Вскоре Дженси расслабилась. Возможно, секрет в том, что надо думать не о громаде дома в целом, а просто об этой комнате и людях, сидящих в ней.

Неожиданно герцогиня сказала:

– Очень хорошо, Саймон, что ты наконец-то приехал. Сейчас ты особенно нужен своим родителям.

Он нахмурился:

– Почему?

Дженси похолодела. Как же они с Хэлом не догадались, что герцогиня тоже знает?..

– Бедный Остри… – вздохнула герцогиня. – Полагаю, именно из-за этого тебе пришлось вернуться.

Глава 32

Саймон побледнел.

– Он умер?

– Нет, но говорят, это случится со дня на день.

Дар сказал:

– Сожалею, Саймон. Я знаю, что ни ты, ни твой отец этого не хотели.

Саймон тяжело вздохнул.

– А жена Остри? Есть надежда на то, что она носит сына?

Герцогиня покачала головой:

– Сомневаюсь. Бедняга давно угасает. И если бы Дороти Остри была беременна, об этом бы знали. Больной получает наилучшее лечение, но… Сожалею, дорогой. Я думала, ты знаешь.

– Но что с ним?

– Никто не знает, но он чахнет. Кожа да кости.

Саймон молчал, терзаемый мрачными мыслями.

«О, мой любимый! – думала Дженси. – Как бы я хотела, чтобы у тебя здесь был хоть один спокойный день!»

– Прошу прощения… – Саймон снова вздохнул. – Боюсь, что завтра мы с Джейн должны будем уехать.

– Да, конечно, – кивнула герцогиня. – Но давайте хоть сейчас поговорим. О, я слышу детей! Дар, ты рассказал Саймону про детей?

– Нет еще. – Лорд Дариус улыбнулся. – Я взял французских детишек. Двоих. Мы искали их родителей, но боюсь, они останутся у меня. – Дар улыбнулся и повернулся к двери.

Через несколько секунд дверь открылась и вошла служанка. Сделав реверанс, она отступила в сторону, и в комнату вбежали двое детей – мальчик лет шести в нанковых брючках и в жакете и хорошенькая девочка на год-другой младше его; у девочки были кудрявые темные волосы и огромные голубые глаза.

Дети обвели взглядом комнату, словно проверяя, нет ли опасности (почему-то Дженси пришла в голову именно такая мысль), а потом с радостными улыбками подбежали к лорду Дариусу.

– Добрый день, папа! – воскликнули малыши. А потом стали рассказывать про свои уроки и игры; и, конечно же, оба говорили с французским акцентом.

– Тихо, помолчите, – сказал Дар, и дети тотчас умолкли. «Слишком уж они послушные, – подумала Дженси. – Интересно, каким образом они к нему попали?»

– Я с удовольствием вас послушаю, – продолжал Дар, – но сначала надо поприветствовать наших друзей, дядю Саймона и тетю Джейн. А это Дельфи и Пьер, – сказал он, взглянув на гостей.

Девочка присела в реверансе, а мальчик поклонился, но оба смотрели на незнакомцев с подозрением.

– У моего папы много друзей, – сказал мальчик, глядя на Дженси.

Она с улыбкой ответила:

– Много друзей – это великое счастье.

– Друзья моего папы – «повесы». Они убьют любого, кто попытается нас обидеть, – заявил мальчик. – Они обещали.

– Помолчи, Пьер, – с мягким укором сказал лорд Дариус. – Тетя Джейн – жена дяди Саймона, а он тоже наш друг, один из «повес».

Две пары детских глаз уставились на Саймона.

– Это правда? – спросила девочка.

– Конечно. – Саймон улыбнулся.

Дети сразу же успокоились и подошли к герцогине. Называя ее бабушкой, они стали рассказывать ей о своих делах. Повернувшись к Дженси, лорд Дариус пояснил:

– Они все еще боятся незнакомых людей, особенно женщин в темных платьях. Теперь даже наша экономка носит яркие наряды.

«Но почему они называют лорда Дариуса папой? – думала Дженси. – Если это его внебрачные дети, мог бы так и сказать».

Перехватив взгляд девочки, Дженси проговорила:

– Я тоже не люблю темные цвета, Дельфи. Жду не дождусь, когда буду надевать такие же красивые платья, как у тебя.

Кажется, подействовало. Девочка расцвела и повертела муслиновой юбочкой.

– Правда, тетя Джейн? У меня много таких.

Дети вернулись к Дару, они соперничали между собой за его внимание, хотя явно были преданы друг дружке. Малыши умоляли его пойти с ними в классную комнату и посмотреть, что они нарисовали. Дар позволил себя увести, и было очевидно, что он сделал это с величайшим удовольствием.

Когда дверь закрылась, герцогиня со вздохом сказала:

– Не знаю, что будет, если найдутся их родители.

– А это возможно? – спросил Саймон.

– Мы думаем, что нет. Надеемся, что нет. Но вообрази себе, что где-то есть родители, которые их любят, ищут. – Она снова вздохнула. – Все в руках Божьих, а мы делаем, что можем. Они не брат и сестра. Дельфи ничего не могла рассказать о своем происхождении. Или она была слишком мала, или пережила драматические события. А Пьер помнит деревню, нищету, деда с бабушкой. И помнит, что его фамилия – Мартин. Пьер Мартин! Все равно что Джон Смит. Ничего не могу с собой поделать, молюсь, чтобы они остались с нами. Мы их любим… – Она внезапно умолкла. – Так вот, надо устроить ваш завтрашний отъезд. Можете взять до Лондона нашу дорожную карету.

