Но, поднявшись на борт, Дженси увидела, что свободного места здесь оказалось не так уж много – почти вся палуба была уставлена ящиками и огромными корзинами; имелся даже небольшой загон для скота.

– Свиньи?.. – изумилась она.

– Из них получится жареная свинина, – ухмыльнулся Саймон.

– О Господи!

– Разве на корабле, на котором ты приплыла, не кормили мясом?

– Меня почти сразу же начало тошнить, и я ничего о еде не помню.

– А может, ты такая избалованная? Наверное, ты видела мясо только в приготовленном виде.

– Да, наверное… – Она тут же вспомнила, как когда-то обдирала шкурки с кроликов и потрошила кур. Ворованных.

К ним подошел светловолосый мужчина с обветренным лицом. Он представился как лейтенант Джолли. Когда Саймон назвал себя, лейтенант сказал:

– Я очень рад, что вы прибыли, сэр. Можем отплывать. Эй, Керкби! – взревел он.

Оказалось, он позвал стюарда, который должен был заботиться о пассажирах. Дженси тотчас же вспомнила, что на «Уоллесе» стюардом был суровый молодой человек, ненавидевший пассажиров. Керкби же ей сразу понравился; он повел их прямо с главной палубы в каюты, и Дженси поняла, что имели в виду люди, говоря об «Эверетте» и ее удобствах. На «Уоллесе» они с Джейн занимали самую лучшую каюту, но по сравнению с «Эвереттой» «Уоллес» был грязной посудиной.

Керкби проводил их в общую каюту – так называемый капитанский салон, в котором были три больших окна, шторы, белые стены, а на полу – красивый ковер. Присмотревшись, Дженси поняла, что ковер нарисован, но нарисован был с необычайным мастерством. Стюард объяснил, что настоящий ковер на корабле мешает, так как при шторме вода иногда заливается во все помещения.

При мысли о шторме Дженси поежилась, но тут же заставила себя успокоиться – ведь на «Хорьке» с ней ничего страшного не случилось.

В центре салона стоял сверкающий стол и стулья красного дерева, но оставалось и место для нескольких легких кресел и двух столиков. Кроме того, здесь имелись застекленный книжный шкаф и буфет с резными дверцами. В углу стояла большая печь, выложенная белой и синей плиткой. Дженси была в плаще, и ей стало жарко.

Открыв одну из дверей, Керкби с вежливой улыбкой сказал:

– Пожалуйста, заходите в пассажирскую каюту.

Каюта оказалась небольшой, но чистой и уютной; предполагалось, что большую часть времени пассажиры будут проводить на палубе или в салоне. Если только не заболеют.

«Нет-нет, не думай об этом», – сказала себе Дженси. В каюте имелся только один иллюминатор, но стены блестели масляной краской, а в углу был умывальник с зеркалом. Для одежды – крючки на стенах, а для мелочей имелась тумбочка красного дерева. Эта тумбочка могла служить также сиденьем, что и продемонстрировал Керкби. Снова улыбнувшись, стюард сказал:

– Если вам что-нибудь понадобится, сэр, дайте мне знать. Мы очень гордимся комфортом, который предоставляем пассажирам на «Эверетте».

– Вижу, – кивнул Саймон. – А есть ли у вас каюты с койкой пошире?

Керкби покачал головой.

– Простите, сэр, сейчас нет. Уже все места заняты, а в двух семейных каютах разместились полковник Рэнсом-Браун и его супруга. Видите ли, они едут с детьми. Одну комнату занимает миссис Рэнсом-Браун с дочерью и горничной, другую – полковник с сыном и слугой.

– Да, конечно, – кивнул Саймон. – Им нужно больше места, чем нам. А кто еще с нами путешествует?..

– Еще мистер Шор, священник. А в Квебеке мы заберем мистера и миссис Дакр. Я уверен, вам понравятся ваши спутники.

Когда стюард ушел, Дженси с улыбкой сказала:

– Не слишком ли он их расхваливает?

– Наверное, полковник – настоящий варвар, а его дети – монстры. А преподобный Шор – скучнейший субъект. Но меня больше заботят кровати. – Саймон взглянул на узкие, в два этажа, койки. – По-моему, двое могут спать в одной, если эти двое не против того, чтобы прижиматься друг к другу.

Дженси снова улыбнулась, потом спросила:

– Как твои ребра?

– Прекрасно. К тому же ты не позволишь мне скатиться с койки на пол.

– Специально для этой цели, сэр, с краю койки имеется высокий бортик.

– Замечательно! Значит, мы сможем покрепче прижиматься друг к другу. Может, попробуем?

Дженси засмеялась и вывела мужа из спальни.

– Веди себя прилично, дорогой. Но поверь, я в восторге от всего этого и намерена получить удовольствие от путешествия.

Дженси действительно была в восторге от «Эверетты», но кое-что немного ее беспокоило. Она не ожидала такого великолепия и прекрасно понимала, что ее гардероб не соответствует ситуации.

– Может, у нас есть время, чтобы пройтись по магазинам? – спросила она, когда они вышли на палубу. – Мне бы очень хотелось купить кое-какие мелочи. Видишь ли, я хочу…

Тут к ним подошел толстяк с круглым лицом и короткой стрижкой.

– Капитан Стоддард, сэр, мэм… Приветствую вас на борту «Эверетты». Если не возражаете, сэр, я намерен отплыть, как только прибудет ваш багаж.

