чей ответ мне хотелось услышать сильнее всего, уже никогда не ответит. Я пытаюсь сделать

шаг, но мою ногу сводит судорогой, и я падаю вниз лицом. От удара об холодный и твердый паркет

я разбиваю свой подбородок.

Мое сердце неистово бьется в груди. Уши заливаются краской. Лоб покрывается испариной.

Инстинктивно, я провожу рукой по шраму на подбородке. Быстрая и резкая боль пронзает меня. Но

этот шрам поверхностный, настоящий шрам уже спрятан глубоко-глубоко внутри меня. Похоронен.

Холодный и мертвый, как Шейн.

Я смотрю на милую Мэдди, которая спокойно спит, свернувшись в клубок. Я пристраиваюсь к

ней сзади, чувствуя, как ее попа касается моего паха. Я легко обвиваю девушку руками, пытаясь не

разбудить. Вдыхая приятный кокосовый аромат ее шампуня, который ассоциируется у меня со

свободой и умиротворением, я пытаюсь успокоиться и отогнать от себя ступор. Я опять начинаю

считать до ста. На сотне сон всё еще не собирается забирать меня в свое царство, и я начинаю счет

заново. Практически досчитав до трети, я опять засыпаю.

Когда я наконец-то добираюсь до второго этажа, то слышу, как в ванной бежит вода. Страх

сковывает меня. Кажется, мои ноги приклеились к полу. Я не могу сдвинуться с места. Я не могу

говорить. Мир вращается вокруг меня с бешеной скоростью. Я зову его.

— Шейн? Чувак? Это ты там?

Но ответа нет, его уже никогда не будет. Я пытаюсь открыть дверь, но она заперта. Я

стараюсь толкнуть сильнее. Я бью кулаками белую деревянную дверь, пока рама не начинает

трещать, а руки кровоточить. Я меняю тактику, но паника начинает подкатывать все сильнее и

сильнее. Я толкаю дверь плечом, но ничего не происходит. Я толкаю снова и снова. Боль

усиливается. Я уверен, что сильно повредил плечо, но просто не могу остановиться. Я не

остановлюсь, пока не добьюсь своего.

Дверь трещит, и я бью ее еще раз, зная, что если ударю посильнее, то она разлетится на

куски. Я толкаю её плечом и буквально вваливаюсь в ванную, падая на залитый кровью холодный пол.

Дрожь пронзает мое тело, и дикий крик срывается с моих губ — это крик раненного животного. Я

неуклюже ползу. От воды, смешанной с кровью, ноги все время поскальзываются. Кровь везде. Я

пытаюсь убедить себя, что это моя кровь: с подбородка, с кровоточащих кулаков и с плеча, в

котором застрял деревянный осколок. Но я всё равно понимаю, что она не моя. Это его. Это кровь

Шейна.

75

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Я добегаю до ванны и вижу, как его руки безжизненно свисают с бортиков. Кровь уже не идет

с вен на запястьях. Я хватаю Шейна за плечи, пытаюсь встряхнуть, пытаюсь вытянуть его из

воды, пытаюсь спасти его. Но его голова просто качается из стороны в сторону, а глаза мертвые

и пустые. Его тело уже холодное, Шейна уже здесь нет. Я опоздал.

Я падаю на пол, где меня тошнит. Я не спас его. Я опоздал. Это моя ошибка. Если бы я пришел

раньше, он бы до сих пор был здесь, со мной. Я не смог сдержать боль внутри себя и начал крушить

все вокруг.

— Рид! О, Господи! Рид, милый, проснись. Это всего лишь плохой сон. Пожалуйста, милый,

проснись. Ты пугаешь меня. Пожалуйста! — ее испуганный тон вырывает меня из ада. Мэдди гладит

мое лицо и шею. Она притягивает меня ближе, и я щекой чувствует ее сердцебиение. Я никак не

могу успокоиться и понять, где нахожусь. Единственное, что приводит меня в чувство, это пальцы

Мэдди, нежно гладившие мои волосы, руки, которые вырисовывают круги на спине, и голос,

повторяющий "все будет в порядке".

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Мэдди, но из-за этого маленького движения внутри все

неприятно скручивает. Внутри поднимается комок, я вскакиваю с кровати и кидаюсь в туалет. Она

находиться рядом со мной — успокаивающая и поддерживающая. После того как мой желудок

наконец-то пустеет, Мэдди встает и подходит к раковине, чтобы намочить полотенце. Потом она

возвращается ко мне и вытирает пот, выступивший на лбу и щеках. Я не могу смотреть ей в глаза. Я

сломаюсь, я знаю это.

Она вытирает полотенцем мои губы и дает стакан воды.

— Хей, милый. Выпей. Что еще я могу сделать для тебя?

