Сьюзен Виггз - Возвращение

— Ортодонт? — вслух пробормотала женщина.

— Он недавно стал пациентом доктора Ренчера, — пояснил вернувшийся в комнату Грег.

«Мой сын посещает ортодонта, а я об этом даже не знаю», — ужаснулась София.

— Он будет носить брекеты? — спросила женщина.

— Соф, он их уже носит.

— Макс ничего мне не говорил. И ты тоже. Как получилось, что моему сыну установили брекеты, а я даже не знаю об этом?

Грег не мог не уловить нотку боли в ее голосе. Выражение лица его было очень сочувствующим, когда он произнес:

— Это хороший знак. Значит, Макс не придает им большого значения. Именно этого мы и хотим. Он носит скобки всего пару недель и, похоже, не возражает. Можешь сама отвезти его на следующую встречу с доктором Ренчером и послушать, что он скажет.

Женщина кивнула и старательно сделала пометку в своем расписании. Помимо хоккейных тренировок и посещения ортодонта Макс был приглашен на пару празднований дней рождения, кроме того, ему предстояли матч с другой командой, поездка с классом в Бейсбольный зал славы в Куперстауне и поход с группой бойскаутов в Уэст-Пойнт.

— Уроки игры на барабане? — удивилась София, глядя на пометку на вечер среды.

— Да, теперь он предпочитает барабан фортепиано.

— И ты ему разрешил? — воскликнула женщина, чувствуя, что начинает выходить из себя.

— Это его выбор, Соф.

— Но мальчику же всего двенадцать лет. Он просто не понимает, как это важно для него.

Много лет назад она где-то прочла, что музыкальное образование играет решающую роль для интеллектуального развития детей, поэтому записала и Макса и Дэзи на занятия по классу фортепиано. Макс добился больших успехов и даже занимал призовые места на конкурсах в своей возрастной группе.

— Хочешь поспорить? — спросил Грег.

— Я… нет.

Она заставила себя расслабиться и внимательно посмотрела на бывшего мужа. Допрашивая свидетеля, София всегда могла предвидеть, каковы его цели. С Грегом же она не могла ничего определить. Она не знала, бросает ли он ей вызов потому, что ненавидит ее жизненную позицию вечно отсутствующей матери, или потому, что понимает — они могут ругаться до бесконечности, повод всегда найдется, и нечего ей придираться к пустякам.

София могла бы возразить, что музыкальное образование сына — это вовсе не пустяки, но менее всего на свете ей хотелось приниматься за старое в отношениях с бывшим мужем, когда одна ссора плавно перетекала в другую, третью, пока они не оказывались прочно опутанными сетями конфликта.

Женщина отложила календарь в сторону.

— Я действительно хочу сделать это, — сообщила она Грегу. — И не собираюсь сбегать через пару месяцев.

— Помни об одном: Макс — моя основная забота. Я не прощу тебе, если твое внезапное желание стать ему настоящей матерью причинит ему боль.

— Разумеется. — Она сжала челюсти, чтобы не наброситься на Грега с ответными обвинениями. Ну почему он склонен видеть в ней только плохое, не признавая движимых ею благородных целей? — Я хочу, чтобы ты тоже кое о чем помнил, Грег. Наши дети достаточно пострадали от моих действий — от наших общих действий, — поэтому сейчас я намереваюсь полностью посвятить себя им и надеюсь лишь, что еще не слишком поздно.

С кухни раздался некий звук, и сердце Софии замерло в радостном предвкушении. Наконец-то Макс вернулся. Она повернулась к двери, сгорая от желания обнять своего мальчика.

Но вместо ее сына в комнату ворвался маленький черноволосый вихрь, при виде которого София словно приросла к полу.

— Нина.

Снимая вязаную шапку, женщина одарила ее широкой улыбкой:

— Привет, София.

От ее улыбки Грег весь заискрился. Он подошел к жене, чтобы помочь ей снять необъятных размеров красную парку, которая удивительным образом очень ей шла. Помогая Нине раздеться, он ухитрился одновременно чмокнуть ее в щеку и приветственно похлопать по плечу.

Глядя на них, София задалась вопросом: а смотрел ли на нее бывший муж когда-либо таким взглядом, каким он смотрел сейчас на Нину? Очень маловероятно, решила она.

— Я приехала навестить Макса, — пояснила она. — Прости, что слишком рано.

— Он должен вернуться с минуты на минуту, — ответила Нина. — Он очень обрадуется тебе. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить? Чай? Кофе?

— Нет, спасибо.

Они втроем немного поболтали, преимущественно о Максе. Грег и Нина владели гостиницей и были экспертами по части гостеприимства, а София — опытным дипломатом, поэтому беседа протекала гладко, хотя и поверхностно. Они с Грегом старались относиться к своему разводу как цивилизованные люди. Когда речь зашла о детях, они решили достичь взаимного соглашения, а не стараться превзойти один другого.

Извинившись, Грег отправился вешать парку жены в шкаф, оставив Софию наедине с Ниной. «Веди себя благопристойно», — напомнила себе София. Хорошие манеры — лучшее оружие обороны дипломата. Будучи откровенной с самой собой, женщина была вынуждена признать, что ей очень просто вести себя естественно в обществе Нины. Новая жена Грега обладала качеством, которое очень импонировало Софии, — она искренне заботилась о Максе.

