Заказать скрытую рекламу в новостных передачах о новых строящихся объектах компании, в том числе жилищных комплексов, нового торгового центра, гостиничного комплекса в Сочи.

Но главное… главное, сохранить заказы и партнеров. Бумажка из налоговой на партнеров впечатления не произвела – они сами зачастую оказывались в подобных ситуациях, а вот то, что фирму стали бить по нескольким направлениям, заставляло задумываться. Кто-то пустил слух о том, что Илья перешел дорогу влиятельному человеку сверху и дни компании сочтены. И если на бумажку серьезные партнеры внимания не обратили, то на кулуарные разговоры…

Необходимо было избежать досрочного расторжения выгодных контрактов. И это почти удавалось. Да, отказали в участии в трех очень интересных тендерах, на два из которых Илья очень рассчитывал. Ушли заказчики – переметнулись к другим строительным фирмам.

Испугались. Но в целом… в целом потихоньку выправлялось. Очень дорогой ценой.

Как и любая война – эта требовала больших финансовых расходов. Отец предлагал свою помощь. Но Илья отказался. Он знал, что если примет – отец залезет в карман своей корпорации, а этого делать не стоило. Не надо смешивать деньги разных организаций.

Илья решил, что обойдется собственными силами. И продал тот личный диверсифицированный пакет акций, который так тщательно формировал зимой. На первое время должно хватить. А дальше будет думать. Он очень надеялся, что пик пройден и худшее позади.

Во всяком случае, повторная хакерская атака была отбита без усилий, и айтишники, наконец, занялись оставленными следами. Во второй раз тоже наследили достаточно.

Была уволена бухгалтер. Здесь уже поработала служба безопасности. Очевидно, что ошибочное извещение видел только ограниченный круг людей, через электронную почту документ не переправляли. Оставался только один вариант: кто-то, у кого был доступ, сделал бумажную копию и вынес ее из офиса. Этим «кто-то» оказалась молоденькая девочка – бухгалтер, которая не устояла перед хорошим денежным вознаграждением.

Илья думал о том, что сложившаяся ситуация очень четко показала истинность отношений и слов. Все словно разделились на разные лагеря. В первом состояли те, кто быстро открестился от знакомства с ним, во втором – те, кто занял выжидательную позицию, а в третьем – те, кто остался рядом. Даже внутри фирмы ощутимо чувствовались кадровые изменения. Люди увольнялись, в том числе и один из замов. Он просто сбежал.

А вот Светлана Егоровна каждый вечер задерживалась допоздна. И Петр Анатольевич тоже. И айтишники. Хотя сейчас Илья им не доплачивал. Но это уже «дело чести», как сказал руководитель IT- службы.

Мама очень тяжело переживала создавшееся положение. Ничем не дала этого понять, по телефону была бодра и остра на язык. Только все же не выдержала – попала в больницу с гипертоническим кризом. Илья бросил все и полетел к ней.

А маму интересовало только две вещи: удается ли справиться с ситуацией на работе и как дела у девочки.

– С тобой?

– Со мной, – он держал ее за руку. – Вот поправишься, привезу к тебе в гости.

– Не так быстро! Я ужасно выгляжу. Нужно новое платье, пару походов к косметологу, стрижка. Не очень хочется предстать старушкой.

Она шутила. И это было хорошо. От мамы Илья поехал домой. Там была Май. Которая каждый вечер встречала на пороге. И больше ему ничего не нужно было знать.

Главное, что она встречала.

– Здравствуй, Июль.

– Здравствуй, Май.


Все изменил звонок Дуни. Со дня концерта они больше не общались. Точка поставлена. И вдруг…

– Я слушаю.

Ей было нелегко говорить. Наверное, и позвонить тоже.

– Дуня, что-то случилось?

– Случилось, – голос в трубке был немного севшим и неуверенным. – Илья, мне звонили с телевизионного канала. Пригласили поучаствовать в записи вечернего ток-шоу.

– На какую тему?

Если на тему красивого дома, она бы не позвонила – это совершенно точно.

– На тему твоей личной жизни, – тихо ответила Дуня.

– Моей что? – сначала Илье показалось, что он ослышался.

– Твоей личной жизни, – оказалось, что нет. – Я отказалась. Но это я.

Дальше она не продолжила. В том не было необходимости. Илья отлично понял подтекст. Дуня отказалась, а другие не откажутся. И если тема определена, то шоу выйдет. Вечернее. В прайм-тайм. Все правильно. Как же он упустил такой момент… В последние недели его лицо стало медийным, а это значит – нужно отрабатывать его до конца. Со всех сторон, так сказать.

– Я понял. Спасибо.

– Будь… осторожен.

Да, осторожность не повредит.

После того, как связь разъединилась, Илья еще некоторое время смотрел на телефон, а потом отложил его в сторону. Встал. Прошелся по кабинету и остановился у окна.

