- О чем вы думаете? – прошептала Ливия, повторив его вопрос, заданный чуть раньше.

С поразительной откровенностью он ответил. – Я думаю, как много я могу взять у вас, не причинив вам боли.

Именно в этот момент Ливия кое-что поняла: прежде чем Гидеон Шоу вернется в Америку, они с ним станут любовниками. По выражению его глаз она увидела, что он тоже это понял. Это знание наполнило ее трепетом предвкушения. Залившись румянцем, она отступила на шаг или два и неразборчиво пожелала спокойной ночи. Отвернувшись, чтобы уйти, она не смогла удержаться и оглянулась через плечо.

- Я не боюсь боли, - пробормотала она.

Он слабо улыбнулся. – Все равно… вы – последний человек на свете, которому я хотел бы причинить вред.

Алина обнаружила, что дверь в ее комнату приоткрыта, и золотой свет лампы заманчиво проливается в коридор. Крайне смущенная, она шагнула внутрь и в нерешительности остановилась, увидев миссис Фэйрклоз, сидящую в одном из кресел у камина. Ее обычная ванна стояла в центре комнаты, котелок с горячей водой стоял на огне.

Как и следовало ожидать, миссис Фэйрклоз поняла все с первого взгляда.

Алина закрыла дверь, не смотря на экономку. – Добрый вечер, миссис Фэйрклоз. Если вы расстегнете мне платье, со всем остальным я справлюсь сама. Мне не нужна помощь сегодня.

- Нет, нужна, - сказала миссис Фэйрклоз, подойдя к ней.

Насмешливое изумление пробилось сквозь горечь Алины. Не существовало никакой возможности, что экономка проигнорирует такой поворот событий, не высказавшись. Когда она помогла Алине с платьем, миссис Фэйрклоз принесла чайник с камина и подогрела ванну, подлив кипящей воды. – Я полагаю, вам больно, - сказала экономка. – Горячая вода поможет.

Покраснев с ног до головы, Алина расстегнула корсет и уронила его на пол. От внезапного притока кислорода у нее закружилась голова, и она подождала, пока не будет твердо стоять на ногах, прежде чем снимать остальную одежду. Тугие подвязки оставили темно-красные круги на ее бедрах, и она вздохнула от облегчения, развязав их и сняв чулки. Испытывая неловкость от подозрений, что то, чем она занималась с Маккенной, наверняка, заметно по ее телу, Алина поспешно забралась в ванну. И зашипев от удовольствия, опустилась поглубже в воду.

Миссис Фэйрклоз стала подбирать одежду, разбросанную по комнате, пока между ее седыми бровями не прорезалась пара морщинок. – Он видел шрамы? – тихо спросила она.

Алина высунула правое колено из испускающей пар воды. – Нет, мне удалось устроить все так, что он их не заметил. – Она прищурила глаза, борясь с жалящими слезами, пытаясь сдержаться. – О, миссис Фэйрклоз, это было такой ошибкой. И так потрясающе прекрасно. Точно я нашла часть своей души, которая была оторвана. – Она скривилась, насмехаясь над собой, когда осознала, как пафосно прозвучали ее слова.

- Я понимаю, - сказала экономка.

- Правда?

В глазах миссис Фэйрклоз внезапно сверкнула насмешка. – Я когда-то тоже была молодой женщиной, хоть в это, может быть, и трудно поверить.

- Кого вы …

- Я никогда это не обсуждаю, - твердо заявила экономка. – И это не имеет никакого отношения к вашему с Маккенной безвыходному положению.

Более точного слова просто невозможно подобрать. Это было не затруднение, не проблема, и даже не дилемма. Это было именно безвыходное положение.

Алина хмуро водила руками по воде, когда миссис Фэйрклоз подошла подлить немного целебного масла в ванну. – Я вела себя словно капризный ребенок, - печально сказала Алина. – Я взяла то, чего хотела, не думая о последствиях.

- Маккенна вел себя не лучше. – Экономка вернулась в кресло у огня. – Теперь вы оба получили то, чего хотели, и, похоже, вам обоим от этого стало лишь хуже.

- Самое худшее еще впереди, - сказала Алина. – Теперь мне придется прогнать его, не объясняя, почему. – Она замолчала, потерла мокрыми руками лицо, и мрачно добавила, - Снова.

- Все не должно быть так, - возразила миссис Фэйрклоз.

- Вы предлагаете сказать ему правду? Вы знаете, какой будет его реакция.

- Никто не может знать всех тайн чужого сердца, миледи. Ведь я знаю вас самого рождения, а вам все еще удается меня удивить.

- То, что я сделала с Маккенной сегодня… это вас удивило?

- Нет. – По какой-то причине то, как быстро миссис Фэйрклоз ответила на вопрос, заставило их обеих рассмеяться.

Откинув голову на краешек ванны, Алина разогнула колени, чтобы горячая вода успокоила ее шрамы. – Моя сестра уже вернулась с ярмарки?

- Да, она возвратилась в компании мистера Шоу и Чемберлэйнов, по меньшей мере, три часа назад.

- Как она? Она выглядела счастливой?

- Даже слишком.

Алина слабо улыбнулась. – Разве можно быть слишком счастливой?

