Делаю шаг назад.

— Ничего. Предчувствие.

Он качает головой и сокращает установленную мной дистанцию, движения его легки и грациозны.

— Не верю. Я видел твое лицо. Явно что-то есть.

Опять отступаю назад и на этот раз лопатками упираюсь в стену. Убегать некуда. Уилл приближается настолько, что касается грудью моей груди.

— Скажи мне.

Господи, он беспощаден, а я охереть как устал. Хватит и того, что нас ожидает зверски ранний перелет. Хватит и того, что в самое подходящее время я не сплю. Я на последнем издыхании. Нет у меня сил держать свои секреты под замком столь же жадно, как я делал все эти годы. Иногда кажется, что я должен всем телом содрогаться от того, насколько физически сложно хранить их внутри, и достаточно одного маленького толчка, чтоб опрокинуть башню.

— Кит, — мягко говорит он. — Пожалуйста.

— Мы должны были туда отправиться, — выпаливаю я. — Я и мои родители… перед бомбежкой.

Он молча на меня смотрит. И наконец-то произносит:

— Что, по-твоему, мы там отыщем?

Я уже и так сожалею, что выложил слишком много. Избегая его взгляда, отвожу глаза. Не могу я сказать больше. Не хочу проговаривать вслух свои самые страшные подозрения. Тогда они станут реальностью.

— Понятия не имею, — лгу я. — Но это место подходит для старта, как и любое другое. Думаю, стоит туда отправиться, вдруг удастся что-то найти.

Тишина. Потом Уилл выдает:

— Кит, мы теперь партнеры. Мне нужно, чтоб ты был со мной честен.

— Да не о чем тут говорить! — огрызаюсь я и отпихиваю его грубее, чем намеревался.

Уилл отшатывается, но быстро восстанавливает равновесие, вновь приближается и, опустив руку мне на грудь, останавливает от побега.

— Нет. Из-за названия острова тебя скрутило в крендель. Здесь есть о чем поговорить, Кит, и ты мне расскажешь.

Открываю рот, чтоб послать его на хер, но ничего не выходит. Словно все эти сидящие внутри меня секреты завязались в настолько тугой узел, что перекрыли мне горло, и я не могу выдавить из себя ни звука.

— Что, по-твоему, мы отыщем на этом острове? — Тон его ласков, темный взор пронзителен.

Отворачиваюсь, глаза покалывает. Он зажимает мой подбородок двумя пальцами и поворачивает к себе мое лицо. Отталкиваю его руку и пригвождаю суровым взглядом. Прикосновения к подбородку? Нет.

— У твоих родителей там друзья? Дом?

— Нет… Я… — Замолкаю, сердце так сильно барабанит, словно я пробежал спринт.

— Считаешь, там мы найдем Рок-файл?

Качаю головой, во мне бурлит адреналин.

— Может быть. Не знаю… — Мне приходит в голову, что, должно быть, именно так чувствует себя олень, когда замирает посреди дороги, прикованный к месту светом фар. — Думаю…

— Что? Что ты думаешь, Кит?

— Думаю… — Все во мне цепенеет. — Думаю, что отыщу там отца.

Взгляд Уилла спокойный, пристальный, оценивающий. Секунды тянутся. Потом он изрекает:

— Мне казалось, твой отец мертв.

— Ну, мне тоже. Но ты же знаешь, как все это делается. — Горько улыбаюсь. — Все эти долбаные секретные агенты… — Втягиваю воздух, смягчаюсь и, насколько возможно, играючи продолжаю: — Понимаешь, остров Медлин был запасным планом. Шансом. Заметив его в твоем списке, — указываю на его мобильник, который по-прежнему лежит на матрасе, — я подумал: «О, точно. Может, хотя бы отец дотуда добрался». — Фальшиво усмехаюсь.

Уилл же не видит ничего смешного. Его лицо, будто зеркало, отражает мою опустошенность. Странно, но его растерянность помогает. По крайней мере, один человек в этом мире со мной солидарен.

Медленно и осторожно, будто я собака, которая может укусить, он вновь ко мне подходит. Приблизившись, скользит рукой мне в волосы и обхватывает затылок ладонью. Очень приятно. Тепло и надежность, и доверие.

Аккуратно приподнимает мое лицо, и я встречаю его взгляд.

— Допустим, твой отец отсиживается на этом острове. Как ты думаешь, чем он занят? Считаешь, файл у него? Считаешь, он продает секреты Ползину?

Он проговаривает слова почти изумленно, пусть и очевидно: да, именно так я и считаю. Слушать все это по-прежнему сложно, зато туманная возможность, сидевшая в мозгу несколько месяцев, становится реальной. Официальной.

— Возможно, — шепчу я. — Да.

Взгляд Уилла смягчается, а голос становится добрее.

— Боже, Кит…

Его жалость невыносима. Убираю его руку и отхожу на несколько шагов.

