– Очень красивый, но по какому поводу подарок? – она смотрела на него с неприкрытым удивлением.

– Надень браслет и выпей шампанского. Я же говорил тебе, что у нас есть что отпраздновать.

Айви понемногу пила шампанское, драгоценные камни ее браслета отбрасывали на стены радужные блики, а Фрэнк тем временем расписывал не менее радужные перспективы разработок Брокен-Хилл.

– Айви, мы станем невообразимо, сказочно богаты! Она рассмеялась; его настроение было заразительным.

– Я сниму для тебя большую квартиру и куплю накидку из горностая.

– Мне ничего этого не нужно, Фрэнк, – продолжала она, смеясь. – У меня есть ты. И мне этого вполне достаточно.

Он вдруг умолк, вспомнив о другой новости. Сказать об этом было нелегко.

– И еще, Айви, – он откашлялся. – Мне надо тебе кое-что сказать.

Она напряженно слушала.

– Я решил жениться.

Затрещал огонь в камине, и в дымоход умчался пучок искр. Было слышно, как за окном проехал одинокий экипаж, и гулкое цоканье лошадиных копыт далеко разнеслось по пустынной улице. Айви смотрела на Фрэнка, чувствуя, как тело ее постепенно деревенеет. Она готовила себя к этому моменту, пыталась представить, как он ей об этом скажет, что она почувствует. Но теперь момент настал: Фрэнк пришел и произнес эти ужасные слова, и она поняла, что совсем не готова была их услышать.

– Ты женишься? – услышала она свой голос, казавшийся чужим.

Он снова кашлянул и продолжал, не в силах смотреть ей в глаза:

– Понимаешь, Айви, мне надо подумать о Лизморе. Мне нужен наследник. У меня долг перед отцом.

– Кто… она? – через силу спросила Айви.

– Люсинда Кармайкл, ее отец вместе со мной собирается вложить деньги в Брокен-Хилл.

Айви, как деревянная, села на диван, крепко сцепив руки на коленях.

– Айви, не думай, что между нами что-то изменится, – затараторил Фрэнк. – Я останусь жить в Мельбурне, как и жил.

– О чем ты говоришь? – подняла на него глаза Айви.

– О нас, Айви, о нас с тобой! Ты же не думаешь, что я оставлю тебя?

Она смотрела на него непонимающе, затем глаза ее от ужаса широко раскрылись. Она воображала себе все, но только не это. Он собирался держать ее при себе!

– Фрэнк, ты собрался жениться, – сказала она. – И после женитьбы ты не можешь продолжать встречаться со мной.

– Почему?

Она вскочила, ее трясло, как в лихорадке. Все вдруг пошло не так. Они словно поменялись ролями. Это Фрэнк должен был объявить о расставании, но вместо этого ужасные слова о разлуке произносила она, ставя крест на их дальнейших отношениях после стольких совместно прожитых лет.

– Разве ты не понимаешь, в какое положение это ставит тебя и меня?

– Я не вижу разницы.

– Ах, Фрэнк! Одно дело, когда ты был одинок. Но теперь у тебя будет жена! Ты станешь неверным мужем, а я… – она запнулась и отвернулась от него. – Я больше не стану встречаться с тобой, Фрэнк, – тихо проговорила она. – После сегодняшнего дня.

Он подошел к ней и положил руки ей на плечи.

– Айви, поверь, Люсинда Кармайкл никогда не будет значить для меня столько, сколько значишь ты. Господи, неужели ты думаешь, что я этого хочу? У меня была жизнь самая лучшая. У меня было все, чего может желать мужчина. У меня была ты.

– Я больше не твоя, Фрэнк. – сказала она, отступая. – Я не хочу быть любовницей женатого мужчины.

– Но это будет не так! Не так для нас с тобой, Айви! Мы столько прожили вместе. Мы так много значим друг для друга.

– Фрэнк, – она обернулась и заговорила спокойно, без тени гнева. – Я любила тебя, Фрэнк, семь лет. Возможно, и дольше. Может быть, я уже любила тебя, когда работала у Финнегана. И я не перестану любить тебя до самой своей смерти. Но теперь мы на распутье. Ты говорил о долге, и был прав. Ты должен жениться. Я знала, что так и будет, что когда-нибудь наступит вот такой вечер. Но с этого момента наши пути расходятся.

– Айви, ты серьезно?

– Серьезнее не бывает.

– Но как ты будешь жить? У тебя нет никакого дохода. Я нужен тебе, Айви.

– По правде сказать, – голос ее окреп, – я в тебе не нуждаюсь, по крайней мере, что касается материальной поддержки. Я могу сама себя содержать и намерена это делать.

– Но как ты собираешься прожить без моей помощи? – его огорчение перерастало в гнев. – Эта квартира…

– Мне она больше не нужна. Я нашла себе другое жилье.

– И другого мужчину, который будет о тебе заботиться, так я полагаю?

Айви сознавала, что ей надо возмутиться в ответ на его слова, но она чувствовала только грусть и разочарование.

– Нет, Фрэнк, никакого другого мужчины у меня нет. В дальнейшем я буду сама о себе заботиться.

– И как же ты намерена это делать?

Взгляд ее упал на свои руки, и она увидела, что машинально теребит подаренный Фрэнком бриллиантовый браслет. «Бриллианты Иуды, – подумалось ей, – для успокоения нечистой совести».