«У моего сына появилась мачеха».

— Поздравляю, Нина, — сказала София. — Я только что видела твои свадебные фотографии.

— Спасибо. Мы все решили и спланировали за пару недель. Это был настоящий водоворот. Санта-Крус великолепен.

Нине было очень удобно в своей новой роли. И Макс, и Дэзи в один голос утверждали, что им нравится новая жена папы, и София не могла их в этом винить. Эту женщину невозможно было не полюбить.

А вот самой Софии этого качества явно недоставало, и она знала об этом.

— Мама! — В комнату с криком ворвался Макс.

Обнимая сына, она забыла обо всем на свете. Держа его в объятиях, женщина почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы. Она всегда была очень рада видеть Макса, но лишь после гаагского инцидента в полной мере осознала, как он ей дорог. От сына пахло морозным воздухом, а его ответное объятие было на удивление крепким. И он был…

— Подумать только, — воскликнула София, отступая на шаг, — как же ты вырос!

Макс стал с ней практически одного роста. Интересно, чем его Нина кормит, что он так вытянулся?

Мальчик улыбнулся, продемонстрировав брекеты на верхних зубах — металлические скобки, смазанные специальным зеленым составом. София никак это не прокомментировала, опасаясь, что может задеть его.

Максу нечего было стесняться брекетов. Он был на удивление красивым мальчиком, унаследовавшим классические черты лица отца и скандинавские светлые волосы Линдстромов.

— Я подумала, что мы могли бы поехать навестить Дэзи и Чарли, — предложила женщина. — Как тебе такой план?

— Отлично. — Макс посмотрел на Нину. — У меня домашнее задание по математике и английскому, английский нужно сделать к среде.

София почувствовала себя неловко оттого, что Нина проверяет уроки у ее сына.

— Мы с детьми вместе где-нибудь поужинаем, — добавила она. — Допоздна засиживаться не будем, обещаю. — Она не спрашивала разрешения, а просто сообщала Нине о своих планах.

— Отлично, — ответила та.

— Привет, пап! — завопил Макс. От его громкого голоса София поморщилась. — Мы едем в гости к Дэзи, хорошо?

— Увидимся позже, приятель, — ответил входящий в комнату Грег. — София, будь поаккуратнее на дороге.

— Я всегда аккуратна, — ответила она, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не припустить бегом к своей машине.

Дэзи нравилось иметь собственный дом. Когда Чарли только родился, она жила со своим отцом, непрерывно уверяя себя, что это временно. Она отчаянно хотела зажить собственной жизнью, несмотря на сопряженные с этим трудности, которые лишь закаляли ее характер и заставляли еще сильнее стараться преуспеть. Девушка была не лишена средств к существованию. Ее бабушка и дедушка создали для нее трастовый фонд, как, впрочем, и для остальных своих внуков, и после рождения Чарли она смогла свободно распоряжаться деньгами. Особого богатства ей это не принесло, но позволило больше внимания уделять сыну и собственному образованию.

Дэзи поселилась в обычном доме на две семьи, расположенном на окраине города. Вдоль тротуаров здесь росли деревья, а неподалеку имелась небольшая детская площадка, где Чарли сможет играть, когда подрастет. Комнаты были маленькими, но очень нравились девушке, потому что они принадлежали ей. Однако теперь, с минуты на минуту ожидая прибытия матери, Дэзи вдруг ощутила резкий приступ неуверенности в себе. Уютные комнаты вдруг показались ей тесными и неопрятными. Эклектичный декор, образованный в основном из предметов, перешедших в ее владение после переоборудования «Постоялого двора на озере Уиллоу», напомнил девушке распродажу предметов домашнего обихода. Взгляд ее натыкался то на оставленные в раковине немытые тарелки, то на пыльные игрушки на полу, то на кучу зимней одежды и детских вещей в гостиной. Косясь на часы, Дэзи принялась бегать по комнате, взбивая подушки и раскладывая чистое белье по полочкам в шкафу.

Мама сказала, что приедет сразу после того, как Макс вернется из школы, поэтому ее визит никак нельзя было назвать неожиданным. У Дэзи было много времени, чтобы подготовиться. Как же так получилось, что по дому до сих пор разбросаны игрушки, брошюры и газетные вырезки по проектам, над которыми она сейчас работает? Как же получилось, что сама она еще не сменила балахон на молнии, имеющий обтрепанные манжеты и желтоватое пятно на плече, которое появлялось всякий раз, как Чарли срыгивал после кормления? На занятиях для будущих мам и в книгах не говорили и не писали о том, что малыши, которых кормят грудью, будут срыгивать, а если и упоминали, то как о ничего не значащей икоте, которая могла привести к повышенному слюноотделению. Грудное молоко отлично подходило для малыша, но Чарли, похоже, обладал особым даром — не потребляя ничего, кроме молока матери, он мог извергнуть из себя достаточно жидкости, чтобы запачкать полкомнаты.