Дженси хотелось «выпросить» немного времени, чтобы зайти в магазин, но Саймон сказал:

– Возражений нет. А как погода?

– Сообщили, что залив уже замерзает. Если сразу выйти, проблем не возникнет, хотя у нас еще не бывало такого неудачного года.

Саймон кивнул:

– Да, верно. На редкость неудачный год.

– Надеюсь, сэр, что это не скажется на цене мехов, – проворчал капитан. – Так вот, я уже вызвал оставшихся пассажиров с берега и приказал матросам готовиться к отплытию. Скоро мы отчаливаем. – Заметив, что Дженси расстроилась, он добавил: – Поверьте, мэм, на «Эверетте» вы найдете самые свежие продукты – хлеб, мясо, яйца.

Дженси осмотрелась и заметила стоявшие вдоль борта клетки с домашней птицей. А откуда-то доносилось мычание.

– Молочная корова, – пояснил капитан. – Имеется и коза. Коза – это по запросу жены полковника Рэнсом-Брауна. Она предпочитает давать детям козье молоко. А если у вас есть особые пожелания, миледи, то можете о них сказать, и тогда мы немного задержимся для последних покупок. Я могу послать за ними моего человека.

– Капитан, а у вас на борту есть доктор?

– Нет, мэм, но наш боцман весьма опытен в таких делах, и мы имеем все необходимые лекарства. И еще позвольте заверить: у вас не будет недостатка во фруктах и хороших винах.

Дженси подавила вздох.

– Спасибо, капитан. Тогда ничего не надо. По-моему, у нас есть все, что требуется.

Стоддард кивнул и отошел, чтобы прикрикнуть на кого-то из матросов.

– Кажется, он старается нам угодить. Правда, дорогой?

– Это потому, что мы – хороший заработок – ответил Саймон. – А разве ты не знала? Перевозка пассажиров на торговом судне – на усмотрение капитана. Он предоставляет жилье, питание, обеспечивает приятное времяпрепровождение, а деньги кладет себе в карман.

Она хотела спросить, сколько они заплатили капитану, но не решилась.

Они подошли ближе к борту и стали высматривать Хэла и Нортона. Вскоре те появились во главе процессии уличных торговцев. У трапа они пропустили нескольких пассажиров, среди которых выделялась статная дама в зеленом плаще с меховой отделкой и в клетчатом шотландском берете.

Дженси захотелось спрятаться. Без сомнения, это была миссис Рэнсом-Браун.

Перехватив взгляд жены, Саймон пробурчал:

– А вот и мадам Шахиня.

Заметив пуговицу на берете дамы, Дженси тихонько рассмеялась.

Через несколько минут миссис Рэнсом-Браун уже шагала по палубе, а за ней шел жилистый мужчина, вероятно – сам полковник. Его сопровождали мальчик лет двенадцати и девочка немного постарше, но оба были одеты как взрослые, причем по последней моде. Высокий накрахмаленный воротник доходил мальчику едва ли не до ушей, а шляпка с цветами на голове девочки прибавляла ей добрый фут роста. Позади шли просто одетая женщина с малышом на руках и солдат, выполнявший обязанности слуги. Когда все они скрылись в отведенной им каюте, Дженси со вздохом пробормотала:

– О Господи!

– В чем дело, дорогая?

– Она важная… как королева.

– Я уверен, что они нас очень позабавят. Да-да, с ними будет гораздо веселее. Согласна?

Дженси закивала и рассмеялась. Поприветствовав Хэла и Нортона, уже поднявшихся на борт, она принялась заглядывать в коробки с покупками, которые те принесли из города. Кроме того, ей следовало решить, что из вещей отнести в свою каюту.

Дженси не собиралась надевать на корабле свое лучшее черное платье, но все же вынула его из сундука, который отправлялся в трюм. Велико было искушение взять те платья, которые она когда-то носила в Карлайле, но, к сожалению, они уже были ей малы.

Повернувшись к мужу, Дженси спросила:

– Где мы будем хранить твои бумаги? В каюте?

– Нет, они у Хэла. Он делит каюту с Тредвелом и Оглторпом, так что документы будут под присмотром. Впрочем, нам нечего опасаться. Ты ведь не считаешь, что мадам Шахиня – сообщница Макартура?

Дженси снова рассмеялась, но все-таки ей казалось, что следует соблюдать осторожность.

Они ненадолго ушли в свою каюту, а потом, когда раздался сигнал к отплытию, опять вышли на палубу, чтобы проститься с Канадой. Матросы с грохотом подняли якорь, тут же подвесили его под поручнями, и «Эверетта» вышла из порта. Началось долгое возвращение домой.

Глава 21

Со своими попутчиками они познакомились только за обедом, который на «Эверетте» сервировали в пять часов. Завтрак же здесь подавали в восемь, ленч – в полдень, а в одиннадцать – ужин для тех, кто пожелает. И всем полагалось садиться за стол вовремя, потому что салон служил не только столовой, но и гостиной.

Все же Дженси очень хотелось надеть свое лучшее черное платье, но в конце концов она отказалась от него. «Мужчинам гораздо легче, чем мне, – думала она. – Саймону, например, достаточно надеть коричневый сюртук, лосины и жилет». Когда Тредвел повязал ему шейный платок, он с усмешкой пробормотал: