Дэзи выбрала для нее несколько пар и, нахмурясь, стала внимательно осматривать мать, когда та появилась из примерочной кабинки, демонстрируя первую модель.

— Что скажешь? — спросила София.

— У тебя поразительно хорошая фигура для твоего возраста.

— Расцениваю твои слова как комплимент, — ответила женщина.

Могли ли слова «для твоего возраста» быть сочтены за комплимент? Маловероятно, но София не собиралась заострять на этом внимание. Они с дочерью провели вместе целых два часа и ни разу за это время не поссорились.

Она скрылась в кабинке и надела вторую пару.

— А эти слишком тесные, — пожаловалась она.

Дэзи отступила на шаг назад и бегло осмотрела Софию.

— Эти джинсы и должны корректировать фигуру, — авторитетно заявила она. — Возьмем, к примеру, Дженнифер Энистон.

— Дженнифер кого?

— Это актриса, примерно твоего возраста. Тебе позволительно выглядеть сексуально, мам.

«Рада слышать», — подумала София. Она уже почти смирилась с необходимостью купить эти джинсы, точно так же, как ранее смирилась с тем, что ее занесло снегом.

— Это плавание? — поинтересовалась Дэзи.

Плавание.От одного этого слова желудок Софии сжался, точно от боли, ее затошнило. Женщина поспешно нырнула обратно в примерочную кабинку. Тело ее била дрожь. Она не хотела, чтобы дочь узнала о последствии инцидента — острой реакции, испытываемой ею при одном лишь упоминании об этом виде спорта.

— Что — плавание? — резко спросила женщина из-за занавески.

— Мам, полегче, — посоветовала Дэзи. — Мне просто стало интересно, плавание ли помогает тебе поддерживать форму.

— Прости. Да, именно так, — ответила София, стараясь побороть сковавшее грудь напряжение. — Теперь мне нужно подобрать себе другой вид спорта.

На первый взгляд это казалось незначительным, но плавание стало еще одной привычкой, которую у нее похитили террористы. Со времен средней школы София привыкла развивать в воде большую скорость. После инцидента самая мысль о том, чтобы приблизиться к воде, вызывала у нее внутренний протест.

Посмотрев на свое отражение в зеркале, женщина утерла выступившие на лбу капельки пота. Ее предупреждали, что некоторые вещи станут для ее подсознания своеобразным спусковым крючком. Ей потребовалось некоторое время, чтобы избавиться от болезненных воспоминаний и вернуть улыбку на лицо. Женщина быстро выбрала себе кашемировые свитера шоколадного, бежевого и лилового цветов. Дэзи настояла на том, что Софии просто необходим жакет, который можно надевать под парку.

— Но у меня нет парки.

— Пока нет.

После «Лепестков Зузу» мать и дочь зашли в другой магазин, расположенный неподалеку. Он назывался «Спорт-Хаус». Там они купили для Софии варежки, толстый шерстяной шарф, парку, зимние ботинки и шапку.

— Это было очень весело, — заявила женщина, выходя из магазина, сплошь увешанная пакетами. Она уже успела переодеться в новый свитер и ботинки. — Спасибо за совет по моде, Дэзи.

— Всегда пожалуйста.

Они загрузили покупки в багажник автомобиля. Пока они шли по тротуару, София внимательно глядела по сторонам. Это был ее первый пристальный осмотр места, где она намеревалась жить. Авалон являлся классическим старомодным городком, где от главной площади, окруженной зданиями из кирпича и резного камня, лучами расходились во все стороны улочки с тенистыми деревьями. Имелся здесь и большой муниципальный парк, и причудливое здание вокзала. Спускались сумерки, окрашивающие лежащий на крышах домов снег в синие цвета, манящие своей таинственностью. Витрины магазинов сияли золотистым светом. Вдобавок к «Лепесткам Зузу» и «Спорт-Хаусу» на этой улице располагался читальный зал протестантской секты «Христианская наука», старомодная аптека, киоск с газированной водой, ювелирный магазин, магазин игрушек и магазин полезных мелочей. Над книжным магазином «Камелот» София заметила выставленную в окне вывеску, гласившую «М.Л. Паркингтон, адвокат».

Женщина расценила это как хороший знак. Рано или поздно ей придется начать снова зарабатывать себе на жизнь. Когда она звонила своим родителям в Сиэтл, чтобы сообщить о своих планах, они предостерегли ее, что провинциальная жизнь очень скоро покажется ей гнетущей и тягостной. Родители сказали также, что она станет задыхаться под гнетом провинциальных взглядов и приземленных подробностей о людях, прозябающих в глуши.

И София позволила червячку сомнений проникнуть в свое сердце.

Теперь же, глядя на город, точно сошедший со страниц книги сказок, она понимала, что сделала правильный выбор. Авалон мог стать для нее тем, чего у нее никогда прежде не было, — местом, которое она назвала бы домом. Но червячок сомнений вновь принялся за свою разрушительную работу.

«Во что я такое ввязалась?»

