Гарри из последних сил цеплялся за мать, тянул ее за собой, под воду. Лизетта понятия не имела, что происходит на берегу. В любом случае, помощь придет слишком поздно. Лизетта не представляла себе жизни без любимого сына: лучше умереть с ним, чем смириться с его смертью.

Ей захотелось, чтобы Люк чудесным образом возник посреди бушующих волн и спас жену и сына из океанских глубин. Ведь когда-то он чудом отыскал Лизетту среди развалин освобожденного Парижа и спас ее от рук разъяренной толпы… Неужели он не отыщет ее в заливе Клифтон-Бич?

Внезапно она вспомнила, как всего полчаса назад сказала: «Если я сегодня умру, то с чистым сердцем признаю, что прожила счастливую жизнь». Да, она прожила счастливую, хотя и очень короткую жизнь и преисполнилась благодарности за дарованное ей последнее десятилетие, полное любви, ласки и лаванды. Она всегда подозревала, что умрет насильственной смертью, как ее родители, как все те, кого она любила… Кроме Люка и детей. От напастей Люка хранит лаванда, а их дети свободны от проклятия… Вот только Гарри не спасти.

Волна захлестнула их с головой. Лизетта, отплевываясь, вынырнула на поверхность, но Гарри погрузился в глубину. У Лизетты не оставалось ни сил, ни желания бороться с безжалостным океаном, поглотившим сына: она в последний раз вздохнула и с безмятежной легкостью ушла под воду. В угасающем сознании мелькнуло воспоминание о бесформенном кошмаре, мучавшем ее перед рождением Дженни. Вот что он символизировал: горькую, безысходную утрату, не сравнимую ни с чем – ни со смертью родителей, ни с гибелью Маркуса, ни с расставанием с бабушкой и дедушкой. Даже любовь к мужу не выдерживала сравнения с любовью к детям, особенно к сыну. Материнская любовь оказалась сильнее жажды жизни: легче было умереть, чем примириться со смертью Гарри. Опускаясь в холодную океанскую глубину, Лизетта надеялась, что Люк поймет ее поступок и простит ей еще одну безвременно унесенную жизнь – нерожденного ребенка.

Глава 16

Предыдущим вечером рыбалка удалась. Том с Люком наловили рыбы и зажарили ее на ужин. С раннего утра они решили снова выйти в море и вернулись с богатым уловом. Люк гордо разглядывал дюжину плоскоголовов, представляя, какой роскошный пир устроит семье в бунгало на Клифтон-Бич.

Около полудня Люка охватило тревожное, зябкое чувство и не отпускало весь день. Том даже пошутил, что кто-то прошел по его могиле. Люк удивился странному выражению и подспудно осознал скрытый в нем зловещий смысл. Захотелось побыстрее вернуться к Лизетте, но его спутники предложили ненадолго задержаться, чтобы разделать рыбу. Впрочем, на это стоило потратить полчаса, ведь тогда жене не придется возиться с тушками. Пока приятели разбирали улов, Люк отправился к реке за топливом для костра, а когда возвращался с охапкой хвороста, услышал чей-то крик.

Он недоуменно взглянул на тропинку и увидел, как к рыбацкому бивуаку подкатил автомобиль, из которого вышли два полицейских. Том огляделся, заметил приятеля и помахал ему. Люк выронил хворост и помчался вниз по склону холма. Минуты казались вечностью.

– Вы Люк Рэйвенс? – осведомился пожилой сержант с водянистыми глазами.

– Да.

– С фермы Боне?

– Да, да! Что случилось?

Полицейские неловко переглянулись.

– Сынок, у нас плохие новости. Мы из полицейского участка в Кларенс-Плейнс. В Клифтон-Бич произошел несчастный случай.

– Несчастный случай? – переспросил Люк, немедленно представив себе, что Гарри попал в аварию или Лизетта порезала себе палец – она всегда неловко обращалась с ножами.

Сержант печально посмотрел на Люка. Похоже, старому служаке не в первый раз приходилось сообщать трагические известия родственникам. Том подошел к приятелю, но Люк отказывался слышать, что говорят ему полицейские. Ему хотелось повернуться и убежать. С его семьей ничего не случилось! По его могиле никто не ходил!

– Люк, мы должны проводить вас…

Голос полицейского доносился откуда-то издалека. Люк машинально отметил ставшее привычным произношение его имени, услышал загадочную фразу «попали в тягун». Почему он не остался с Лизеттой и детьми? Он же обещал, что с ними ничего страшного не случится!

Том сильными руками обнял друга за плечи и спросил:

– Никто не пострадал, верно?

Наступило неловкое молчание, и Люк с ужасом понял, что произошло непоправимое.

– Что с Гарри? – прохрипел он.

– Сынок, мы не знаем подробностей, нас прислали отвезти вас домой… – Сержант тяжело сглотнул и умоляюще посмотрел на Тома. – Послушайте, случилось страшное несчастье. Я не имею права…

– Гарри погиб? – Люк угрожающе подступил к сержанту. – Скажите мне немедленно!

Сержант растерянно заморгал и произнес:

– К сожалению, ваш сын пропал без вести, скорее всего – утонул. И ваша жена тоже.

Все ошеломленно застыли. Казалось, замер весь мир: ни плеска волн, ни криков чаек. Люка окружила тяжелая черная тишина. Он вырвался из рук Тома, согнулся вдвое и завыл, будто раненый зверь…

Внезапно кто-то осторожно коснулся его плеча. Люк услышал голос Нелл и понял, что снова погрузился в воспоминания.

– Люк? – встревоженно спросила Нелл.

