мог ничего изменить.

Я саркастически улыбаюсь ей. Если Мэдди пытается избавить меня от чувства вины, то у нее

это совершенно не получается.

Она понимает это, но продолжает:

— Я имею в виду, что даже несмотря на то, что не испытываю чувство вины, я до сих пор

чувствую боль из-за того, что потеряла их. Я понимаю твое горе, и то, что ты сейчас чувствуешь —

боль, от которой ты просыпаешься ночью и которая полностью поглощает тебя. И ты делаешь все

возможное, чтобы защитить себя, чтобы держать весь мир в страхе и на расстоянии вытянутой руки.

Ты научился защищать свое разбитое сердце, потому что ты даже не можешь представить каково это

— чувствовать себя целым. Я даже не знаю, как сказать, чтобы ты простил себя, но я точно знаю, что

ты хороший человек, и я люблю тебя больше жизни. Я здесь, рядом с тобой. И я хочу помочь тебе

разобраться с прошлым и двигаться дальше, прямо как помог мне ты, как ты помог двигаться дальше

мне.

Мэдди останавливается, и я вижу, как в своей голове она по кусочкам собирает мою историю

воедино.

— Ты расскажешь мне до конца? — застенчиво спрашивает она.

Я никогда не был откровенным, говоря о своей семье, но она знала, что было что-то еще, что я

не рассказал. Чувствуя ее поддержку, я продолжаю:

— После того как Алекс все разузнала, она отвезла меня домой, пообещав никому ничего не

рассказывать. Чертова ложь. Это можно было прочитать по ее лицу. Алекс была смущена оттого, что

ее обманули, оттого, что ее парень пытался обвести ее вокруг пальца. Она презирала его, и у этой

девушки была миссия уничтожить Шейна за то, что он выставил ее в плохом свете. Это было пять

лет назад, когда я был в старших классах, поэтому я мало знал про Фейсбук и Май Спейс, да и про

все остальные соц. сети. Но Алекс знала, и именно через них она превратила жизнь Шейна в ад. Она

сделала видео из их совместных снимков, раскрывая его тайну. Это было так жестоко и мстительно,

но настолько совершенно.

— Как я уже говорил, мы жили в маленьком городке. В Дэннинге — небольшом сельском

городке на север от Нью-Йорка, в котором я вырос — живет только около пятисот человек.

Практически все работают фермерами или офисными работниками. Люди живут там поколениями и

не воспринимают то, что для них неестественно. Новость быстро разлетелась, и уже скоро все

знали, что Шейн гей. Однажды, когда он возвращался после занятий, спустя несколько дней после

моей встречи с Алекс, мои родители уже ждали его. Они сказали ему, чтобы он убирался. Их сын не

должен быть геем. С тех самых пор, как они услышали его тайну, он фактически перестал быть их

сыном. Они перестали его любить. Они просто вышвырнули его из дома. Я до сих пор не могу

поверить тому, как жестоко они поступили с ним. Но Шейн, он не начал кричать или истерить, он

просто ушел с низко опущенной головой. Мои родители на самом деле не мертвы, но после того

случая для меня их уже ничего не воскресит.

— Я даже не могу представить, как он себя чувствовал, когда над ним издевались в интернете

или на учебе. Когда он проходил мимо меня по лестнице, его глаза были грустными, убитыми, но всё

80

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

же где-то внутри был огонек облегчения — облегчения оттого, что все наконец-то узнали. От этого

огонька у меня тоже проснулась надежда, я надеялся, что теперь все будет в порядке, что Шейн

наконец-то разберется в себе и все снова станет таким, как раньше.

— Но этого не произошло. На следующее утро, когда я проснулся, Шейна уже не было.

Спустившись вниз, чтобы найти его, я обнаружил только родителей, которые сидели за столом,

завтракали и спокойно пили кофе, будто бы ничего не произошло. Я закричал на них. Сказал, что

они совсем выжили из ума, что у них нет сердца и совершенно неважно, гей их сын или нет. Они

сказали мне, что если я такой же, как и он, то тоже должен убраться из их жизни. Я смотрел на них и

совсем не узнавал. Они были моими родителями. Я знал их всю свою жизнь, но когда они сказали

мне такое, я был просто в шоке.

— После обеда того же дня, когда родители были на работе, я вернулся из школы домой

пораньше, чтобы собрать сумки. Я собирался найти Шейна и уехать вместе с ним. Неважно, что он

делал, я не хотел оставлять его одного, и я определённо не хотел оставаться в этом доме. Внутри

меня уже все кричало, что что-то не так. Я бежал и бежал, и бежал, чтобы добраться домой как

можно быстрее.

