверь, словно вот-вот обратится в бегство.

Нор поднял руку и погрозил ей пальцем.

— Венди, не вздумай уходить.

Она вздернула подбородок и блеснула глазами.

— Не думаю, что у вас есть право приказывать мне, мистер Нортон!

— Ох, ради Бога, называй меня Нор! После того, что случилось между нами, смешно соблюдать формальности!

Ее щеки залила краска.

Он снова ошибся. Нор понимал это, но почему-то не мог остановиться. Стоило ему увидеть эту женщину, как он тут же выходил из себя.

— Успокойся! Я не собираюсь бросаться на тебя! — выпалил он и пошел к письменному столу, который должен был стать преградой между ними. — В отличие от вчерашнего вечера, — добавил Нортон, оглянувшись через плечо. Черт побери, ей не в чем упрекать его! Он, конечно, не ангел, но ни разу не овладел женщиной против ее воли.

— Я не собираюсь ни в чем вас обвинять, мистер Нортон.

— Нор! — яростно повторил он и, стоя за письменным столом, пронзил ее взглядом. — Клянусь, со мной тебе ничто не грозит. Я хотел только поговорить.

— Проще всего будет, если я уеду отсюда.

— Нет!

— Вы могли бы сделать вид, что ничего не было. С глаз долой — из сердца вон, — тихо ответила она.

— Это не поможет!

Венди бросила на него мрачный взгляд.

— А что поможет? Вам это не по нутру. Вы ужасно расстроены. Так зачем огород городить, если я хочу уйти?

— Именно это ты и собиралась сделать? Не сказав мне? — От одной мысли об этом у него холодело внутри.

— Нет. Я согласилась подождать, пока все не выяснится, — невыразительно ответила она.

— Почему ты не спустилась к завтраку?

— Я проспала.

— Дед не покупал тебе эту одежду! — бросил он.

— Нет. Это мое, — гордо ответила она. — Винсент платил мне жалованье, и кое-что я купила сама.

— Почему ты ее надела?

— Мне так удобнее.

— Из-за меня? Из-за моих намеков?

Она пожала плечами.

— У меня больше нет причины наряжаться.

— Это я виноват, — уныло признался Нор.

— Неважно.

— Нет, важно. Я прошу прощения. Честное слово.

Венди уставилась на него во все глаза.

Нор чувствовал ее недоверие и смятение. Он выдержал ее взгляд. Пусть знает, что он искренне жалеет о своей ошибке. Кем бы и чем бы ни была эта женщина, она скрасила деду его последние годы и он обязан относиться к ней с уважением.

— Пожалуйста… не обращай внимания на то, что я говорил об одежде… и всем остальном, — сказал он, отчаянно пытаясь растопить лед. — Я был не прав, подозревая в чем-то нехорошем человека, которого все здесь так любят. Более того, которого любил мой дед.

Венди отвела глаза. На ее лице была написана печаль. Нору хотелось потянуться к ней и утешить, но он боялся, что Венди увидит в этом жесте угрозу. Он начал искать способ успокоить ее, но так ничего и не нашел.

— Я звонила в женскую консультацию, — тихо сказала она, глядя в пол. Венди понадобилось немалое усилие воли, чтобы поднять взгляд. Решимость, горевшая в ее глазах, не могла скрыть страха и боли. — Через четыре дня я должна буду сдать анализ крови. Еще один день потребуется на обработку. Так что через неделю мы будем знать результат. Каким бы он ни был.

Она не хочет ребенка. Поняв это, Нор застыл, словно громом пораженный. Он снова ошибся с выводами. Что бы ни значило ее вчерашнее поведение, но только не желание родить от него ребенка.

— Они сказали, что анализ крови совершенно безошибочен, — добавила Венди.

— Я поеду с тобой, — сказал Нор, движимый желанием быть рядом и оказать ей поддержку.

Венди криво усмехнулась.

— Не доверяете?

Он нахмурился и покачал головой.

— Просто хочу помочь. Некоторые во время забора крови на анализ падают в обморок. Ты не должна быть одна. Я тоже имею к этому отношение.

Она подняла ошеломленные глаза, и у Нора участился пульс. Неужели он сумел достучаться до ее сердца и вызвать у нее нечто большее, чем физическое влечение?

Наконец последовала ироническая усмешка.

— Понимаю. Наверное, вам и в самом деле лучше поехать со мной и убедиться, что все в порядке. Чтобы не возникло никаких сомнений.

Разумно. Надежда увяла. Она не доверяет ему. Не верит, что он может искренне волноваться за нее.

— Венди, если результат окажется положительным, я позабочусь о тебе. И ребенке. О вас обоих, — решительно заявил он.

Она снова подняла взгляд и проглотила комок в горле.

— Это и мой долг тоже, — хрипло ответила она. — Вы не должны считать, что… Я не хочу быть камнем у вас на шее. А для ребенка нет ничего хуже, чем чувствовать себя… нежеланным.

Как чувствовала себя она сама.

Брошенный ребенок.

— Клянусь, этого не случится! — пылко ответил Нор, борясь с желанием броситься к ней, обнять и пообещать защитить от всех невзгод.

— Ну, а если результат окажется отрицательным, то никаких проблем не будет, — спокойно закончила она.

Эти слова заставили Нора инстинктивно сжаться. Полное безумие, подумал он. Она снова свела его с ума, забралась к нему в душу, вывернула наизнанку, возбудила инстинкты и лишила рассудка.