– Я перееду в Сент-Кильду, – ответила она. – Я сняла там домик на побережье.

Он смотрел на нее, не веря ушам.

– Да, Фрэнк, все так и есть. Я внесла задаток за небольшой домик у моря. Со временем я надеюсь его выкупить. До конца месяца я туда перееду. И мы больше не увидимся.

Он все еще не верил, что она говорит ему все это.

– Но как ты собираешься это сделать?

Она рассказала ему об Але Гернсхейме и своей работе в его фотомастерской. Ее умелое раскрашивание фотографий становилось все популярнее, принося прибыль и Гернсхейму, и ей. Айви полагала, что скоро заказов прибавится настолько, что некоторым придется даже отказывать. Когда она умолкла, Фрэнк продолжал смотреть на нее с таким видом, словно до него не дошел смысл ее слов. Тогда Айви пошла в студию и вернулась с фотографией в рамке. Это была ее первая работа – одинокий эвкалипт. Она оставила ее себе на память и в первый раз показывала Фрэнку.

– Я смогу содержать себя этой работой, – сказала она. – Мистер Гернсхейм считает, что скоро «расцвечивание фотографий А. Дирборн» будет пользоваться большим спросом.

– Но почему, Айви? – прошептал Фрэнк. – Почему ты не пришла ко мне? Ты знаешь, что тебе всегда бы нашлась работа в «Таймс»?

– Потому что я знала, что когда-либо потеряю тебя. И после этого я бы не смогла работать у тебя.

– Но ты меня не теряешь! Я же тебе сам это сказал. Моя женитьба ничего не изменит!

Глаза ее налились слезами.

– Ах, Фрэнк, как же все это ужасно. Я все время боялась, что ты можешь меня оставить. Я была готова к такому повороту, это можно было понять. Но… слышать о том, что ты не собираешься со мной расстаться, а значит, нашу любовь запачкала бы грязь обмана… это я вынести не могу.

Фрэнк чувствовал, как в нем вскипает что-то темное и враждебное. Вот перед ним Айви, его драгоценная Айви, с этой цветной фотографией. Она показывает ее и словно насмехается над ним. Говорит, что он ей больше не нужен, что за его спиной она нашла работу у другого! Он заботился о ней, а теперь у нее хватает наглости заявить, что она в нем не нуждается! От этих мыслей он пришел в такую ярость, что даже говорить не мог.

– И после всего, что я для тебя сделал, – выговорил он наконец, злым фальцетом. – И так-то ты мне отплатила.

– После всего, что ты сделал для меня! – воскликнула она. – А сколько часов я провела, глядя на часы, надеясь, что в этот вечер ты придешь ко мне? Но наступала ночь, и, разочарованная, я отправлялась спать одна. Даже в те дни, когда мне нездоровилось, я заботилась в первую очередь о том, чтобы тебе было хорошо, и ты был доволен. Как насчет всего того, что для тебя сделала я?

– А что, по-твоему, я делал все эти годы? Я обеспечил тебе прекрасную жизнь. Ты ни в чем не нуждалась, Айви! Ты же сама ничего не хотела, а тебе надо было только попросить!

– Я не хотела быть содержанкой! – выпалила она в ответ. – Мне нужен был только человек, который бы меня любил и был ко мне внимателен.

– Я был к тебе внимателен, как ни к кому другому.

– А ты когда-нибудь по настоящему интересовался моими картинами, Фрэнк? Ты когда-нибудь спрашивал, о чем я мечтаю, что меня беспокоит, какие есть у меня сомнения? Нет, на первом месте был всегда ты, и только ты, а я – никогда.

– А это как, по-твоему, называется? – он схватил и приподнял ее руку с браслетом. – Браслет обошелся мне в две сотни фунтов! Если это не внимание, то что тогда?

Она вздохнула поглубже и посмотрела на него с болью в глазах.

– Это плата за услуги, – выдохнула она.

Их придавило зловещее молчание, отягощенное невысказанными упреками. Фрэнк выпустил руку Айви, схватил пальто и выскочил за порог, хлопнув дверью.


«Плата за услуги!» Как смела она такое сказать!

– Останови здесь, – велел Фрэнк своему кучеру, когда они подъехали к мосту Принсез-бридж, повисшему над подернутой туманной дымкой рекой Ярра. За ним подмигивали газовыми фонарями мельбурнские улицы, а впереди река терялась среди лесистой местности, где среди деревьев светились редкими огнями одинокие усадьбы.

Фрэнка душил гнев. Он смотрел с моста на темные воды реки, и в голове эхом звучали слова Айви: «Плата за услуги». Кто она такая, чтобы говорить ему подобное? Официантка, возомнившая себя талантливой художницей! Женщина, которая не нужна была никому другому. Да если бы он ее не пожалел, она бы сейчас докатилась до Коллинз-стрит. Вот как она обошлась с ним после всех этих лет! Ну и это к лучшему, решил он, стараясь обуздать ярость. Скоро ему надо быть у Кармайклов. Они ждут его. Он собирается сделать Люсинде официальное предложение, а потом они должны были ехать в ресторан, чтобы отметить это событие за праздничным ужином. Он не мог показаться у них таким взвинченным. Что, если они станут расспрашивать его, что случилось: и что ему на это ответить? «Я немного расстроен. Порвал, знаете ли, только что со своей любовницей».