Я останавливаюсь, пытаясь собраться с силами, чтобы рассказать следующую часть. Глубокий

вдох и воздух застревает у меня в легких, я так похож на ребенка, который боится заснуть и снова

встретиться с ночными кошмарами.

— Он был в ванной, с перезанными запястьями, кровь была везде. Я опоздал. Я уже ничего не

мог сделать. Шейн покончил жизнь самоубийством из-за меня, из-за моей гребанной ошибки. Он

оставил записку, в которой написал, что сожалеет и не может быть тем, кем все хотят его видеть. Я

убил его. Из-за моей ошибки мой брат мертв, — слезы уже не переставая текли по моему лицу.

Мэдди притягивает меня ближе и обнимает. После долгого молчания и после того, как я

устраиваюсь, она спрашивает:

— Именно из-за этого ты хочешь работать с детьми, да?

Я улыбаюсь, перед тем как ответить.

— Да. Шестнадцатилетний я винит себя за все, что случилось с Шейном, но двадцати

однолетний я знает, что если бы он мог к кому-то обратиться, то мой брат до сих пор был бы здесь,

со мной. Тогда я не мог ему помочь, но, возможно, сейчас я смогу помочь хоть кому-то.

Девушка улыбается и нежно обнимает меня. Мы долго не говорим, просто нежимся в объятиях

друг друга, растворяясь в своих чувствах.

Я долго думал о том, как был счастлив, пока Шейн был жив, и как сильно я любил свою жизнь

и свою семью. Все разрушилось в одну секунду. Я знаю, что Мэдди понимала, каково это: ее никто

не предупреждал о смерти родителей. Ее мир разлетелся на осколки в один миг, как и мой.

Она будто читала мои мысли, потому что когда я думаю про то, что мои родители практически

мертвы для меня, она спрашивает о них.

— И что произошло между тобой и твоими родителями потом?

Я не могу сдержать вздох и нервный смешок.

— Ну, они выгнали меня, я был готов уйти с Шейном. Но после его смерти я потерял силы

делать что-либо. Последние полтора года школы я жил как в тумане. Я просто существовал. С

родителями я пересекался в кухне или в коридоре, соединявшем наши комнаты, но мы никогда не

разговаривали. Окончив школу, я упаковал вещи и больше никогда туда не возвращался. С тех пор я

ничего не слышал о них. Они никогда не пытались связаться со мной, да и я их не беспокоил.

81

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Если ей не нравиться то, что я практически вычеркнул своих родителей из своей жизни, то она

чертовски хорошо это скрывает.

— Но как же ты платишь за обучение? И за этот дом? Ну, понятно, что это не Ритс, но ты же не

работаешь. Как без помощи родителей ты можешь позволить себе все это? И те деньги, которые ты

потратил вчера — откуда все это, если ты живешь за свой счет?

— Они просто пытаются выиграть приз “родители года”, — язвлю я. — После того как Шейн

покончил жизнь самоубийством и мои родители узнали обо всем этом дерьме в интернете, они

просто хотели, чтобы Алекс извинилась за клевету. Я вообще перестал обращать внимания на то, что

они делали, а родители оставили в покое меня. Мать с отцом вообще не трогали меня, я был в трауре.

Я просто не мог понять, почему они вели себя так, будто ничего не случилось. В любом случае,

родители хотели сделать так, чтобы все следы о том, что Шейн был геем, исчезли. Они хотели, чтобы

Алекс взяла свои слова обратно, даже если они были правдой. Их на тот момент вообще не

интересовали деньги. Они хотели сохранить свое лицо. Поэтому, выиграв суд, они просто положили

все деньги в банк мне на обучение. Я даже уверен, что если бы отец или мать узнали, что я

инвестирую их в карьеру, помогающую таким детям, как Шейн, то они тут же забрали бы их назад.

Но, честно говоря, кроме учебы и аренды я их ни на что не трачу. Я никогда еще не тратил столько,

сколько сегодня, — я расплываюсь в улыбке, вспоминая ее счастливые глаза, когда Мэдди увидела

все это.

— Шейн любит тебя, ты же знаешь? — тишина опять становиться напряжённой, так как мои

страхи опять подбираются ко мне.

— Мэдди, так что теперь на счет нас?

Она не ожидала такого вопроса, и я не могу точно сказать, хорошо это или плохо.

— Что ты имеешь в виду, говоря «что на счет нас»? — она поворачивается, и теперь мы лежим

лицом к лицу, смотря друг другу в глаза.

— Я не хотел тебе это рассказывать, потому что у меня было предчувствие, что ты уйдешь от

меня, если я тебе все расскажу. Ты слишком хороша для меня, для моего прошлого и всего того, что

произошло между мной, Алекс и Шейном.

Но девушка останавливает мой поток мыслей. Ее губы затыкают меня. Боже, я снова дышу.