– Спасибо, – сказал Саймон. – Мы собирались задержаться в Лондоне, чтобы купить Джейн кое-что из вещей, но теперь должны без промедления ехать в Брайдсуэлл.

Герцогиня подняла брови:

– Глупый мальчик, где ты хотел купить приличные вещи? Повел бы ее в тряпичную лавку? – Она окинула Дженси взглядом. – Дорогая, у вас такой же размер, как у моей дочери, а у нее столько платьев, что не помещаются в шкафу. Я уверена: сейчас она покупает в Бате новые. Вы позволите мне освободить для них место?

Дженси посмотрела на Саймона и поняла, что он не возражает.

– Буду очень вам благодарна, ваша светлость.

– Тогда пойдемте.

Дженси с герцогиней направились в гардеробную молодой леди. Платьев оказалось больше, чем можно было вообразить, и все необыкновенно красивые, Дженси о таких даже и не мечтала. Герцогиня не ошиблась: после того как на Дженси затянули обязательный корсет, стало ясно, что все они ей подходят.

Надев очередное платье, Дженси разглядывала себя в зеркале. Коричневое, шерстяное, в бронзовую полоску, с длинными рукавами и рюшем – на первый взгляд это платье казалось довольно простым, но оно было превосходно скроено и сшито. В таком наряде Дженси наконец-то почувствовала себя настоящей леди.

– Замечательно! – одобрила герцогиня. – Мэри, где серо-зеленое? – обратилась она к горничной. – Я всегда считала, что оно придает леди Tee болезненный вид. Не думаю, что она надевала его больше одного раза, но оно прекрасно подойдет миссис Сент-Брайд.

Горничная вынимала одно платье за другим, и герцогиня уверяла Дженси, что каждое из них чем-то не устраивает ее дочь.

– Уверяю вас, Тея ни за что не будет его носить. А вот… О, траурное платье! Боюсь, оно вам понадобится очень скоро.

«Из-за неизбежной смерти графа Марлоу и его наследника», – сообразила Дженси.

– Вдовствующая герцогиня умерла во время сезона Теи, такое печальное совпадение. Я вас уверяю, она будет довольна, когда увидит, что этих платьев больше нет.

Из шкафа были извлечены платья довольно сдержанных тонов, но тоже прелестные. Немного подумав, Дженси выбрала коричневое в бронзовую полоску, два теплых прогулочных – одно темно-серое, другое серо-зеленое, – очень красивое шелковое платье цвета слоновой кости, а также черное, безусловно, траурное, но с прекрасной вышивкой и оборками.

– Где черный тюрбан? – спросила герцогиня.

Тюрбан тут же водрузили на голову Дженси, и она с трудом удержалась от смеха, подумав о том, что прямо на глазах становится Важной Персоной.

– Дорогая, вокруг лица должны быть завитки, – сказала герцогиня.

Для Саймона – что угодно.

– У вас есть кто-нибудь, кто может меня подстричь?

Герцогиня нахмурилась:

– Да, только не очень хорошо. Но существует… особенная прическа. – Она послала горничную за некой Вильерс. – А теперь – жакеты, туфли, перчатки…

Вскоре у Дженси появились все необходимые аксессуары, а также новый саквояж, чтобы все это сложить. Туфли оказались великоваты, но она решила, что засунет что-нибудь в носок.

К обеду она надела коричневое платье, а прическу ей сделала Вильерс, горничная, которую все называли «костюмершей». Она подняла волосы на затылке, начесала их вперед, а затем, завивая щипцами, уложила вокруг лица.

Дженси подумала, что выглядит нелепо, но герцогиня заявила, что такая прическа – это самая последняя мода.

– Дорогая, так сейчас делают все женщины, которые не желают обрезать волосы.

Дженси молча кивнула и подошла к зеркалу. Вдев в уши жемчужные серьги, она направилась к Саймону, чтобы проверить его реакцию.

Казалось, сначала он ее не узнал. Потом расплылся в улыбке и, взяв ее за руки, сказал:

– Ты великолепна, дорогая. Слава Богу, что я нашел тебя раньше, чем другие. Ну, теперь видишь?

Он говорил о том, что в таком виде никто не скажет, кто она – Джейн или Нэн.

– Да, вижу. Ты был прав.

В этот вечер, надев шелковую ночную рубашку Теодосии и свой старенький халат, Дженси гадала, придет ли Саймон к ней в спальню или она должна пойти к нему.

Когда она уходила после обеда, Саймон разговаривал с лордом Дариусом. Обед же прошел замечательно. Их было всего четверо, и они сидели в небольшой комнате, так что было совсем не страшно. Герцогиня и лорд Дариус оказались очень добрые и отзывчивые, и Дженси решила, что сможет прекрасно ладить с такими людьми. И если ее обман не раскроется, то она будет жить, как в раю.

Ей вдруг захотелось сравнить свою новую внешность с рисунками Джейн. Она достала из папки ее автопортрет и, сравнив его со своим отражением в зеркале, поняла: если бы сделать Джейн такую же прическу, как сейчас у нее, то внешность Джейн решительно изменилась бы.

Ах, как бы ей хотелось, чтобы Джейн была сейчас с ней в этом чудесном доме! Джейн так любила все красивое и изящное… Сегодня вечером Дженси видела на одной из стен замечательные картины – Джейн они наверняка бы понравились.