Вымученно улыбаюсь.

— Вы, ребятки, должно быть, повеселились, пока делали эту запись.

— Было довольно весело. — Она протягивает руку. — Удачи, Уилл.

Принимаю ее и пожимаю.

— Тебе тоже.

Она накидывает халат, прячет волосы под вязаную шапочку и удаляется в нишу ждать.

Делаю глубокий вдох и шагаю к дальней стене. С легкостью нахожу дверь между красными мягкими панелями, рядом с Андреевским крестом. Открываю задвижку, а потом выскальзываю в плохо освещенный коридор. Из кобуры вытаскиваю фонарик и высвечиваю им пространство, мрак и замшелые полутона. Водопроводная и электрическая системы пролегают сверху, под ногами голый бетон. Согласно схеме, люкс Ползина примерно в двадцати метрах от меня. Выключаю фонарик, тихо как мышка прохожу всю протяженность ниши и заворачиваю за угол.

Затылок покалывает. Что-то не так?

Или все дело в том, что Кит творит с ним бог знает что? И мне типа не плевать?

Кит тоже киллер. Может, не такой гнусный, как Ползин, — он всего лишь убирал киллеров. Насколько мне известно. В общем, сейчас ему стоит посторониться. Все мы пойдем ко дну.

И все равно мне не по себе. Останавливаюсь, не в силах самому себе объяснить, в чем дело: в моем борцовском чутье или в чем-то более глубоком и низменном?

«Завязывай», — внушаю себе и шагаю дальше.

Ворчит мужчина. По шее растекается жар, когда я слышу тяжелое женское дыхание. Это не Кит. У Кита другие интонации. Я рад, что Кит не издает звуков. Наверно, он просто наблюдает.

Тупость. Уж лучше б Кит издавал звуки — они выдали бы его расположение. Именно его мне стоит опасаться.

Нашариваю рукоятку, стараюсь медленно и бесшумно ее достать.

Тогда-то я и чувствую прижатое к задней части шеи лезвие.

— Четвертый шейный позвонок, — раздается шепот. — Пожалуй, хуже всего будет сломать именно его. Хотя я бы сказал, что и остальные не очень.

«Кит».

— Руки на стену.

Подчиняюсь, сердце грохочет. Он прохлопывает мой жилет, вынимает наушник, лезвие, «девятку». Пинком раздвигает мне ноги и спускается ниже.

Мной завладевают похоть и страх. Он держит острие лезвия возле главной артерии на моем бедре и вытаскивает мое лезвие из кармана на голени. Гарантированная смерть, если я на него нападу. Поднимаясь, он еще раз меня прохлопывает. От его прикосновений мой член набухает в два счета. Он выпрямляется, проверяет мои перчатки и находит последнее лезвие.

— Мило, — шепчет он мне на ухо.

— Мне это казалось перебором, — отзываюсь я.

— Разумеется. — Улавливаю печальную улыбку в его голосе. Позади меня что-то шуршит. — Скрести руки за спиной.

Подчиняюсь. Чувствую, как он стягивает мне запястья пластиковой лентой — крепко. Ну, естественно. Кит профи.

— Идем, — говорит он. — Развернись. Оставим голубков наедине. — Он пихает меня локтем, и я разворачиваюсь.

На нем какой-то странный наряд — римской рабыни или типа того. В руке он держит мой «глок». Он одуреть как прекрасен. Сердце екает.

— Почему бы тебе не оставить его в покое? — спрашивает он.

— Ты знаешь почему.

Он вздыхает.

— Сколько еще здесь человек?

— Только я.

— Уилл. — Его раздражает явная ложь, и я чувствую себя дураком.

— Ладно, я кое с кем пришел, но только для того, чтоб попасть внутрь. Работаю я один.

Секунду он в меня всматривается, а потом указывает пистолетом на закрытую панель.

— Она там?

Интересно, почему он считает, что мой партнер — женщина? Возможно, это не предположение? Может, он видел нас раньше? Вспоминаю, как Вагнер замешкалась в коридоре. «Блин». Надо было рассказать ей про Кита. Она обещала уйти. Ушла? На мой взгляд, план ее не впечатлил.

Качаю головой.

— Ее нет, — твердо заявляю я. — Здесь только я.

Несколько секунд он молчит, будто считывает меня. Это жесть как нервирует.

— Знаешь, — в конечном итоге говорит он, — думаю, я тебе не верю. Думаю, твоя партнерша все еще где-то здесь, а ты изображаешь из себя ковбоя. — Он склоняет голову набок и вновь, словно пазл, меня рассматривает.

И все это время на меня направлено оружие, а он спокоен как удав.

Тишина тянется все дольше. Все больше и больше уверяюсь, что он пристрелит меня прямо здесь.

Сердце стучит, ждет, оковы покусывают запястья. Такое ощущение, будто в груди образовывается зияющая дыра, и я сталкиваюсь с фактом, что сейчас мне может прийти конец. Я умру, так и не убрав Ползина.

Все должно было пойти не так.

Он проходится своим янтарным взглядом по моему телу.

