Закончив, она с удивлением увидела на щеках Шарлотты слезы.

– Если бы Патрик не женился, – проронила Шарлотта срывающимся голосом, – вы не поехали бы на ранчо. Я ведь ничего не знала. Патрик сказал, что ты вдова. Но он никогда не рассказывал, когда умер твой муж и как. Теперь я знаю, почему ты всегда такая грустная. Это все так ужасно!

– Сейчас уже не так тяжело, как первое время, – мягко проговорила Эльке.

– Ты до сих пор скучаешь по своему мужу, правда?

Эльке кивнула. Она скучала по мужу и по замужеству. Потому что не с кем было поговорить, потому что не знала, как устроить свою жизнь. Ей не хватало дома и будущего, которое она потеряла. Но больше, чем всего остального, ей не хватало ребенка, которого она никогда не держала в своих руках. Сознание того, что у нее уже никогда никого не будет, болью прошло через все ее тело.

– Как я поняла, твой муж был чудесным человеком. Как только я достаточно поправлюсь, мне бы хотелось, чтобы ты показала, где он похоронен. Мы можем пойти туда вместе и помолиться. – Шарлотта глубоко вздохнула. – Интересно, а вот Патрик – он бы скучал так по мне, как ты по Отто, если бы я… не выздоровела?

– Что за ужасные вещи ты говоришь? Патрик не отходил от твоей постели все время, пока у тебя была горячка.

– Я же не говорю, что Патрик плохой или что у него отсутствует чувство долга. – Шарлотта сделала паузу. Ее пальцы перебирали шаль, выдавая волнение. – Но я не думаю, что он действительно меня любит. По крайней мере не так, как ты любила Отто. Он никогда не рассказывал тебе, как случилось, что мы поженились?

Этот вопрос Эльке сильно удивил.

– Конечно, нет. И это вовсе не мое дело. – Если ей и хотелось услышать что-то от Шарлотты, то это в последнюю очередь.

– Учитывая ту роль, какую невольно сыграла я в том, что случилось с твоей семьей, мне кажется, это твое дело.

– Но ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты даже никогда здесь не была. В самом деле, Шарлотта, тебе уже давно пора в постель.

Пальцы Шарлотты продолжали нервно дергаться.

– Ну, пожалуйста, Эльке. Мне нужно это кому-нибудь рассказать. Я хочу рассказать тебе. Понимаешь, я заманила Патрика в ловушку, подцепила на крючок. С помощью моей матери. Кстати, и его матери тоже. Мы хотели, чтобы Патрик на мне женился, и никогда не думали о том, хочет ли он. Но теперь я не перестаю думать, что мы совершили ужасную ошибку.

– Не будь смешной. Ты скоро поднимешься на ноги и будешь для Патрика чудесной женой. У вас все впереди. На всех его друзей и знакомых, тогда на приеме, ты произвела потрясающее впечатление.

– Произвела, значит? Если бы жизнь на ранчо представляла только череду приемов, как это было в Натчезе, мы с Патриком, возможно, и правда были бы счастливы. Но жизнь на ранчо совсем не такая, какой я ее себе представляла.

Прежде чем Эльке успела что-то возразить, Шарлотта кинулась рассказывать, как завлекла этого интереснейшего из всех, каких встречала, мужчину. Подобно Отто, Шарлотта была прирожденной рассказчицей. Она расцвечивала все такими живописными деталями, что Эльке легко представляла себе ее на первом ужине, одетую в чудесное изумрудное платье и флиртующую изо всех сил.

Смелость поведения Шарлотты ее восхищала и одновременно наполняла бессильным гневом. Она боролась с желанием вскочить на ноги, подбежать к Шарлотте, схватить ее за плечи и трясти, трясти, пока не застучат зубы.

Своим эгоизмом Шарлотта разрушила три жизни – Патрика, Эльке и свою тоже.

– Но ты любила Патрика? – выдавила Эльке сквозь удушающий гнев.

– Что значит любила? Он меня поразил, конечно. Такого мужчину я еще никогда не встречала. И кроме того, я была полностью захвачена охотой. Полагаю, ты можешь смело считать, что я желала заполучить его, как мой отец желал получить призовую лошадь или ценного раба. Но любовь? Не думаю. Видишь ли, для меня это было просто игрой.

Ах, вот оно что! Эльке всегда инстинктивно чувствовала, что все ее беды не случайны, что кто-то за этим стоит. Но кто? Патрика она любила слишком сильно, чтобы представить его этим кем-то. Валяться самой во всей этой грязи мученичества, что было бы естественным следствием, если бы она постоянно обвиняла себя, ей тоже уже изрядно надоело. Идеальной кандидатурой была Шарлотта.

– Вот видишь, как получилось, – заключила Шарлотта, – у Патрика просто не было никаких шансов. Я знала, он сделает все, как положено, когда мой отец нашел нас в лабиринте. Должен был. Но это не означает, что Патрик меня любит. Иногда я думаю, что единственное, что его по-настоящему заботит, это ранчо.

«Если бы ты только знала, – подумала Эльке, – что его по-настоящему заботит?» И гнев ее сменился угрызениями совести.

Как может она сидеть сейчас здесь и слушать признания Шарлотты, тем самым предавая ее доверие? Как осмелилась она винить Шарлотту?

– Я не буду в обиде, если после всего, что случилось, ты будешь меня ненавидеть, – сказала Шарлотта.

