Места там и в самом деле утешительные.

Пурпуровые цвета шиповника, визги стрижей над колокольней, пряные запахи, солнце и теплый ветер.

Люба восстановила старый театр, строит башню над домом, как была когда-то. Молодой парень, которого я видел с Камиллой, руководит работами. Особого смысла в этом нет, но это ее занимает.

Еще дело: ее подруга хитровских времен открывает трактир. Деньги, само собой, Люшины, но Марыся Пшездецкая (гонористая сдобная полячка с высоченной грудью) утверждает, что после все с прибыли вернет. Не исключаю. Вместе с Марысей Люша ездит в Москву, где выбирают, заказывают, закупают, притом все время препираются промеж собой. Примиряет обеих Камилла, которая органически не выносит ссор и рисует акварелью эскизы для будущих трактирных интерьеров. Марыся фырчит, но в конце концов признает оригинальность и безупречный вкус Камиллиного видения.

В целом Люша ведет себя вполне разумно, никаких признаков, на которые ты велел обратить внимание, я не обнаружил.

Но иногда говорит странно: месяц – Пьеро, солнце – огненный Арлекин, я – Коломбина. Что это значит? И главное: что будет дальше?

Почему-то я именно за нее тревожусь, хотя непонятным остается: что будет дальше со всеми нами, с Россией?

Все испытывают какую-то странную тревожную скуку, и решительно у всех – от последней работницы до светлейшего князя – ощущение неудачи жизни, потребность перемен. К твоей извечной спокойной бодрости и уравновешенности припадаю. Говорю честно – соскучился.

Остаюсь искренне твой Аркадий Арабажин.