Кэтлин Стивенс - Возвращение в рай

Думала ли Сандра, так четко выстроившая свою жизнь, что все ее планы способны рухнуть после встречи с человеком, с мужчиной? И она, ценившая больше всего на свете собственную свободу и независимость, захочет, чтобы кто-то опекал ее, кто-то был рядом? Нет, такие мысли не приходили ей в голову. Но, оказывается, приходит время и приносит неожиданную встречу — и уже нет никаких схем, вместо них — чувства, которыми невозможно управлять…

Но разве плохо, если они укажут дорогу в рай? Сандра Дэвис улыбнулась и поплотнее запахнула красный пиджак, в котором летела в Сан-Франциско.

Она выпила предложенную стюардессой-мулаткой воду, откинулась на спинку кресла и решила: если ей суждено быть рядом с тем человеком, если ей суждено изменить свою жизнь, она сделает это. Но прежде, прежде… И горькая складка легла у ее рта.

Самолет нырял в облаках, но внезапно солнечный свет залил салон — она уже над тем благословенным местом, где провела столько лет, где училась выдержке, заставляла себя идти по избранному пути. И, надо сказать, ей это удавалось без особого труда. Теперь душа на крепкой застежке, и она не собиралась хоть чуть-чуть ослабить ее.

В наушниках играла музыка. Легкая, прозрачная. Голос флейты, которую она обожала. Это напоминало о зелени леса, о легком ветерке, об ароматах земли. Что ж, если ей суждено…

— Внимание, дамы и господа! Наш самолет пошел на снижение. Пристегните ремни…

Итак, она прилетела. Прилетела за ответом. И примет его, каким бы он ни был.

Меньше всего Сандре хотелось оказаться в Катманду в середине октября. Не то чтобы ей не нравилась экзотика этого сказочного города — столицы Непала, но она бы предпочла ровной плодородной долине бросающие вызов скалистые пики. Всего два дня назад Сандра и девять человек из ее группы сидели вокруг костра, потягивая крепкий ракси после тяжелого дня похода, а сейчас она изнывала от нетерпения в дребезжащем такси, которое с трудом пробиралось через центр суматошного города.

В том, что стряслось с Лиз, Сандра винила себя, ведь это она выбрала трудную тропу. Хотя, конечно, любой мог поскользнуться на шатком камне и свалиться на спину, даже она сама.

За три года куда только Сандра ни водила туристов — от Южного полюса до Галапагосских островов, — и ни разу не случалось ничего такого, что нельзя было бы поправить с помощью пластыря или аспирина. Но теперь ими не обойтись.

Сандра обернулась к женщине на заднем сиденье и едва не спросила, как она себя чувствует: лицо, словно присыпанное пеплом, рот, искаженный от боли, говорили сами за себя.

— Мы почти приехали, — мягко сказала Сандра, — еще чуть-чуть потерпите. Здесь, кажется, есть американский доктор. — Ее голос был полон надежды.

В ответ Лиз застонала. Сандра с облегчением вздохнула, когда такси остановилось перед низким вытянутым зданием. Водитель выскочил и открыл дверь.

— Больница доктора Мура, — с гордостью объявил он.

Сандра увидела потрескавшуюся штукатурку, облупившуюся краску на стенах, мусор на мостовой. Пусть, лишь бы здесь действительно работал американский доктор: ехать куда-то еще у Лиз просто нет сил.

Бедняге досталось: ее несли через горы на самодельных носилках до вертолета, который доставил их с Сандрой в город, и эта неказистая больница со своим «знаменитым» доктором Муром — единственная надежда для обеих.

Сандра взлетела по ступенькам.

— Нужны носилки для больной! — выпалила она темнокожей служащей в регистратуре.

Та подняла глаза:

— Ей назначено?

Сандра перевела дух и, оглядевшись, увидела толпу: старики в расшитых рубахах, с заклеенными глазами, женщины в сари, с детьми на коленях — все они ждали приема.

— Но это очень срочно… Несчастье в горах. Мы два дня добирались к вам. Женщина умирает от боли. — Сандра перегнулась через стол. — Бога ради, скажите доктору, что мы здесь!

— Доктор Мур на операции, — ровным голосом произнесла женщина, разглаживая складку на белом халате. — У нее поврежден глаз?

Сандра лихорадочно соображала, что ответить. В полном отчаянии она уже готова была солгать, как вдруг в конце коридора, выложенного кафелем, показалась высокая фигура в зеленом халате хирурга и в маске. Должно быть, доктор Мур.

Наконец-то. Вот кто способен оценить всю тяжесть ситуации и помочь. Девушка с облегчением вздохнула. Если он и удивился, узрев перед собой молоденькую американку со спутанными темными кудрями в потертых джинсах и черной майке, то не подал и вида. В его глазах Сандра прочла одно недовольство, и это поразило ее.

— Доктор Мур?

Но тот и не собирался слушать — не задерживаясь, он просто обошел Сандру и гигантскими шагами направился дальше по коридору. Пройдя по горам сто двадцать миль за последние три недели, Сандра без труда догнала его.

— Я привезла больную, — сообщила она, не обращая внимания на молчание доктора. — Она упала и сильно ударилась спиной. Это случилось два дня назад.

Наконец он остановился и посмотрел на девушку. Взгляд карих глаз был тяжелым и усталым, на лбу собрались морщины.