Лизетта научила подругу произносить его имя на французский манер. Как ни странно, Люк теперь отмечал малейшие подробности: выговор Нелл, цепочку муравьев на столешнице, формы облаков… Они с Гарри любили разглядывать облака, холодными дождливыми днями валялись на кровати в спальне сына и, глядя в окно на тяжелые тучи в сером истбурнском небе, придумывали забавные истории о драконах или инопланетных кораблях.

Вот только дракон оказался настоящим… Океанская глубь поглотила драгоценную жизнь сына, и теперь Гарри с матерью похоронят на семейном кладбище, посреди поля белой лаванды, на высоком холме, откуда видны обширные владения фермы Боне. Люк дал этому участку название «Поле Гарри», но не подозревал, что первые могилы появятся там так скоро. По ночам заросли цветущей белой лаванды покрывали холм призрачной пеленой, и Люку казалось, что там он обязательно ощутит присутствие Лизетты: в ее честь назвали белую лаванду, здесь звездной летней ночью был зачат их третий ребенок… который погиб нерожденным.

Лизетта хотела, чтобы известие о ее беременности стало сюрпризом к годовщине их свадьбы. Об этом не знала даже Нелл. Секрет жены раскрылся случайно, уже после несчастного случая: семейный врач, к которому Люк обратился за снотворным, решил, что о беременности всем известно, и выразил свои глубокие соболезнования по поводу смерти Лизетты, Гарри и нерожденного младенца. Теперь Люк, всегда мечтавший еще об одном ребенке, терзался бесплодными догадками, был ли это мальчик или девочка.

– Люк! – повторила Нелл и обняла его за плечи.

Он раздраженно уклонился от ее прикосновения, не желая принимать утешения. Боль раздирала его на части. Тела жены и сына обнаружили на следующий день: их выбросило на прибрежные скалы, где Лизетту и Гарри нашел Филипп. Полицейские рассказали, что подросток, узнав об исчезновении, первым бросился на поиски. Все это произошло неделю назад.

– Целых семь дней без Лизетты… Это мучение! Как мне прожить еще семь дней?

– Послушай, главное – пережить сегодня, а завтра с утра скажи себе то же самое, – ласково произнесла Нелл. – Люк, пора. Все тебя ждут.

– Не хочу.

– Знаю. Ты же храбрый! Найди в себе силы – ради себя, ради Дженни. Ради Гарри и Лизетты. Их надо похоронить.

– Глядеть на их гробы? Забрасывать землей? Опустить в могилу? – воскликнул Люк. – Придет зима, станет холодно, выпадет снег, ударит мороз… Гарри терпеть не может холод!

– Гарри ничего не почувствует. Ему теперь хорошо, тепло, он в безопасности. Он с матерью. Они будут оберегать вас с Дженни…

– Ох, прекрати! Не рассказывай мне сказки. Я не Дженни, я видел смерть вблизи. Они исчезли, их трупы уже гниют и разлагаются, а виноват в этом я один! Я их оставил! Гарри никогда бы не…

– Послушай, Гарри все предупреждали – и ты, и я, и Лизетта. Как и все юноши в его возрасте, он считал себя бессмертным, неуязвимым – и погиб. Вины в этом ничьей нет. Если хочешь, вини океан, вини погоду, божественное провидение, но не смей обвинять себя. Не ты, а Гарри и Лизетта распоряжались своими жизнями. Думать иначе нелепо и самонадеянно. Я тоже их любила. Да, ты потерял жену и сына, а я потеряла лучшую подругу и мальчика, которого считала родным. – Нелл беспомощно разрыдалась. – Люк, их надо похоронить, без тебя мы сделать этого не можем. Жизнь продолжается, но сначала надо позаботиться о покое мертвых. Ради нас, живых.

Люк страдальчески посмотрел на Нелл и кивнул.

– Я сейчас приду. Где Дженни?

– Она в машине, ждет. Мы с Томом ее отвезем.

– Я пешком пойду.

– Священник уже там.

– Хорошо. Дай мне минутку побыть одному.

Нелл вышла, и дверь со скрипом захлопнулась, но не громыхнула: только Гарри ухитрялся закрывать ее с громким стуком, и Лизетта всегда просила его придерживать створку.

На столе лежал конверт, старательно надписанный Дженни: «Папе». В конверте оказались две фотографии, снятые перед несчастным случаем. Первый снимок изображал мать с детьми: Дженни хохотала, закинув голову, Гарри с любовью глядел на сестру, а Лизетта смотрела в объектив, обнимая дочь и сына. Прекрасное лицо жены светилось небывалым счастьем.

При виде этой фотографии Люк воспрянул духом, онемевшее от скорби сердце забилось быстрее. К сожалению, второй снимок поверг Люка в пучину отчаяния: Лизетта обнимала сына, присевшего на корточки. Они не смеялись, а задумчиво и проникновенно глядели в объектив. Дженни по праву гордилась фотографией и даже подписала ее на обороте. Две пары глаз с горьким укором смотрели на Люка, словно спрашивая: «Почему ты нас не спас?»

* * *

Лизетту и Гарри похоронили на высоком холме, посреди поля белой лаванды, наполнявшей округу тонким ароматом. Могилы окутывал серебристый саван призрачных белых цветов, привезенных Люком из Прованса и посаженных по настоянию Гарри. Впрочем, июльская поездка в Лондон уже не состоится. Внезапно Люк осознал, что его больше не волнуют ни великолепный урожай, ни высококачественный экстракт, ни виды на будущее. Люка не интересовало будущее, он страстно желал вернуть жену и сына.