Они с дочерью уже переступали порог пекарни, и София изобразила на лице улыбку. Помещение было ярко освещенным и очень теплым, в воздухе витали упоительные ароматы свежей выпечки. Пекарня «Скай-Ривер» являлась средоточием общественной жизни городка, люди приходили сюда, чтобы выпить чашечку кофе, почитать газету и пообщаться с друзьями, а также чтобы купить батон хлеба или ягодный пирог на десерт. Когда Дэзи только переехала в Авалон, она подрабатывала в пекарне после занятий. На стенах были развешаны некоторые из ее лучших снимков в рамках. Они были подсвечены, как настоящие произведения искусства, и оценены для продажи. За круглыми столиками у окна сидели несколько посетителей, и женщина выкладывала в стеклянной витрине выпечку.

Чарли, как обычно, был в центре внимания. Его держала на руках Лаура Таттл, управляющая, а рядом примостился Филипп Беллами — брат Грега. «Соберись, — приказала себе София. — Ты же знаешь, что это город, принадлежащий Беллами. Пора бы уже привыкнуть».

Один из четырех отпрысков семейства Беллами, Филипп, был на добрый десяток лет старше Грега, но братья были очень похожи: оба гладко выбритые, име ющие безупречные черты лица и самоуверенный взгляд.

Заметив Софию, Филипп поднялся.

— София, — поприветствовал он ее со сдержанным дружелюбием в голосе. — Рад тебя видеть.

«Сильно сомневаюсь», — подумала женщина. Они обнялись, но тут же отпрянули друг от друга, чтобы не оказаться в неловком положении.

— Ты помнишь Лауру Таттл? — представил Филипп. — Она управляет пекарней и первоклассно умеет держать на руках младенцев.

Лаура обладала очаровательной улыбкой, с успехом восполняющей и ее небрежную стрижку, и безвкусное одеяние.

— Я в самом деле восхищена этим прелестным малышом, — сказала она.

Слова были выбраны правильно. С тех пор как Чарли появился на свет, София открыла для себя непреложную истину: женщины просто обожали ее внука. Все, что им нужно было сделать, — это похвалить Чарли, и София автоматически записывала их в свои друзья до конца жизни.

Она отправилась заказать себе чашечку чая и с удивлением обнаружила, что Филипп следует за ней по пятам.

— Ты в порядке, — спросил он, — не так ли?

— О да, — заверила она, — несомненно.

Он ухмыльнулся:

— Почему у меня такое впечатление, будто я восемьдесят девятый человек за день, задающий тебе этот вопрос?

Девушка за прилавком подала чай в изящном фарфоровом чайничке. София положила себе в чашку одну ложечку сахара.

— Это не так. Я просто не успела привыкнуть… — Она замолчала. Не успела привыкнуть к чему? К тому, что люди спрашивают о том, что с ней случилось? Это всего лишь проявление заботы. — В общем, у меня все хорошо, — заявила она. — Пока поселилась в домике у озера, но скоро начну подыскивать постоянное жилье.

— Так ты по-прежнему занимаешься адвокатской практикой?

— А почему ты интересуешься? Тебе нужен адвокат?

К ее удивлению, Филипп кивнул:

— Дело не горит, но, как ты знаешь, за последние несколько лет жизнь моя сильно изменилась.

Это еще было мягко сказано. Совершенно неожиданно Филипп узнал о том, что у него есть взрослая дочь, Дженни Маески, которая является хозяйкой «Скай-Ривер». Его бывшая подружка Маришка родила от него ребенка, ни словом ему об этом не обмолвившись.

— Все хорошо? — понизив голос, поинтересовалась София.

— Да. Обе мои дочери — и Оливия, и Дженни — недавно вышли замуж, и сам я собираюсь последовать их примеру.

Женщина бросила взгляд украдкой на Лауру Таттл.

— Филипп!

Он одарил ее ослепительной улыбкой:

— Я тебе позвоню, ладно?

София повнимательнее присмотрелась к Лауре. Эта женщина была одного с Филиппом возраста, ей было удобно в ее раздобревшем теле, а главными ее достоинствами являлись золотое сердце и приветливая улыбка. Прихлебывая чай, София думала о том, сможет ли она сама когда-либо ощутить схожую гармонию с самой собой. Она встала из-за стола, наблюдая за тем, как ее сын и дочь весело болтают со своим дядей и, вероятно, будущей тетей. Живущие в Авалоне люди были связаны настолько крепкими связями, что женщина засомневалась, удастся ли и ей втиснуться в их ряды.

Допив чай и надев парку, она объявила:

— Нам пора идти.

Макс увлеченно поглощал трубочку с заварным кремом, опершись о прилавок.


— Аппетит перебьешь, — предостерегла его София.

— Ничуть не бывало, — запротестовал он.

Ужинать они отправились в гостиницу «Яблоня», расположенную в викторианском особняке у реки. В это время года река Шулер почти вся, за исключением тонкой полоски воды посередине, была скована коркой льда. Большие и маленькие камни, валяющиеся вдоль берега, также были покрыты толстым слоем льда. — Госпожа Беллами, с возвращением! — произнес хозяин гостиницы, элегантный мужчина по имени Майлз, который помнил Софию по ее прошлым визитам.