— Туристка? — спросил он с едва заметной неприязнью.

— Да, но…

— Здесь глазная больница для непальцев, для местных жителей, которым больше негде получить помощь.

— Но вы же американец, — не унималась Сандра, — да и дело не терпит.

— Если бы я хотел лечить богатых, изнеженных американцев, я бы остался в Америке. — Он оглядел ее с ног до головы — от грубых горных ботинок до кудряшек на макушке. Когда их глаза снова встретились, Сандра поняла: он не столько раздражен, сколько измотан. Интересно, а как бы он выглядел отдохнувшим? — неожиданно для себя подумала она.

Доктор как будто прочел ее мысли, с досадой снял зеленую шапочку, маску и бросил их в мусорное ведро. Густые темные волосы, плотно сжатые чувственные губы, упрямый подбородок… Сандра сглотнула: перед ней стоял словно сошедший с киноэкрана красавец-герой.

— Я не знаю, богата ли эта женщина, но она уж, конечно, не неженка. Мы проходили в горах по пятнадцать миль в день, спали на земле. И все, что ей сейчас надо, — помощь, и очень срочная. Не могли бы вы ее осмотреть?

Он покачал головой.

— Что это даст? У меня нет свободной кровати, и я не могу оставить ее в больнице. Вы видели приемную? Эти люди съехались сюда со всей страны, они или уже слепые или вот-вот потеряют зрение. Вы думаете, я все брошу ради какой-то женщины? — Он провел рукой по волосам. — Где она?

Сандра держалась спокойно, стараясь не выдать боязни, что доктор выставит ее отсюда.

— В такси, перед входом. Если бы вы только могли…

— …Взглянуть на нее. Я знаю. Я уже слышал. Я взгляну на нее. Но это все. Повторяю, в палатах нет ни единого места. — Он пошел по коридору в вестибюль.

Регистратор поднялась, увидев доктора.

— Доктор, — сказал она, и в ее карих глазах засветилось поклонение, — за миссис Кумджангх приехала семья.

— Я вернусь через минуту, — бросил он на ходу.

Ничего удивительного, подумала Сандра, следуя за ним, типичный тиран, как все мужчины. Местный божок, которого они почитают как святого. Когда Сандра ухаживала за своей матерью, — а та долго болела, — насмотрелась всякого. Но все же неприятно было снова столкнуться с подобным на другом краю света.

Мур взглянул на женщину в такси. Боль так измучила ее, что он заколебался. Допустим, он отправит их отсюда, но куда они поедут? Государственная больница далеко, и… Как бы он хотел, чтобы девушка не смотрела на него вот так, с надеждой, страхом и решимостью, похоже, она не из тех, кто привык просить или умолять.

— Хорошо, — сдался он, злясь на себя за то, что поддался ее настойчивости. — Мы осмотрим больную, но остаться она не сможет.

Они вкатили Лиз в больницу, и уже вскоре доктор сделал ей рентген.

Девушка с огромными тревожными серыми глазами вошла в кабинет без стука. Мур нахмурился. Ее учили, что надо стучать, прежде чем открыть дверь? Но она вела себя по-хозяйски, как дома, и через его плечо принялась рассматривать снимки на светящемся стенде.

— И что вы думаете? — спросила она, будто была его коллегой.

— Похоже на ущемление диска, — ответил доктор, указывая на пятно в нижней части позвоночника.

Сандра вздохнула.

— Ничего удивительного, что она сходит с ума от боли.

Мур кивнул и снова указал на снимок.

— Вот нервные окончания спинного мозга.

— Ну и что можно сделать? — Вокруг ее глаз собрались морщинки. — Лиз нельзя никуда везти.

Это было заявление, не вопрос, и Мур ощетинился. Уж не думает ли эта девица, что знает лучше, как ему поступить? Он выключил свет, и снимки погасли.

— Ее нельзя перевозить. Но нельзя и оставить. Мне нужна кровать. Словом, я дам ей что-нибудь обезболивающее.

— Что?!

Мур скрипнул зубами. Надо поскорее выставить ее из больницы вместе с подопечной.

— Кодеин. — Он помолчал. — Годится? — Затем с ужасом увидел, как задрожала ее нижняя губа. О Боже, она что, собирается заплакать?

— Простите меня за волнение, но я ничего не могу поделать. Я отвечаю за Лиз.

— Вы ее дочь? — спросил доктор, желая забрать только что сказанное обратно. Чем больше он узнавал эту девушку, тем труднее было от нее избавиться. В глазах уже не светло-серых, а темных, как небо над горами, он увидел беспомощность.

— Я проводник, — молвила она низким глубоким голосом и протянула руку. — Сандра Дэвис из «Эдвенче Тревел».

Он не хотел пожимать ее руку. Он не хотел прикасаться к ней даже кончиками пальцев; его взгляд скользнул по растрепанным темным волосам, по высоким скулам, вниз — к губам, а потом к груди, скрытой под трикотажем. Когда уже нельзя было больше не обращать внимания на протянутую руку, он пожал ее. Кожа маленькой, но крепкой ладони оказалась мягче, чем он предполагал — никаких мозолей. Конечно, откуда им взяться — за туристов работают шерпы, горько усмехнулся про себя Мур.