Джейми рассмеялся, звонко расцеловал Шийну и рассмеялся снова.

— Клянусь всеми святыми, ты настоящий бриллиант, Шийна! Подумать только, а я так боялся, что ты окажешься похожей на мою первую жену! Каким же я был дураком! Я должен был сразу понять.

— У меня возникли совершенно безумные мысли, когда во мне вспыхнул огонь, — призналась Шийна. — Я думала не только о том, что умру. Я думала, что ты — настоящий дьявол. Я также думала… — Она запнулась.

— Что ты думала?

— Нет. — Шийна помотала головой. — Я не стану повторять.

— Ох, да скажи, пожалуйста. Я просто сгораю от любопытства.

— Ты рассердишься, Джейми, а мне не хотелось бы портить…

— Сейчас ты ничем не выведешь меня из себя, — с улыбкой перебил ее Джейми. — Но ты вообще не бойся меня рассердить, милая. Как ты уже убедилась, я человек с норовом. Тебе придется сталкиваться с этим еще не раз и не два, но я клянусь, что тебя никогда не обижу. — Шийна все еще медлила, и он добавил:

— Ну же, начинай, девочка моя. Привыкай доверяться мне.

Шийна заговорила со вздохом:

— Видишь ли, когда мне казалось, что я умираю, мне вспомнилась твоя первая жена. Что она вот так и умерла. В твоих объятиях… Счастливая…

Джейми весь напрягся, и она поспешила добавить:

— Я понимаю, что просто смешно было думать о таком. Я даже не верю, что ты дотронулся до нее, потому что если бы ты это сделал, она бы не убила себя.

Взгляд Джейми оставался непроницаемым, но сам он был явно в замешательстве, словно всеми силами пытался сохранить самообладание.

— Ox, Джейми, прости. Но видишь ли, вплоть до нынешнего дня я думала о тебе самое плохое. Верила разным россказням. Могу даже пересказать их.

— Перескажи, моя дорогая, — предложил он голосом, твердым как сталь.

— Говорили, — начала Шийна, — что твоя первая жена покончила с собой из-за того, что ты изнасиловал ее в день свадьбы. Я этому поверила, потому wrn ни от кого не слышала ничего другого. Я слышала только о насилии, убийствах и увечьях. Неудивительно, что я боялась признаться тебе, кто я такая, и боялась, что ты убьешь меня. Я ошибалась. Ошибалась, верно?

Джейми привело в ярость то, что она спрашивала у него об этом. Разве она не в состоянии судить о нем сама?

— Может, верно, а может, и нет, — с иронией ответил он. Глаза Шийны наполнились слезами, и Джейми тотчас пожалел о своей злости. Не стоило приходить в ярость при упоминании об Эйлис Макинтош. Шийна доверилась ему, а он нарушил собственную клятву не обижать ее.

— Прости, Шийна! Какая же я скотина! Ну разумеется, россказни были ложью. Я никогда не обладал женщиной против ее желания. Что касается увечий, то они порой неизбежны. Убийства? Не стану отрицать, что мне приходилось убивать людей в сражениях. Пришлось приговорить к смерти одного из наших, который это вполне заслужил. Но я никогда не убивал ради убийства, Шийна. Мне вообще не по сердцу убивать, но найди мне шотландца, который за свою жизнь никого не убил и не ранил. Разве твой отец не сражался и не убивал? Надолго ли останется ни в чем не повинным твой брат? Осудишь ли ты меня за жизнь, которую я не в силах изменить? За то, что я поступаю, как должен поступить?

Он ждал ответа. Ждал долго. Наконец Шийна прошептала:

— Нет.

Джейми с облегчением улыбнулся:

— Тогда позволь мне, милая, избавить тебя еще от одной заботы. Ты была права, когда подумала, что я не прикасался к своей первой жене. Свадьба была сговорена нашими отцами. Я ни разу не видел Эйлис Макинтош до того, как нас обвенчали. И никто не предупредил меня, что она была девушка слабая, со странными понятиями и причудами и ужасно боялась мужчин — не просто меня, Шийна, но всех мужчин, включая и собственного отца. Она была мертва до того, как я вошел к ней в комнату в ту страшную ночь. Ее служанка потом рассказала, как эта несчастная боялась мужчин, как ее принудили к браку и как она поклялась покончить с собой, прежде чем ее коснется мужская рука. Ее отец не поверил, что она сдержит клятву, и не сказал мне об этой угрозе, а потом обвинил в смерти дочери меня и весь наш клан. С тех пор мы во вражде с кланом Макинтошей.

— Именно поэтому ты и дал клятву, что не женишься на девушке, пока ее не попробуешь?

— Ты меня осуждаешь? Но то, что сделала Эйлис, было поистине ужасно. С тех пор я сторонился девушек, которые смотрели на меня со страхом. Именно поэтому твой страх так угнетал меня. Но тебя я не мог оставить, хотя временами и подумывал об этом. И для меня вовсе не было облегчением понять, что ты питаешь страх только ко мне, а не к мужчинам вообще.

— Но теперь ты знаешь, в чем дело.

— Да. Причина глупая.

— Я так не считала.

Он с улыбкой посмотрел на нее:

— Даже когда я целовал тебя и ты этому радовалась?