— Не смотри так на меня. Словно… Не знаю… Словно до настоящего момента я не подозревал. То есть да, мысль о том, что он может быть жив, свежая. Но о том, что он… предатель… — Сглатываю. — Сказать по-честному, я задавался подобным вопросом.

Осторожно на него смотрю, жду отвращения, но все, что я вижу, — это беспокойство. Не хочу его жалости, — правда, не хочу — но меня успокаивает, что он вроде бы не испытывает ко мне ненависти. По крайней мере, пока что.

— Давно? — тихо спрашивает он.

— Некоторое время. Я случайно выяснил, что несколько лет назад мои родители были под подозрением у британской разведки: отца подозревали в измене, а мать — в помощи и подстрекательстве. Вот почему я сам стал агентом. Хотелось обелить их имена, доказать их невиновность. Они были моими героями, понимаешь? Я их боготворил.

Уилл наблюдает за мной, выражение лица угрюмое.

Прохожу к окну и окидываю взором крыши и низко висящие серые облака. На стекле крапинки моросящего дождя. Мало что можно разглядеть, но смотреть на него и выплевывать оставшееся невыносимо. Прижимаю ладони к прохладному стеклу, по-видимому, тяну время.

Чувствую его ожидание. Он хочет знать, с каким человеком его свела судьба. И будет справедливо все рассказать, даже если он больше не посмотрит на меня в том же ключе. Уилл — прекрасный мужчина. Может, Кристофер Шеридан, что вырос на острове Медлин, рубил лес и передвигался на снегоступах, заслужил бы мужчину вроде Уилла.

— Попав в игру, я стал все видеть иначе. Очень часто, будучи агентом, нужно идти на компромисс со своими принципами. Выполнять кучу вещей, которые могут покоробить. И да. Свой вклад я внес. — Пауза. — Речь идет не только о том, чем ты занимаешься активно. Речь и о том, чего ты вообще не делаешь. О грехах бездействия. Просто… позволяешь злу твориться. Все это… Боже, это разъедает. Сжирает изнутри.

— Кит. — Это не вопрос, не протест. Всего-навсего мое имя, его голос полон сочувствия.

Делаю глубокий вдох.

— Где-то по ходу дела мне пришлось столкнуться с фактом, что мой отец вытворял довольно ужасные вещи. В конце-то концов, почти двадцать лет он был полевым агентом, а я знаю, что всего за два года наделал сам. Даже если он не имеет отношения к Рок-файлу, то, во всяком случае, должен был быть коррумпирован не меньше меня. — Замолкаю. — Выяснив, на что он был способен, я осознал, что предательство — не такой уж серьезный шаг. После речь уже не шла о том, чтоб его оправдать, скорее просто хотелось знать. Знать всю уродливую правду.

Уилл тихо произносит:

— У тебя есть конкретная причина подозревать его в измене? Помимо того факта, что он обманул твои ожидания?

Качаю головой.

— Никакой конкретики. Лишь крупицы воспоминаний из детства. А потом я увидел в этом списке остров Медлин.

— Может, это совпадение, — говорит Уилл, но теперь сомневается не меньше меня.

Хрипло хохочу.

— Что собираешься делать с файлом? — интересуется он. — Если найдешь.

— Как такового плана у меня нет, — устало отзываюсь я. — Конечно, стоит отдать его британской разведке, но иногда я подумываю просто где-нибудь его закопать. В безымянной могиле. Может, кроме меня, никому и не надо знать правду. — Разглядываю капли дождя на окне, невероятно красочные на сером фоне. — Думаю, из-за этого сам стану предателем. Ну, а почему бы и нет? Почему бы не пойти до конца и не продать свою страну?

— Черт, Кит. — Оборачиваюсь и вижу, что Уилл шагает ко мне. Меня тошнит от боли, что я вижу в его глазах, словно мое признание его задело. — Ты не коррумпирован. — Его голос надламывается. Он оттаскивает меня от окна и заключает в объятия. — Ты потрясающий, — шепчет он. — Храбрый.

Открываю рот, чтоб возразить, но он тормозит мои слова поспешным крепким поцелуем, который меня потрясает, огромными ладонями обнимает мое лицо.

— Уилл, — шепчу я, когда он наконец-то отстраняется. — Если б ты знал, что я наделал…

— Если б я знал, что ты наделал? — Слова звучат яростно, с вызовом. — Я знаю, что у большинства людей кишка тонка встретиться с правдой лицом к лицу. Им подавай жизнь попроще. Им нравится притворяться, что все в норме. Но некоторые люди… Они хотят знать правду. И если потребуется, умрут за нее. Именно такой ты человек.

Долго его рассматриваю, сомневаясь, что верно расслышал. Я так долго презирал то, во что превратился. Сложно уложить в сознании, что Уилл отыскал нечто, чем можно восхищаться. Более того, отыскал нечто потрясающее. Я озадачен. Благодарен. Напуган.

Не могу придумать, что сказать. В конце концов, это становится неважно, потому что Уилл захватывает мои губы своими губами. В этот раз поцелуй разжигает нечто свирепое.