— Если я правильно понимаю, — произносит он отчетливым английским акцентом, — вы с этой женщиной пришли сюда в качестве посетителей?

Мой взгляд путешествует по надетому на нем костюму девушки-рабыни.

— Похоже, мы не одни такие.

Он выпрямляется и сверкает улыбкой, уголок губ изгибается в самоироничной манере.

— Тебе нравится мой наряд, Уилл? — Не дождавшись ответа, он дополняет: — Откуда тебе знать, что я притворяюсь?

И опять вызываю в воображении образ: он в этой вещице стоит на коленях перед Ползиным. Тяжело сглатываю свое отвращение.

Кит, естественно, подмечает. Его глаза удивленно расширяются, и он издает короткий манерный смешок.

— Что? Ты не можешь думать, что я... — Он замолкает, а потом добавляет опасным вкрадчивым тоном: — Ты уже позабыл, во что вылилась наша последняя встреча, Уилл?

Снова сглатываю, только в этот раз не из-за тошноты. А из-за возбуждения, что начинает скручиваться внутри. И из-за того, как сфокусирован на мне янтарный взгляд.

— И давай посмотрим правде в глаза, — выгибая бровь, холодно продолжает он, взор мечется по моему варварскому жилету. — Ты не господин. В коже или нет.

Дыхание ускоряется, и, несмотря на повисшую между нами угрозу фатальной жестокости, мой член начинает наливаться.

Черт.

Он будто бы помнит нашу последнюю встречу ничуть не хуже меня.

— Знаешь, как бы ни была приятна эта беседа, думаю, нам лучше переместиться в другое место. Давай пройдем в твой номер. Полагаю, вы с партнершей сняли номер? — Он издевательски улыбается. — Учитывая, что вы оба строите из себя посетителей.

Хмурюсь, надеясь, что он не замечает пульсирующего в щеке тика.

Кит мягко посмеивается.

— Здесь неподалеку всего несколько номеров, и я уверен, что смогу угадать, который из них твой. Но почему бы тебе не показать дорогу? — Он жестикулирует моим пистолетом, и я иду.

Поразительно, что он до сих пор меня не прикончил. Он предупреждал, что убьет меня, если я вновь буду охотиться на Ползина, а мужчина не кто иной, как профессионал. Единственная причина, которую я в состоянии сочинить, — что маловероятно — он не может. Почему-то.

Этот мужчина хладнокровно отправил на тот свет всех киллеров, которых за последние два года посылали к Ползину, но меня он застрелить не может. Сердце грохочет.

— Этот номер, Уилл? — нежно спрашивает он.

Торможу. Вагнер лучше было уйти, черт бы ее побрал.

— Давай заглянем внутрь. — Что-то в моей реакции подтвердило его догадки, и он больше не тратит время на вопросы. — Не то чтоб я не поверил твоему рассказу. Но мне больше по душе знать наверняка.

— Ладно, — откликаюсь я или скорее каркаю, голос меня выдает, в голове кавардак, разум ищет способ обернуть эту полную жопу в мою пользу.

Он протягивает руку и со щелчком опускает маленькую защелку на верхней части двери, «глок» по-прежнему прижат к моей спине. Чувствую, как ткань его туники касается моих связанных рук.

Шепот прикосновения. Это успокаивает.

— Толкни телом дверь, — говорит он. — Спокойно и медленно. Я буду позади тебя. Если там кто-нибудь есть, ты окажешься как раз между нами. Лучше тебе об этом помнить.

Как он и приказал, толкаю дверь. Раздается женский стон, свист хлыста, а потом приглушенный звук удара. Чувствую, как Кит напрягается и сильнее прижимает «глок» к центру моей спины.

— Ты сказал...

Провожу его внутрь.

— Это запись. Видишь?

Он меня пихает — прям как мне хочется. Пока он выискивает источник звука, я бросаюсь к Андреевскому кресту и хватаюсь за один из брусьев. Плечо болезненно хрустит, я использую все возможности своего тела, чтоб снять громадную штуковину со стены. С разворота бью Кита хреновиной.

Кит вопит. С глухим стуком он падает на пол, и что-то — мой «глок»? — стремительно катится по полу темницы.

Извиваюсь на полу, по-быстрому продеваю ноги через руки, чтоб они оказались спереди, а потом поднимаюсь.

Запястья все еще связаны, но, по крайней мере, теперь они не за спиной.

Снова на коне.

Кит в шоке, но он поднимается... и тянется к моему «глоку».

Ныряю за пистолетом, ползу так, будто там самое важное место в моей жизни. Хватаю оружие, вскакиваю на ноги и целюсь ему в голову.

— На пол. Медленно.

Он приподнимает руки. Ровно настолько, чтоб выглядеть угрожающе.

— Я так не думаю, — рявкаю я. — Полностью.

Он смотрит на меня своими хищными глазами. Великолепными. Убийственными. Поднимает руки полностью. В этом рабском наряде он выглядит грациозно и свирепо. Поднятые руки не имеют ничего общего с капитуляцией, скорее наоборот — с насмешкой.