Фиона Макинтош - Возвращение в Прованс

– Откуда это у тебя?

– Я же сказал, от Килиана.

– Килиан убит!

– Знаешь, как агенты «Моссад» поступили с Адольфом Эйхманом? – холодно улыбнулся Люк. – Он, как и ты, скрывался под вымышленным именем, уехал в Буэнос-Айрес и думал, что мирно доживет там до старости, в кругу родных и близких, но его выследили и тайно вывезли из Аргентины в Израиль, где преступник предстал перед судом. Эйхмана приговорили к смертной казни и повесили, а труп сожгли, отомстив за тех, кого он отправил в крематорий. Так вот, я передал в «Моссад» все сведения о тебе – новое имя, адрес, фотографию, подробный рассказ о твоих преступлениях, – и в один прекрасный день, господин начальник криминальной полиции, к тебе нагрянут агенты израильской разведки и предложат сделать выбор: скорая смерть от пули или долгий судебный процесс. На твоем месте я бы выбрал пулю.

– Заткнись! – прикрикнул на Люка фон Шлейгель.

– Что, испугался?

Бывший гестаповец вскинул на плечо рюкзак.

– О твоем прошлом узнают все – жена, дочери… – продолжал Люк.

– Кстати, что случилось с мадемуазель Форестье? – внезапно спросил фон Шлейгель.

– Умерла, – коротко ответил Люк.

– Что ж, война не обходится без жертв, – философски заметил бывший гестаповец.

– Мадемуазель Форестье вышла за меня замуж, и мы с ней прожили долгую и счастливую жизнь. Между прочим, Лизетта была английской разведчицей, а ты и не догадывался.

Фон Шлейгель вздрогнул и отшатнулся.

– А ты, Равенсбург, теперь оплакиваешь свою утрату, – цинично заметил он.

– Да, но твои дочери вряд ли станут тебя оплакивать, а проникнутся безмерным отвращением, узнав, кто на самом деле их отец. Ты разрушишь им жизнь, обречешь на вечный позор, – сказал Люк. – Хотя мог бы поступить иначе…

Бывший гестаповец взревел и подступил к Люку так близко, что стали видны мелкие морщинки на бледном лице и тонкая линия старого шрама над верхней губой. Люка охватила странная невозмутимость, страх смерти исчез, судьба дочери больше не тревожила: он знал, что друзья помогут Дженни. Люк был готов умереть – но не в Австралии, а здесь, в родном Провансе, пусть даже и от руки презренного гестаповца. Участь фон Шлейгеля была предрешена: его отыщут и уничтожат.

– Твои дни сочтены, подлец! – равнодушно произнес Люк. – Либо ты со страхом дождешься, пока тебя поймают, либо убережешь семью от позора и умрешь по своей воле.

– Что ты несешь? – дрожащим голосом воскликнул фон Шлейгель, размахивая пистолетом.

– Я предлагаю тебе выход. Подумай хорошенько. Когда «Моссад» тебя отыщет, ты предстанешь перед судом в Израиле, а потом тебя повесят и развеют прах над морем. Плакать по тебе никто не станет, все будут презирать тебя, трусливого нацистского преступника.

Фон Шлейгель заморгал и разъяренно прохрипел:

– В пистолете одна пуля, и предназначена она тебе!

– А мне плевать, – безмятежно ответил Люк.

Фон Шлейгель взвел курок и прижал палец к спусковому крючку.

Макс и Джейн поездом доехали до Кавайона, где пересели на автобус в Апт, город в самом сердце Люберона. Они поселились в пансионе на окраине, представившись тетушкой с племянником.

– И что мне теперь делать? – спросила Джейн.

– Вам лучше всего отправиться на обзорную экскурсию по южному Провансу. Сеньон, родина Люка, расположен чуть выше, в горах, – пояснил Макс. – Тут недалеко, можно доехать на такси. А я тем временем съезжу в Фонтен-де-Воклюз.

– Я поеду с вами…

– Нет, Джейн, оставайтесь здесь, в безопасности. Люк мне не простит, если узнает, что я и вас в эту авантюру втянул. Я разыщу его и удержу от безумных поступков.

– Каким образом? Мы же не знаем, что именно он задумал!

– По-моему, он вот-вот появится в Фонтен-де-Воклюзе. Там я его и дождусь. В конце концов, я сам виноват во всей этой истории.

Джейн хмуро кивнула.

Поначалу Максу нравилось заниматься разгадкой тайны, разыскивать документы, идти по следу… Будоражила сама возможность предоставить информацию Люку, одному из непосредственных участников событий. Макс, не задумываясь, к чему это может привести, объяснил, как связаться с израильской разведкой, но Люком руководила жажда мести, тщательно скрываемая долгие годы.

– Поверьте, я заставлю его передумать, – произнес Макс. – В вашем присутствии он меня слушать не станет. Вдобавок, он решил, что вы его предали.

Джейн досадливо поморщилась.

– Прошу вас, объясните ему, что…

– Не волнуйтесь, я все улажу. А сейчас мне пора. Если Люк сначала поехал в Мон-Муше, то в Фонтен-де-Воклюз он отправится на поезде, это самый короткий путь.

– Помните, Люк будет действовать непредсказуемо, – возразила Джейн.

Макс кивнул и поцеловал ее в щеку.

– Берегите себя, – промолвила Джейн. – Вы мне тоже очень дороги.

Юноша улыбнулся и обнял ее.

– К сожалению, я не такой смельчак, как отец. Не волнуйтесь, все будет в порядке. А вот и мой автобус.

