Фиона Макинтош - Возвращение в Прованс

– Молодец, приятель! – воскликнул великан и крепко пожал ему руку. – Так ты, значит, нацистов бил? Здорово. Меня зовут Рико, это вот Рон, Карапуз, Мэтти, Билли и Лом. Только не спрашивай, почему Лом, а то он покажет.

Все рассмеялись.

– Меня зовут Люк.

– Люк, говоришь? Ну, будешь Лягушонком, – добродушно заявил Рико. – Нациста подстрелил… Да, хорошее дело. Я вот так и не удосужился. Что это у тебя на шее?

– Нацистские косточки, – пошутил кто-то из строителей под общий хохот.

Люк промолчал, не представляя, что подумают рабочие, если узнают о лаванде. Надо же, Килиан даже после смерти помог ему выпутаться из беды!

Закончив перекур, строители вернулись к работе. Рико хлопнул Люка по плечу.

– А того нацистского мерзавца ты найди обязательно. За ним должок, пусть заплатит.

Гарри решили оставить на целый день под присмотром двадцатилетней Руби, знакомой Джонни, которая недавно вышла замуж. Лизетта ей доверяла, да и Гарри к ней привязался.

Хозяева гостиницы «Корнуолл» помогли Люку связаться с Томом Марчентом, который жил в деревушке на юго-востоке от Лонсестона, недалеко от Лилидейла, и выращивал лаванду.

Марченты пригласили Люка и Лизетту навестить их и радушно встретили гостей. Том почти сразу ушел с Люком осматривать хозяйство, а Лизетта осталась с его женой Нелл, высокой статной женщиной с серо-зелеными глазами и гривой рыжих волос.

– И как тебя, такую красавицу, занесло в нашу глухомань? – первым делом спросила Нелл.

Судя по всему, австралийские мужчины по-прежнему считали, что место женщины – дом. Лизетта немного обиделась, что ее оставили вести разговоры о домашнем хозяйстве, но виду не показала. Ей очень понравились прямота и проницательность Нелл.

Хозяйка напекла свежих пышек, и Лизетта с удовольствием угощалась горячим лакомством, щедро сдобренным домашним клубничным вареньем и свежайшими сливками.

– Сливки с фермы Партриджей, в Набоуле. На всю округу славятся, – объявила Нелл. – Ешь, у нас продукты ненормированные, а тебе, худышке, поправляться надо.

Лизетта и в самом деле сильно исхудала.

– Это я, наверное, от волнений вес сбросила, – смущенно призналась она.

– Да о чем здесь волноваться! – хмыкнула Нелл. – Ты женщина здоровая, молодая, муж у тебя славный, сынуля просто загляденье. Глядишь, еще детей нарожаешь. А у нас тут у кого жених с войны не вернулся, у кого муж… Семьи без кормильцев остались, вот женщины на работу и устраиваются, кто продавщицей, кто официанткой.

Лизетта смущенно жевала, зная, что ей и вправду не о чем волноваться по сравнению с другими. Наверное, был виноват сон. Ей уже дважды снился этот кошмар, сначала после прибытия в Мельбурн, во время переправы через Бассов пролив… Тогда она проснулась от собственного крика, и Люк утешал ее как мог. А второй раз тот же сон привиделся ей прошлой ночью. Лизетта не помнила, о чем он, но чувствовала глубокую грусть и печаль, и это тревожило больше всего: не слезы, не истерика, а ощущение страшной потери. Когда она упомянула о кошмаре, Люк сказал, что это наверняка нервное, из-за переезда, но Лизетта никогда прежде не была такой чувствительной.

«Нет, – возразила она тогда. – Я ведь сама решила, что мы должны переехать. Это меня не пугает». – «Так в чем же дело?» – «Может быть, из-за…»

– Ты что, из-за моих плюшек дара речи лишилась? – поддразнила ее Нелл, складывая посуду на поднос.

– Ох, прости, плюшки изумительные. Спасибо тебе огромное, – ответила Лизетта и поняла, что с Нелл ей неожиданно легко и просто общаться. За разговорами прошел час; Лизетта успела рассказать и о том, как ее завербовали в английскую разведку, и – выборочно – о деятельности во Франции.

– Надо же, какая у тебя жизнь интересная! – заметила Нелл. – А я тут плюшки пеку и варенье варю…

Женщины рассмеялись.

– У тебя здесь хорошо, – сказала Лизетта.

– Здесь раньше Томовы дед с бабкой жили, а потом его родители. Теперь вот я с Томом, третье поколение Марчентов. Дед хмель выращивал, коров разводил. Отец Тома работал на лесопилке, а Том к земле вернулся, картошку сажает, овощи всякие, да только на этом богатства не наживешь… – Нелл вздохнула и посмотрела на Лизетту. – Боюсь, не выдержишь ты здесь. После Лондона и Парижа Лонсестон – дыра дырой, а в Набоуле вообще глушь. – Она грустно рассмеялась. – Вы совсем спятили, да?

– Люку такая жизнь нравится, – сказала Лизетта. – Ему всю войну этого недоставало, да и после войны тоже. Поэтому мы сюда и перебрались, хотя мне и в Англии хорошо было, у моря, на южном побережье… Ой, это все неважно. Люк здесь будет счастлив, и мы с Гарри тоже.

Нелл мягко сжала ладонь новой подруги.

– Знаешь, женой фермера быть непросто. Ты такая красавица. Не представляю, как ты…

– Ничего, я справлюсь, – перебила ее Лизетта. – Люк в сельском хозяйстве разбирается… и в маяках тоже. У вас здесь поблизости маяка нет? – пошутила она.