— Ничуть я не радовалась! — запротестовала она.

— Врать — так уж врать до конца, да? — Джейми хихикнул. — Ладно, давай попробуем, понравится ли тебе теперь мой поцелуй.

И он начал ее целовать. И она радовалась. А то, что последовало за поцелуями, было невообразимо хорошо.

Гости были забыты надолго.

Глава 30

Джейми закрыл дверь комнаты, притянул к себе Шийну и властным жестом обнял ее за талию. Глаза их встретились, и Джейми улыбнулся тепло и ласково. Шийна ответила ему улыбкой, которая так и сохранялась у нее на губах, пока они шли по коридору.

Шийна была счастлива, по-настоящему счастлива впервые за долгое время. А Джейми? Он заливался смехом, когда Шийна надела на себя свое красивое платье и покраснела, обнаружив, как оно сильно измялось, лежа в беспорядке на полу, где его бросили. Любой догадается, отчего оно такое lrne. Как же ей теперь возвращаться в зал?

Впрочем, ей на помощь пришел юмор. Ну и что такого? Они с Джейми отсутствовали так долго, что все равно каждый сообразит, в чем дело.

Или прямо теперь, или же утром она обязательно с этим столкнулась бы. А Джейми выступает так горделиво — ни дать ни взять петушок, только что покинувший курятник.

Они миновали комнату, в которой Шийна провела последние несколько дней под охраной. Но и это не подействовало на нее угнетающе. Как же она тогда была перепугана — и все попусту. Джейми никогда ее не обидит. Она снова станет сама собой, никому не надо подчиняться и некого опасаться. Интересно, как понравится Джейми настоящая Шийна Фергюсон?

Они подошли к залу, но Джейми вдруг замедлил шаг, и Шийна, подняв на него глаза, увидела, что он нахмурился. И тут же сообразила почему. В зале стояла жуткая, сверхъестественная тишина. Неужели все ушли? В чем дело?

— Джейми, — заговорила было она, но Джейми жестом остановил ее, и они спустились по ступенькам.

Недоумение усилилось, когда они вошли в зал и обнаружили, что он вовсе не пустует, в нем было столько же народу, как и прежде. И тем не менее здесь царила мертвая тишина. Большинство людей стояли, а лица у всех были такие мрачные, что необъяснимый страх холодком прошелся у Шийны по спине.

Она не хотела входить в эту огромную комнату, но Джейми повел ее с собой к проходу между двумя установленными на козлах столами, к которому приковано было внимание всех окружающих. Там был отец Шийны, вокруг него толпилось множество Фергюсонов. Был там и Черный Гоуэн, а также Колин и куда больше Маккиннионов, чем Фергюсонов.

Святая Мария, да ведь они собираются драться! Но Джейми остановит их. Слава Богу, они пришли сюда вовремя. Но что же это? Что могло произойти, чтобы кланы снова выступили один против другого?

У ног Черного Гоуэна что-то лежало. Шийна побелела, узнав своего двоюродного брата Айена Фергюсона. Грудь его была залита кровью, так что невозможно было с уверенностью определить, в какое точно место нанесен удар. Но он был ранен и без сознания — или мертв. Господи, только не Айен! Такой добрый человек, такой отзывчивый! Он не принимал участия в драках и набегах, занимался только своими животными. Как часто Шийна и Найел проводили с Айеном целые дни, узнавали от него повадки диких животных, смеялись проделкам бобров, восхищались огромными косматыми зубрами.

Шум вдруг начался разом. Обвинения, возражения, ругань. Понять чтонибудь было невозможно, выкрики становились все громче, но не делались понятнее. Все орали одновременно, и Шийне тоже захотелось кричать. Но фигура Джейми, склонившегося над Айеном, чтобы осмотреть его, произвела более сильное воздействие на толпу, нежели самый громкий призыв к порядку. Видимо, он первый сообразил взглянуть, жив ли Айен.

Джейми выпрямился; на лице его было написано величайшее негодование.

— Что все это значит? — громко спросил он. — Вы стоите, глазеете, орете друг на друга, а человек истекает кровью.

— Он мертв? — раздался вопрос Колина.

— Оставленный без помощи и ухода, умрет очень скоро.

Колин кивнул и жестом приказал нескольким мужчинам отнести раненого к очагу. Здесь должны были нагреть воду, чтобы промыть рану. Но Дугалд помешал этому, приказав собственным людям позаботиться об Айене.

Когда Айена унесли, Джейми, гнев которого возрастал с каждой секундой, выступил вперед.

— Я не в состоянии обсуждать что-либо с вами, сэр Дугалд, пока мне не расскажут, что здесь произошло, — с подчеркнутым спокойствием сказал он.

— Обсуждай все, что тебе заблагорассудится, Маккиннион, но, если хочешь знать, что произошло, обратись к этому вот своему человеку. Попытай, посмеет ли он сказать правду.

Указательный палец Дугалда уткнулся в Черного Гоуэна, и Джейми с явным удивлением поглядел на двоюродного брата.

— Ты? Какое ты имеешь отношение ко всему этому? Ты ведь даже не пришел на свадьбу.

— Я пришел уже после того, как ты удалился наслаждаться со своей новобрачной.