Экономка нахмурилась. – Я лишь надеюсь, что леди Ливия понимает, что за джентльмен этот мистер Шоу. Несомненно, он ухаживал за сотней женщин и до нее, и продолжит свое занятие и после того, как покинет Стоуни Кросс.

От этих слов улыбка Алины померкла. – Я поговорю с ней завтра, и, возможно, вместе нам удастся привести в порядок наши мысли.

- Не их нужно приводить в порядок, - сказала миссис Фэйрклоз, и Алина скорчила ей рожу.

Глава четырнадцатая

К разочарованию Ливии, весь следующий день Гидеон Шоу не появлялся. Никто из сопровождавших его американцев не обратил внимания на его отсутствие за завтраком и обедом, казалось, они приняли исчезновение Шоу как нечто само собой разумеющееся. Уговорив миссис Фэйрклоз справиться, что с ним, Ливия узнала, что Шоу просто заперся в коттедже для холостяков и сказал никому ни в коем случае не беспокоить его. – Он болен? – спросила Ливия, представив, как он, беспомощный и бредящий, лежит в постели. – Можно ли оставлять его одного в такое время?

- Смею высказать предположение, что его мучает похмелье, - неодобрительно сказала миссис Фэйрклоз. – В данном случае, мистера Шоу абсолютно точно нужно оставить одного. Мало какое зрелище может быть более неприятным, чем набравшийся джентльмен.

- Зачем он это делает? – беспокойно спросила Ливия, стоя у огромного дубового кухонного стола, где кухарки только что закончили раскатывать и резать сдобное тесто. Кончиком пальца она нарисовала узор на толстом слое муки, оставив на столе ряд маленьких кругов. – Что могло толкнуть его на это? Прошлым вечером, казалось, что он в абсолютном порядке.

Перед тем как ответить, миссис Фэйрклоз подождала, пока кухарки понесут круглые куски теста в соседнюю комнату. – Алкоголикам не нужно, чтобы что-то их подталкивало.

Ливии совсем не понравилось, какие образы вызывало это слово: отвратительных, неряшливых, жалких мужчин, которые говорили обидные вещи, спотыкались о невидимую мебель и вскоре превращались в краснолицых и толстяков. Хотя было хорошо известно, что практически каждый мужчина хоть иногда выпивает, человека не считали пьяницей, пока не становилось очевидно, что его жажду не утолить, и что он не может удержать себя в руках. Ливия знала очень немного таких мужчин. По правде сказать, она никогда не видела Маркуса пьяным, поскольку он всегда проявлял непременное умение владеть собой.

- Шоу – не алкоголик, - полушепотом возразила Ливия, помня об остром слухе прислуги. – Он только, ну… - Остановившись, она нахмурилась, пока лоб ее не стал походить на жалюзи. – Вы правы, он – алкоголик, - признала она. – Как бы мне хотелось, чтобы это было не так! Если бы кто-нибудь или что-нибудь могло заставить его измениться…

- Такие люди не меняются, - пробормотала миссис Фэйрклоз с пугающей уверенностью.

Ливия отошла от стола, так как одна из кухарок пришла протереть его мокрой тряпкой. Она стряхнула муку с ладоней и скрестила руки на груди. – Кто-то должен пойти и убедиться, что с ним все в порядке.

Экономка неодобрительно посмотрела на нее. – На вашем месте, миледи, я бы не стала вмешиваться.

Ливия знала, что миссис Фэйрклоз права, как всегда. Однако когда медленно подкралось время ужина, она отправилась разыскивать Алину. Которая, как сейчас вдруг подумала Ливия, весь день казалась несколько растерянной. Впервые за весь день Ливия перестала думать о Гидеоне Шоу на достаточно долгое время, чтобы задаться вопросом, как дела у ее сестры с Маккенной. Ливия видела, как они вдвоем ходили по ярмарке, и, конечно же, слышала о серенаде «Роза Трали». Ей показалось занятным, что Маккенна, которого она всегда считала очень замкнутым и сдержанным человеком, мог прибегнуть к такой публичной демонстрации своего интереса к Алине.

Казалось, это никого, однако, не удивило, поскольку было ясно, что Алина и Маккенна принадлежат друг другу. Что-то невидимое, но неоспоримое связывало их. Может, то, как оба они бросали быстрые взгляды друг на друга, когда один думал, что второй не смотрит… взгляды, полные изумления и желания. Или то, как едва заметно изменялся голос Маккенны, когда он разговаривал с Алиной, тон его становился глубже и мягче. Неважно, насколько осмотрительно они себя вели, любой мог заметить, что Алину и Маккенну друг к другу притягивает сила, более могучая, чем они сами. Казалось, они хотят дышать одним воздухом. Их потребность друг в друге была до боли очевидна. И Ливия была уверена, что Маккенна обожает ее сестру. Возможно, это было неправильно, но Ливия хотелось, чтобы Алине хватило мужества рассказать Маккенне правду о несчастном случае.

Погруженная в мысли, Ливия, наконец, обнаружила Алину в личном кабинете Маркуса, в том самом, который раньше принадлежал их отцу. Как и отец, он весь состоял из острых углов. Стены, обитые блестящими панелями красного дерева, были украшены лишь рядом прямоугольных витражных окон. Хотя Алина часто заходила сюда обсудить с Маркусом домашние дела, казалось, сейчас они обсуждали что-то гораздо более личное. На самом деле, похоже, что они спорили.