Макс понятия не имел, когда Люк приедет в Фонтен-де-Воклюз. Уместно было предположить, что он наверняка установит наблюдение за кафе и за горной тропой, по которой любил ходить фон Шлейгель. В первый день Макс на рассвете поднялся на утес и прождал там все утро, однако никто не объявился. Продрогший до костей, юноша с сожалением вернулся в город.

На следующее утро он снова отправился в горы, взяв с собой плед и фонарик. Грохот водопада заглушал все звуки. Внезапно на вершине показался Люк. Макс решил, что он пришел один, и чуть было не вышел навстречу, как вдруг в предрассветных сумерках заметил Хорста фон Шлейгеля, наставившего пистолет в спину Люка.

Макс ошеломленно замер. Ему и в голову не пришло, что хитроумный гестаповец, привыкший к осторожности, раскусит план Люка и явится на встречу вооруженным. Выдавать своего присутствия не стоило – от неожиданности фон Шлейгель мог выстрелить, – но Люку грозила страшная опасность. Что делать?

Обрывки мыслей вихрем закружились в голове Макса. Юноша лихорадочно обдумывал свои дальнейшие действия, понимая, что ситуация вышла из-под контроля. Среди личных вещей полковника Килиана Макс обнаружил револьвер и взял его с собой – на всякий случай, для острастки. Пользоваться им юноша не собирался, но, похоже, другого выхода не было: неумолимо приближалась трагическая развязка. Люк бросил вызов своему врагу, подстрекая его нажать на спусковой крючок. Фон Шлейгель с трудом сдерживал ярость, беспомощно размахивая своим «вальтером».

Потом Макс услышал щелчок взведенного курка и понял, что настало время действовать: вот-вот прозвучит выстрел. Если не вмешаться, то Люк погибнет. Не раздумывая, Макс выскочил из укрытия и приставил дуло отцовского револьвера к затылку фон Шлейгеля.

– Не двигаться! – воскликнул юноша.

Люк изумленно уставился на Макса.

– Кто… – ошарашенно выдавил из себя фон Шлейгель.

– Я – сын полковника Маркуса Килиана и так же, как отец, ненавижу нацистских преступников.

– Сын Килиана? Не может быть… – растерянно пробормотал бывший гестаповец.

– Помнишь туриста, который заговорил с тобой по-немецки? Я заметил, как ты вздрогнул, и понял, что ты – тот самый хладнокровный убийца, о котором упоминают материалы военных архивов. Твои преступления не останутся безнаказанными!

– Килиан, я…

– Не двигаться! – повторил Макс, взводя курок. – У меня другая фамилия. Брось пистолет, мерзавец!

– Макс, зачем вы здесь?! – Люк шагнул вперед, и дуло пистолета уткнулось ему в грудь.

– У вас руки дрожат, юноша, – презрительно заметил фон Шлейгель. – По-моему, сын бравого полковника струсил. А мне не страшно, – бросил он и выстрелил.

Макс с криком бросился на убийцу. Люк согнулся и застонал. Пистолет фон Шлейгеля со стуком упал на каменистую почву.

Услышав громкий звук выстрела, Люк решил, что стрелял Макс. Внезапно руки залила горячая волна крови, тело пронзила отчаянная боль, ноги подкосились… Фон Шлейгель неожиданно толкнул его в грудь, Люк машинально схватил гестаповца за лацканы, и противники покатились по замшелым скользким камням к самому краю отвесного утеса. Макс рванулся вперед и сгреб в кулак ворот вощеной куртки Люка. Фон Шлейгель перевалился через край и висел над пропастью, вцепившись в ноги противника. Макс отбросил револьвер и потянул изо всех сил, с трудом удерживаясь на вершине. Под весом фон Шлейгеля все трое неумолимо скользили к пропасти. Люк пинал врага, но бывший гестаповец не разжимал пальцев.

– Ты умрешь со мной, Равенсбург! – вопил фон Шлейгель, перекрывая рев водопада.

– Я отправлю тебя прямиком в ад! – прохрипел Люк и взглянул на Макса. – Отпусти меня!

Юноша упрямо помотал головой.

– Ни за что! Вы ранены…

– Макс, у меня вот-вот наступит болевой шок. Выпусти меня, умоляю! Дай покончить с мерзавцем!

– Но вы безоружны…

– Не волнуйся за меня. Тут, внизу, есть уступ…

– Послушайте, я сбегаю за помощью… – выдохнул Макс. – Кстати, в Апте нас Джейн дожидается.

– Не надо никого звать, – устало выдохнул Люк.

– Но…

– Макс, прекрати! Никому ни слова – ни о «Моссад», ни о досье. Поезжай в Л’Иль-сюр-ла-Сорг, разыщи мою дочь и Робера, моего старого знакомого, позаботься о них.

Макс угрюмо кивнул.

– Обещай мне! – настаивал Люк.

– Обещаю, – решительно произнес Макс.

– Твой отец был человеком слова. Надеюсь, ты унаследовал эту черту. А теперь отпусти меня… Я тоже должен сдержать обещание.

Юноша, обуреваемый ужасом и отчаянием, неохотно разжал пальцы. Фон Шлейгель пронзительно завизжал, Люк задел плечом отвесный склон утеса. Противники свалились на узкий уступ и лежали неподвижно.

– Люк! – закричал Макс, но в ответ услышал только рев водопада и завывания ветра в голых ветвях деревьев.

Юноша поднял отцовский револьвер, тщательно вытер его, уничтожая отпечатки пальцев, швырнул в реку, бурлящую на дне лощины, и бросился бежать вниз по горной тропе.