Мэдди такая хрупкая, невинная, такая обеспокоенная. Я до сих пор не говорю ни слова и не

уверен, что смогу. Я точно знаю, что если расскажу ей обо всем этом дерьме, то она уйдет. Я не могу

потерять эту девушку и справляться со всем этим в одиночку. Плотину прорывает, и я плачу лишь от

мысли, что могу потерять Мэдди.

Она идет в комнату, надевает футболку и приносит мне шорты. Я натягиваю их на себя, не

вставая с пола. Чувствую себя очень уязвимым, поэтому рад, что мы хотя бы оделись.

Я не могу потерять Мэдди, только не после сегодняшней ночи. Я не могу успокоиться, даже

представить не могу, как выгляжу — слово "нытик" единственное, что приходит мне на ум, но когда

это видит Мэдди, мне на это наплевать, с ней я хочу быть самим сабой.

— Рид, милый, пожалуйста, поговори со мной. Ты и слова мне не сказал, я очень волнуюсь за

тебя. Пожалуйста, ты можешь рассказать мне все. Я всегда тебя поддержу. Мы преодолеем все

вместе. Ты поддерживал меня и был опорой. Теперь моя очередь. Пожалуйста, милый, дай мне

помочь тебе.

Это заставляет меня заплакать еще сильнее. Она притягивает меня в свои объятия, окутывая

своей теплотой. Я чувствую себя в безопасности. И вдруг понимаю, что высокая стена вокруг моего

сердца рушится.

Я чувствую себя в безопасности. В ее объятиях я чувствую себя защищенным от всего мира.

Мэдди уже открылась и доверилась мне. Она была невероятно сильной, мне хотелось ей довериться

тоже. Возможно, я смогу это сделать. Возможно, она не уйдет. Я делаю глубокий вдох и морально

готовлюсь рассказать ей свой самый страшный секрет.

— Я... Мэдди... Я никогда, — я не знаю с чего начать. Никогда и никому я этого не

рассказывал. Громкое «черт» врывается из моей груди, и я пытаюсь начать заново.

76

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Мы до сих пор сидим на полу в ванной, и плитка неприятно холодит ноги. Я не могу открыть

ей этот секрет здесь, поэтому поднимаюсь и притягиваю девушку в свои объятия. Я крепко обнимаю

Мэдди, пытаясь найти силы, чтобы рассказать ей все.

Я дохожу с ней до кровати и опускаю на покрывало. Мой телефон вибрирует на ночном

столике, но я просто игнорирую его. Единственный человек, с которым я хочу сейчас говорить,

нежится в моих руках.

Она нежно берет меня за лицо и внимательно смотрит мне в глаза.

— Рид, я здесь, с тобой, но если ты не можешь или не хочешь рассказывать, я пойму тебя.

Только, пожалуйста, скажи, что ты в порядке.

И я наконец-то могу что-то произнести.

— Ты здесь. Я в порядке. Это легко, — Мэдди громко вздыхает, я даже не уверен, замечает ли

она, что задерживала дыхание. — Если ты не против, то я хочу тебе кое-что рассказать. И я бы хотел

тебя попросить, чтобы ты не уходила после того, как закончу рассказ, но я знаю, что это будет

невозможно. Я просто не могу скрывать это от тебя.

— Я люблю тебя. Я не уйду. Это тоже легко.

Девушка утыкается лицом мне в грудь и обнимает, и на тот момент все кажется на своих

местах. Я целую Мэдди в макушку и понимаю, что мне надо почистить зубы. То, что я собираюсь ей

рассказать, достаточно отвратительно, я не могу сделать это с ужасным привкусом рвоты во рту.

Когда я возвращаюсь назад, Мэдди смотрит на меня широко распахнутыми глазами, желая

наконец-то услышать мой секрет. Это не то страстное желание, с которым ждут подробностей

подростки, сплетничая, — она хочет услышать меня, чтобы помочь. Она знает, каково чувствовать

боль и никому ничего не рассказывать о ней. Эти мысли только укрепляют мою решимость

рассказать ей все.

Мы сидим на кровати со скрещенными ногами, смотря друг на друга в глаза и держась за руки,

показывая, что мы можем сражаться с призраками моего прошлого.

— Не существует легкого пути сделать это, поэтому я начну с самого начала. Ладно? Я не

уверен, смогу ли я рассказать все, если остановлюсь.

Мэдди кивает. Давая знать, что она не будет прерывать.

— Шейн был моим старшим братом, — я вижу шок в её глазах от моего признания. — Знаю, я

говорил, что у меня нет семьи, и это правда, — она понимающе смотрит на меня — Мэдди понимает

каково это, потерять семью.

Я закрываю глаза и впервые за все время разрешаю себе подумать о своём брате и лучшем

друге.

— Он был таким, каким я всегда хотел быть. Шейн всегда светился, как солнце. Он был на два

года старше меня, поэтому мы были больше, чем просто братьями — мы были лучшими друзьями.