Эльке на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Как могу я тебя ненавидеть? Какое я имею на это право?

– Ну, в таком случае я очень рада. Твоя дружба для меня много значит.

Во дворе послышался стук копыт, и откровениям Шарлотты пришел конец. Эльке подошла к окну.

К парадной двери спешил Террил Микс. Через несколько секунд Эльке ввела его в гостиную.

– Несчастный случай, миссис Саншайн! – проговорил парень, обращаясь почему-то к Эльке.

Живот у нее спазматически сжался.

– Что-то с мистером Прайдом?

– С ним все в порядке. Там англичанин, его зовут Граф. Он сломал ногу, ужасно сломал. Мистер Прайд послал меня вперед сказать вам, чтобы вы приготовили постель и настойку опиума.

В сознание Найджел пришел уже в постели. И первое, что он увидел, была женщина. Женщина в белом воздушном платье, отороченном кружевами. Женщина неземной красоты. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами цвета топаза. Лицо обрамляли темные волосы. Такое совершенное лицо могло принадлежать только ангелу.

– Я что, в раю? – Он с трудом шевелил своими пересохшими губами.

Беспокойство на ее лице перешло в улыбку.

– Благодарю вас за комплимент, лорд Хосорн. Но это далеко не рай. Вы в доме Патрика Прайда. Мой муж доставил вас сюда несколько часов назад.

Найджел плохо соображал. Он перенес слишком много боли, поэтому осознать сказанное ангелом было для него сейчас не под силу. Он судорожно рванулся сесть и застонал – по сломанной ноге острым ножом полоснула боль.

– О, вам ни в коем случае нельзя двигаться, – сказал ангел. – Я сейчас позову Эльке.

Полностью сбитый с толку болью и шоком, Найджел не мог понять, почему ангел считает, что лось может ему чем-нибудь помочь.[29]

Как раз в прошлом месяце ему попался отличный экземпляр. Дивные рога уже были отосланы в Англию вместе со шкурами медведя и бизона. А может быть, это вовсе не рай, а особое отделение ада, специально для таких, как он, которые убивали божьих тварей не из-за голода, а просто ради забавы.

Он закрыл глаза, приготовившись встретиться с судьбой, однако бормотание женских голосов рядом с постелью свело его усилия на нет.

– Почему не в постели? Немедленно в постель, – скомандовал первый голос.

Но Найджел уже лежал в постели или в чем-то вроде постели.

– Не сердись, Эльке. Я уже почти легла, но любопытство взяло верх. Я никогда не видела графа, – ответил ангел.

– Этот граф никуда не денется, – властно проговорил первый голос. – У тебя еще будет возможность с ним познакомиться, когда наберешься сил.

Заинтригованный Найджел открыл глаза и увидел ангела с топазовыми глазами, разговаривающего с хорошенькой белокурой женщиной. Если остальные обитатели этого дома выглядят так, как эти две, он не возражает, чтобы остаться здесь. Рай это окажется, или ад – совершенно не важно.


Патрик и Рио де Варгас сидели в библиотеке. Это у них был первый отдых с тех пор, как четырнадцать часов назад они отправились преследовать пуму.

– Я не думал, что граф сможет перенести этот поход, – сказал Патрик.

– Я тоже. – Морщины вокруг рта Рио выделялись сейчас резче. – А когда поднимали его по лестнице и укладывали в постель, это тоже была не прогулка по парку. Хорошо, что Эльке дала ему настойку опиума. Граф мужественный человек, но у боли тоже есть предел.

– Ты думаешь, он сможет снова ходить?

– Это еще рано обсуждать, босс. Я молюсь, чтобы бедняга проснулся завтра утром.

– Как насчет того, чтобы выпить? – спросил Патрик.

– Пожалуй, можно. – Рио снял пропотевшую шляпу. – Нелегкий денек выдался у нас сегодня!

– Уверен, граф бы с тобой сейчас согласился, дай ему Бог выжить, – улыбнулся Патрик, наполняя два бокала до краев. – Кстати, а ребята нашли пуму?

– Конечно. И подстрелена она была именно в легкое. Точно, как сказал граф. – Рио взял бокал у Патрика. – Ему страшно повезло, что мы нашли его вовремя.

– Очень повезло, – сказала Эльке, входя в комнату.

Сердце Патрика подпрыгнуло, как обычно при ее появлении.

– Как наши больные? – спросил он.

– Отдыхают, надеюсь. Я вышла взять еще одну подушку, чтобы подложить под ногу графа, а когда вернулась, застала в его комнате Шарлотту. Она сегодня на ногах с тех пор, как приехала погостить Вельвит Гилхули. Остается только надеяться, что все это не помешает ее выздоровлению.

– Вельвит была здесь? – вырвалось у Рио.

– Она очень сожалела, что не встретилась с вами, – ответила Эльке.

– Я тоже очень жалею, что не смог ее увидеть, – удрученно проговорил Рио.

Лицо Эльке осветила улыбка, причем какая-то проказливая, светлая улыбка, похожая на солнце, выглянувшее после грозы. У Патрика захватило дыхание.

– Она чувствует то же самое.

– Может быть, вы на время перестанете обсуждать визит Вельвит, – вмешался Патрик. – Меня интересует, как себя чувствует лорд Хосорн? – Патрик показал жестом Эльке, чтобы она присела рядом на диване.