– Со мной все нормально, – выдавил из себя Хью. – Посмотри, что с Ларри. Он без сознания.

Он снова бросился в реку, и Джоанна видела, как он плавал среди обломков и туш погибших овец. Она оставила мужчин страховать Хью, а сама принялась осматривать Ларри. Жизнь в нем едва теплилась. Кроме глубокой раны на лбу, она с ужасом обнаружила, что у него серьезный перелом ноги и кости выпирают сквозь ткань брюк. Из ран обильно текла кровь. Джоанна сняла с него ремень и, как жгутом, перетянула ногу, потом с Эдди Метисом они перенесли Ларри к повозке.

– Мне нужна доска! – крикнула она, стараясь перекричать рев ветра, когда Ларри уже лежал в повозке на тюфяке. – Нужно наложить шину.

Эдди схватил камень и с яростью принялся отбивать доску от борта повозки, а потом, пристроившись рядом с Ларри Шнурком, он со страхом наблюдал, как работала под дождем Джоанна, стараясь промыть рану и остановить кровь. Она чувствовала, как у нее за спиной могучая, страшная река с бешеным ревом неслась по своему руслу, увлекая за собой деревья, обломки, трупы животных и пятнадцатилетнего Томми Уоткинса и Хью.

– Помоги мне! – крикнула она, когда порывом ветра едва не опрокинуло повозку.

Эдди подложил доску под ногу Ларри.

– Возьми его за лодыжку, – наставляла она. – Тяни сильно, но равномерно. Не дергай! Медленно!

Эдди отодвинулся от лежавшего без сознания Ларри и уставился на кость, торчавшую из раны.

– Ровно тяни, – сказала Джоанна, сводя концы сломанных костей.

Послышался неприятный скрип, и Джоанна быстро привязала ногу Ларри к доске.

– Все, Эдди, иди помогай остальным, – сказала она. Ей хотелось оглянуться, посмотреть, что делается у реки, но она не отваживалась на это. Занимаясь Ларри, она молилась от всей души. Пощупав пульс на его шее, она подняла ему веки. Он был страшно бледен. Джоанна снова занялась раной на ноге. Она опять промыла ее, зашила шелковой нитью, обработала ногу марганцовокислым калием и наложила повязку, которая вскоре промокла. Она свернула одно из одеял и подложила под голову Ларри, второе одеяло растянула, устроив подобие палатки, чтобы защитить лицо Ларри от дождя. Джоана опять проверила его пульс. Затем взгляд ее устремился к реке. Мужчины на берегу продолжали держать веревки, уходящие в воду. Хью видно не было.

Она посмотрела на Ларри. Глаза его были открыты, взгляд застыл и остекленел. Она пощупала пульс. Ларри был мертв.


Занимался рассвет, представляя картину опустошения. На мили вокруг местность изменилась до неузнаваемости. Массивные старые эвкалипты, росшие на берегах реки Муррей еще до прихода белого человека, лежали поверженные с торчащими вверх корнями. Ветер разметал навесы, изгороди, цистерны для воды, и они валялись повсюду, словно разбросанные детские игрушки. Пастбища покрылись огромными лужами, в которых, словно в насмешку, отражалось голубое небо и теплое солнце. И насколько хватало глаз, повсюду лежали мертвые овцы.

Рядом с повозкой, кутаясь в чье-то пальто, стояла, дрожа, Джоанна, измученная и отчаявшаяся. Всю ночь она не сомкнула глаз, как и все остальные. Вместе с другими по грязи бродил Филип Макнил, помогая стаскивать погибших овец в свежевырытый ров. Мертвые овцы лежали повсюду, рядом с некоторыми были ягнята, все еще соединенные с матерями пуповиной. Огромные стервятники кружили в небе, отбрасывая на землю тени, а люди молча продолжали заниматься своим горестным делом.

Все встрепенулись при виде всадника. Он ехал с низовий реки, и, когда он достаточно приблизился, все увидели, что он везет чье-то тело, лежащее поперек седла. Вместе с остальными Джоанна рванулась вперед, а когда тело опустили на землю, она проверила, нет ли признаков жизни. Кто-то обнял ее за плечи и сказал тихо:

– Бесполезно, миссис, он мертв.

Она не могла отвести взгляда от изуродованного лица Томми Уоткинса. Голова его была разбита о камни.

– Хью не нашелся? – спросила она всадника, заведомо зная ответ. Он покачал головой. Веревка, поддерживающая Хью, отвязалась, и его унесла река. Восемь человек на лошадях обыскивали реку.

Подошел Филип и положил руку ей на плечо.

– Может быть, вам лучше поехать домой? – спросил он. – Вам надо поесть и полежать.

Она покачала головой. Хью не был найден, и она не могла уйти.

Вдруг они услышали чей-то крик: «Эй! Смотрите сюда!» Джоанна повернулась и увидела, как по берегу бредет, прихрамывая, Хью.

– Хью! – закричала она и бросилась ему навстречу.

Вид у него был ужасный. Измученный, с перекошенным лицом, в разорванной и запачканной грязью одежде, он выглядел постаревшим на десять лет.

– Джоанна, как ты? – спросил он, обнимая и целуя ее.

– Что случилось, мой дорогой? – она прижималась к нему, а слезы рекой лились у нее из глаз. – Господи, мы подумали, что ты погиб.

– Последнее, что я помню, как выбирался из реки. Я пошел обратно, но, видимо, меня далеко унесло. Как Ларри?

