- Я не могу, - беспокойно прошептала она, уставясь в пустой проем дверей галереи. – Если кто-нибудь застанет нас так…

- Я послежу за дверями, - заверил ее Шоу, рука его сжалась крепче на ее талии. – Гораздо удобнее сидеть вот так, разве нет?

- Да, но…

- Прекратите ерзать, дорогая, или вы поставите нас обоих в неудобное положение. А теперь… вы рассказывали мне…

Ливия застыла у него на коленях, неистово покраснев. Ласковое обращение, пусть и банальное, продолжительная близость его тела, и дружелюбная симпатия в его глазах, вызвали слабость во всем ее теле. Она с трудом пыталась вспомнить, о чем они разговаривали. Ах, да… выкидыш. – Самым худшим было, что все считали удачей то, что я потеряла ребенка, - сказала она. – Никто никогда не говорил этого прямо, но это было очевидно.

- Полагаю, вам было бы нелегко одной с оставшимся без отца ребенком, - тихо произнес Шоу.

- Да, я и тогда это понимала. Но я все равно скорбела. Я даже чувствовала вину, как будто я подвела Эмберли, не сумев сохранить последнюю его частичку. А сейчас мне иногда бывает трудно вспомнить его лицо, или каким был его голос.

- Вы думаете, он хотел бы, чтобы вы совершили сати?

- Что это?

- Индусский обычай, когда женщина должна броситься в огонь погребального костра ее мужа. Ее самоубийство считается доказательством преданности ему.

- А что если жена умрет первой? Муж делает то же?

Шоу окинул ее слегка ироничным взглядом. – Нет, он женится снова.

- Мне следовало догадаться, - сказала Ливия. – Мужчины всегда все устраивают с выгодой для себя.

Он с насмешливым укором заявил. – Вы слишком молоды, чтобы быть такой циничной.

- А как насчет вас?

- Я таким родился.

- Не правда, - решительно сказала она. – Что-то сделало вас таким. И вы должны рассказать мне что.

Легкое изумление промелькнуло в его глазах. – Почему это я должен?

- Это будет только справедливо, после того как я рассказала вам об Эмберли и моем скандале.

- Всей оставшейся ночи не хватит на то, чтобы рассказать о моих скандалах, миледи.

- Вы в долгу передо мной, - сказала она. – Вы, конечно же, слишком джентльмен, чтобы обмануть леди.

- О, я действительно джентльмен, - язвительно сказал Шоу. Потянувшись к нагрудному карману, он достал маленькую серебряную флягу. Он поудобнее усадил Ливию, приобняв ее, и двумя руками отвинтил крышку. Ливия тихо ахнула, оказавшись слегка стиснутой напряженными мускулами. Выполнив задачу, руки Шоу расслабились, и он поднес флягу к губам. Запах дорогого спиртного ударил Ливии в ноздри, и она бросила на него настороженный взгляд.

Шоу задумчиво вздохнул, приветствуя успокаивающее действие бурбона. – Прекрасно, принцесса Оливия… каким вы хотите ваш скандал… с кровью или хорошо прожаренным?

- Что-то среднее, пожалуй?

Шоу улыбнулся и еще раз глотнул из фляги. Минуту они вместе молчали, Ливия множеством юбок и массой зажатой в тиски корсета женской плоти полулежала у него на коленях. Она увидела в его глазах осторожное раздумье, пока он взвешивал, как много ей рассказать, какими словами лучше передать смысл… а затем он язвительно усмехнулся с невеселым смирением, и плечи его напряглись, словно он хотел пожать ими. – Прежде чем я расскажу вам что-либо, вам нужно понять, что Шоу считают – нет, убеждены в том – что никто недостаточно хорош для них.

- О каких именно Шоу вы говорите?

- О большинстве – о моих родителях в особенности. У меня три сестры и два брата, и поверьте мне, тем из них, кто женат или замужем, понадобилось чертовски много времени, чтобы отец одобрил их будущих супругов и супруг. Для моих родителей гораздо более важным было, чтобы их отпрыски заключали браки с людьми надлежащего положения: с хорошей родословной и финансово обеспеченными, чем с кем-то, кто им по-настоящему нравится.

- Или кого они любят, - проницательно заметила Ливия.

- Да. – Шоу посмотрел на старую серебряную флягу и провел большим пальцем по теплому, поцарапанному металлу. Ливия была вынуждена отвести глаза от этой картины, пораженная внезапно сильным желанием почувствовать эту руку на своем теле. К счастью, Шоу, похоже, был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, как она напряглась в его руках. – Я – второй… был… вторым по старшинству сыном, - сказал он. – В то время как мой брат Фредерик сгибался под тяжестью возлагаемых на него надежд, я стал черной овцой в нашей семье. Когда я достиг совершеннолетия, женщина, в которую я влюбился, была крайне далека от стандартов, установленных Шоу. Разумеется, это делало ее еще более привлекательной.