А ведь только-только стало казаться – все позади. И все было бы позади, если бы не Май. Что эти шоу? Пройдут вереницей. Через две недели их сменят новые, с другим бельем других людей. Но Май? Ведь если начали копать, то доберутся и до нее.

Илья стоял у окна и смотрел на панораму города, на извилистое русло Москвы-реки, крошечные автомобили, выстроенные в ряды. С высокого этажа они казались разноцветными жуками.

Ток-шоу – это автоматом через день колонки в развлекательных журналах. Каждый захочет получить свой кусок пирога, как следствие – названия статей будут одна интереснее другой в битве за продажи. Илья просто представить себе не мог, что через все это протащат Май. Его Май. Ту девочку, которая каждый вечер встречает его у двери. Конечно, Илья понимал, что держать ее в тени до бесконечности не получится, что однажды Май свяжут с его именем. Но не так. Не по соседству с фотографией женщины, которая усиленно зарабатывает на собственной постели и любовниках, и не под одним заголовком с ней. Не так!

И он в ответе. И надо решать. Решать, пока не поздно.

А хотелось выпить.


Домой Илья приехал раньше обычного, отложив все дела на завтра. И с цветами. Просто остановился по дороге у палатки и купил самый красивый букет. Надо было чаще так делать.

– Это мне? – Май любила цветы, это было видно по ее блестящим глазам.

– Тебе, – Илья протянул букет.

– Спасибо, – она взяла нежные пионовые розы и уткнулась в них носом. Она всегда так делала – Илья заметил. А потом приподнялась на мысочки и коснулась губами щеки. – Я пойду, поставлю в вазу!

– Конечно, – а сам обнял и никак не мог заставить себя отпустить ее.

Ведь Майя все лето была ЕГО, и весну, и даже… даже зиму. Майская девочка.

– Что случилось? – она подняла взгляд.

– Соскучился, – сказал и… опустил руки.

– Поэтому так рано? – она уже вела его в гостиную. Там стояла ваза.

Илья пожал плечами. Потом он переодевался, она наливала воду в вазу и интересовалась насчет ужина, который еще теплый.

За ужином Илья в основном молчал. Впрочем, его участия в разговоре и не требовалось. Май справлялась за двоих, рассказывая разные новости. А он с трудом улавливал, о чем идет речь. Понимал лишь, что им предстоит поговорить. Ему надо отпустить ее. Пока еще не поздно. Пока есть время.

Майя же поведала, что была в консерватории и узнала, когда преподаватели выходят из отпусков. И за эти слова Илья уцепился и спросил, есть ли среди вышедших уже сейчас те, которым предстоит сдавать экзамены.

– Конечно, – Май кивнула головой и пододвинула ближе к Илье тарелку с салатом, словно он был очень голодным.

А он голодным не был. Вообще есть не хотел. Зато уточнил, возможно ли уже летом договориться о консультациях.

И Майя снова утвердительно кивнула. И он подумал, что с учебой девочка справится. Она же умница. И все у нее будет хорошо. Осенью.

А ему надо подготовиться к разговору.

Пока Май после ужина загружала тарелки в посудомоечную машину, Илья набрал из морозилки льда и ушел в кабинет.

Он очень хотел верить, что отпускает ее на время. На месяц. На два. Самое большее – на осень. Но не насовсем.

Насовсем без Май никак. Он задохнется.



***

Майя проводила взглядом его спину, скрывшуюся за дверью кабинета. Он сказал, что дела. Лед в делах нынче главный помощник?

Нет, что-то явно нечисто. Посудомоечная машина деловито зашумела водой, а Майя отправилась выяснять, насколько ее подозрения оправданы.

Оправданы. Ее главное опасение стояло около стола. В одной руке почти пустой бокал с… бутылка на столе, Майя уже научилась определять – это виски. Пальцы другой его руки вертели свистульку.

Июль, ты ею закусываешь? Занюхиваешь? Засвистываешь?

– Может быть, ты все-таки ответишь мне, что случилось?

Он аккуратно поставил глиняную игрушку на стол. И по точной отмеренности движений Майя поняла, что этот стакан – не первый.

Медленный глоток оставил бокал абсолютно пустым – только кубики льда сиротливо звякнули, упав на дно.

– Ничего. Просто… так складываются обстоятельства, что… Май, наверное, тебе придется вернуться к родителям.

Она ждала неприятных вестей. Но не этого абсурда. Девичье плечо уперлось в дверной косяк.

– И что же это за обстоятельства? – кажется, она научилась от него спокойствию. Надолго ли хватит только – вот вопрос.

– Это… такие обстоятельства… – он старательно выговаривал слова. Словно рассказывал выученный урок. – От которых я не смогу тебя защитить.

Так, логику искать не будем, ибо ее нет. Майя шагнула внутрь и по привычке прикрыла за собой дверь. Ковер так же привычно мягко обласкал босые ступни. Свистулька ладно легла в руку, а потом в рот. Девушке удалось не фальшивя и с первой попытки насвистеть чижика-пыжика. Правда, ее чижик пил не водку, а виски. Ну, держись, пыжик!