– Он умер, Хью. И Томми Уоткинса нашли.

– Эх, Ларри, – горестно сказал Хью.

Постепенно вокруг них собрался народ. На Хью смотрели ошалелыми глазами, некоторые даже тянулись, чтобы потрогать его, не веря тому, что видят.

– Слава богу, ты жив, Хью, – сказал один из старших рабочих дрогнувшим голосом. Казалось, еще немного, и он расплачется.

– Я в полном порядке, Джо, – подтвердил Хью. – Проследи, чтобы о других позаботились. А кого-нибудь послали за Пинг-Ли и походной кухней?

– Хью, поедем домой, – сказала Джоанна. – тебе нужен отдых и уход.

– Подожди, – сказал он, окидывая взглядом картину разрушения.

Джоанна обняла его покрепче и положила голову ему на плечо. Она почувствовала, как он тяжело вздохнул.

– Кажется, мы потеряли большую часть ягнят, – заключил он.

– Ничего, все наладится, Хью, – постаралась успокоить его Джоанна. – У нас остался Зевс и его овцы, ждущие ягнят. Они пережили бурю.

– Верно, – бесцветным голосом ответил Хью. – Но настрига в этом году не будет и ланолина также. А я одолжил деньги Джеко. Извини, Джоанна, но с домом придется подождать.

– Знаю, – ответила Джоанна, прикидывая в уме, когда из Индии придут деньги, полагающиеся ей по наследству. – Главное, что с тобой ничего не случилось. Я могу жить с тобой везде. Нам не нужен пока новый дом. Мы вместе, а это важнее всего. И у нас есть Адам и Сара, а еще у нас будет ребенок.

Он обнял ее и поцеловал, словно был на грани отчаяния, и, крепко прижимая ее к себе, он как будто жаждал жизни, которую обещало ее тело среди всего этого множества смертей.

16

«Дорогая Джоанна, – писал Фрэнк. – Я только что получил письмо от моего друга из «Сидни буллетин». Мне жаль тебя огорчать, но он просмотрел архивы и в материалах за интересующие тебя годы не встретил упоминания корабля, названного по имени мифического существа. Я нашел корабль, называвшийся «Единорог». К сожалению, выяснилось, что на этом корабле с 1780 по 1810 год перевозили только ссыльных, и свободных пассажиров на борту не было. Но я не оставляю надежду и продолжу поиски.

Теперь о другом. Мне очень хочется, чтобы ты убедила своего упрямца-мужа взять у меня деньги взаймы. Я чувствую себя в некотором роде ответственным за ваши невероятные убытки. Я отдал те злосчастные пять тысяч акров мужу Полин, и хотя мне не верится, что на Колине лежит ответственность, но возможность его причастности к этой беде полностью не исключаю. Пожалуйста, Джоанна, постарайся переубедить Хью и уговори взять у меня деньги».

Фрэнк откинулся на спинку кресла и задумался. Ему бы очень хотелось избавиться от неприятного чувства, связанного со всей этой историей. Очень уж подозрительным выглядело совпадение. Как только пять тысяч акров перешли к Колину, на «Меринду» обрушилось несчастье. В районе ходили слухи, что Макгрегор винил в смерти своей жены Уэстбрука и жаждал мести. Возможно ли было такое? Предположение выглядело чистым безумием, однако Фрэнк не мог отделаться от сомнений, но расспросить Колина, к своему сожалению, не имел возможности. Сразу же после свадьбы Колин с Полин отправились в свадебное путешествие и теперь плыли на корабле в Шотландию, а дальше их путь лежал на остров Скай – родину предков Колина.

Вспоминая свадьбу, Фрэнк думал о том, какой счастливой выглядела Полин, хотя торжество получилось не таким пышным, каким она планировала свадьбу с Хью Уэстбруком. Так как Колин женился во второй раз, церемония была скромной, и на ней присутствовало только несколько самых близких друзей. Фрэнк видел иронию судьбы в том, что Полин теперь стала мачехой девятилетнего Джадда, хотя в свое время она заявляла, что расторгает помолвку с Хью, потому что не хочет получать в наследство чужого ребенка. Но строить догадки по этому поводу у Фрэнка не было никакого желания. Он решил для себя, что понять женщин невозможно, и счел за лучшее оставить бессмысленные попытки. Как только ему начинало казаться, что он знает женщину, она ставила его в тупик. Так получилось, например, с Айви Дирборн. Сначала она отвергала его знаки внимания, затем согласилась их принять и вдруг исчезла. Он был рад, что перестал переживать из-за нее. Фрэнку не доставляли удовольствия тревоги такого рода, также не нравилось ему чувствовать привязанность к женщинам: она его тяготила.

– А когда же ты собираешься жениться, Фрэнк? – полюбопытствовала Мод Рид на свадьбе Полин. И Фрэнк понял, что его планы на этот счет интересовали не одну миссис Рид. После того как хозяйка оставила Лизмор, каждая мать в районе надеялась заполучить его в мужья для своей дочери. Как только священник объявил Полин и Колина супругами, Фрэнк оказался в центре внимания женщин: от молоденькой Верити Кемпбелл до немолодой свахи Констанс Макклауд.

– Не думаешь же ты навсегда остаться холостяком? – поддразнивала его Луиза Гамильтон. – Нехорошо мужчине быть одному.

Фрэнк отметил, что Луиза была верна себе. Она считала себя весьма утонченной дамой, чтобы произнести слово «целибат», но было ясно, что она имела в виду.