– Нет, не обзавелись пока, – рассмеялась Нелл.

– Я ко всему легко привыкаю, а вот Люк… Он снова улыбаться начал здесь, в Австралии. Правильно мы сделали, что сюда переехали. В строительной бригаде его Лягушонком прозвали, – со смешком призналась Лизетта.

– Раз прозвище дали, значит, своим считают, – пояснила Нелл. – А он у тебя мужчина видный, на лягушку не похож. Не то что мой Том.

Они снова расхохотались.

– Неправда, и Том твой хорош, – укоризненно заметила Лизетта.

– Да, я как в четырнадцать лет в него влюбилась, так больше ни на кого и не смотрела, – вздохнула Нелл. – Я тебя понимаю, жена за мужа должна горой. Только вот у жены фермера жизнь тяжелая…

– Люк мечтает снова лаванду выращивать, и я хочу, чтобы его мечты сбылись. Как, по-твоему, нам участок продадут?

– Не беспокойся, Дез продаст, если попросишь. У него дети выросли и в город переехали, на ферме пара коров осталась. Вы очень вовремя покупать решили.

Лизетта не хотела выслушивать рассказы о чужих несчастьях, однако надеялась, что ферма Деза окажется именно тем, что нужно.

На пороге появились Том и Люк с коробкой какой-то хозяйственной утвари.

– Ох, ну и печет сегодня! Душно, хоть бы ветерок поднялся… – Том снял широкополую шляпу, встряхнул светлыми, выжженными солнцем волосами и улыбнулся. – Лизетта, тебе у нас нравится?

Лизетта вздохнула.

– Спасибо вам, – произнес Люк, не обращая внимания на жару. – C’est très magnifi que[7], Нелл.

Хозяйка ахнула и прижала руку к сердцу.

– Том, слышишь? Вот если бы ты так умел! Выучился бы по-французски, читал бы мне какую-нибудь инструкцию по сельхозтехнике, а я бы так и млела…

Все рассмеялись, Люк подмигнул Лизетте, и она забыла о своем тревожном сне. Все стало на свои места.

– Ну что, пойдем, глянем на лаванду? – предложил Том.

– Да, конечно! – откликнулся Люк.

– Лизетта, он без тебя идти отказывается, – с притворным ужасом вздохнул Том. – Собирайтесь, я сейчас «ДеСото» заведу, провезу вас по ферме.

На дворе, в амбаре стоял сверкающий автомобиль.

– Вот, папаша мой выиграл, – заметил Том.

– Как это? – не понял Люк.

– В карты, – смущенно признался Том, почесав затылок. – Говорят, проезжал через Хобарт какой-то богатей, а отец в то время в городе работал, уж не помню где. И в один прекрасный день явился на ферму вот на этом чуде. Радости-то было! Папаша у меня рисковый был, а этот тип его подначил, давай, мол, мою американскую машину против твоей фермы. Ну, отец ее и выиграл, и богачу пришлось слово держать, иначе нельзя. Так папаша из Хобарта до Лонсестона два дня на ней ехал, довольный такой… Как только морда от радости не треснула!

Люк ошеломленно покачал головой.

– Она все больше в амбаре стоит, – сказала Нелл. – Куда нам на ней ездить?

– Тридцать восьмого года, четырехдверный седан. И ход как по маслу, – пояснил Том.

– Лиззи, не стесняйся, садись, – предложила Нелл. Лизетта удивленно рассмеялась.

– Привыкай, – заметила Нелл. – Тебя здесь иначе звать никто не будет.

По дороге Люк возбужденно пересказывал жене все, что узнал от Тома.

– Лаванда тут хорошо растет, – восторженно начал он.

– Том, а как же ваша лаванда? – спросила Лизетта. – Ведь если мы начнем лаванду разводить, то станем…

– Ничего страшного, – ответил Том, притормозив: на дороге возникла стайка кенгуру.

Люк и Лизетта смотрели на странных зверей во все глаза.

– Целых пять! – прошептал Люк.

– Не пять, а шесть, – поправила его Нелл. – У третьей самочки в кармане детеныш.

– Ох, Гарри обрадуется, когда увидит! – воскликнула Лизетта.

– Ага, только как они начнут вашу лаванду объедать, радости будет мало, – с улыбкой заметил Том. – Тут без хороших оград не обойтись. А про нашу лаванду не беспокойтесь. Я картошку ращу и коров развожу. Лавандой Нелл занимается, больше для развлечения.

– Ну да, мне нравится, красиво, – кивнула Нелл. – Я из нее туалетную воду делаю и отдушки всякие, отвожу в город, там покупают.

– И потом, зимой здесь у нас ранние заморозки. Вам надо землю смотреть где-нибудь поближе к Набоуле, у Вудкрофта.

– Говорят, там какой-то фермер Дез свою ферму хочет продать, – шепнула Лизетта мужу.

– Люк мне сказал, что хочет серьезно все обустроить, разводить лаванду в промышленных масштабах, лавандовый экстракт производить, для парфюмерии и все такое, – пояснил Том.

– Надо же! – удивилась Нелл и улыбнулась Лизетте. – Нет, я в этом не разбираюсь. Моя лаванда все больше для души, повод в город съездить, на булавки заработать.

– Нелл, если мои семена примутся, то я попробую скрестить твою лаванду со своей, посмотрим, что получится, – задумчиво заметил Люк.

– А Том тебе еще не предлагал наши лавандовые поля купить?

Лизетта с Люком удивленно уставились на Марчентов и недоуменно переглянулись.

– Vous plaisantez? – переспросил Люк.