Ливия внимательно слушала, не отрывая глаз от лица Шоу, когда он насмешливо улыбнулся. – Я предупредил ее о том, чего ожидать, - продолжил он. – Я рассказал ей, что, скорее всего, они откажутся от меня, что они будут жестоки, и никогда не одобрят кого-то, кого выбрали не они сами. Но она сказала, что ее любовь ко мне никогда не дрогнет. Мы всегда будем вместе. Я знал, что меня лишат наследства, но это не имело значения. Я нашел ту, которая любила меня, и впервые в жизни мне выпал шанс доказать себе и другим, что мне не нужны деньги Шоу. К сожалению, когда я привел ее на встречу с моим отцом, тотчас оказалось, что ее чувства ко мне были ложью.

- Она не выдержала неодобрения вашего отца, - догадалась Ливия.

Шоу мрачно рассмеялся, закрутил флягу и спрятал ее в карман сюртука. – «Не выдержала» не то слово, которое я бы использовал. Они вдвоем заключили сделку. Мой отец предложил ей деньги, чтобы она попросту забыла о моем предложении и ушла, а она выдвинула встречное предложение. Они вдвоем торговались, словно пара букмекеров в брокерской конторе, пока я стоял и слушал, разинув рот. Когда они пришли к устраивающей их обоих сумме, моя возлюбленная оставила дом, ни разу не оглянувшись. По всей видимости, перспектива выйти замуж за лишенного наследства Шоу была не столь привлекательна, как хорошие отступные. Какое-то время я не мог решить, кого ненавидел больше – ее или моего отца. Спустя немного времени мой брат Фредерик неожиданно скончался, и я стал законным наследником. С тех самых пор и до смерти моего отца я стал для него жестоким разочарованием.

Ливия старательно пыталась не показать своего сочувствия, боясь, что он неправильно поймет его. Десятки избитых фраз приходили ей в голову, о том, что Шоу непременно когда-нибудь найдет женщину, которая достойна его любви, и что его отец, наверняка, хотел для него только лучшего… но в этот момент абсолютной честности она не могла сказать что-то столь банальное. Вместо этого она сидела и молчала, а когда, наконец, заглянула ему в лицо, обнаружила, что вместо того, чтобы выглядеть разочарованным или ожесточенным, он с поддразнивающей улыбкой разглядывает ее.

- О чем вы думаете? – спросил он.

- Я просто подумала, как мне повезло. Хоть Эмберли был со мной очень недолго, по крайней мере, я знаю, что однажды была по-настоящему любима.

Его пальцы легко погладили ее подбородок. От нежной ласки сердце Ливии бешено заколотилось. Он намеренно задержал ее взгляд, кончики его пальцев порхали по ее коже, пока он не нашел нежное углубление у нее за ухом. – Любой полюбил бы вас.

Казалось, Ливия не могла оторвать от него глаз. Он был опасным человеком, предлагавшим чувственность вместо безопасности, страсть вместо защиты. Когда-то она ни за что бы не поверила, что станет обдумывать идею завести роман с мужчиной, которого не любит. Но было в нем что-то провоцирующее: обещание грешного наслаждения, веселья, которому было невозможно противостоять.

Поддавшись импульсу, она наклонилась вперед и прикоснулась своим ртом к его. Поверхность его губ была гладкой и шелковистой, поначалу прохладной, но быстро согревалась. Как и раньше, его поцелуи были игривыми, выразительными, сначала - невесомыми, слегка любопытными, потом - настойчивыми и целеустремленными. Уговорив ее губы раскрыться, он поцеловал ее долгим, открытым поцелуем, его язык погружался в ее рот, нежно исследуя.

Когда Ливия прижалась теснее к нему, она почувствовала напряжение его тела, тугие мускулы его груди и живота… и ниже, растущее давление, на которое внезапно откликнулась ее плоть. Его рука вывела ленивый круг на ее спине, заставив ее прижаться к нему еще сильнее, пока одна из ее ладоней не наткнулась на край серебряной фляги. Металлическая вещица помешала ее исследованиям, резко напомнив о нежеланной реальности.

Ливия отстранилась от него, улыбаясь и дрожа.

- Не уходите, - пробормотал Шоу, чувствуя, как она напряглась, готовясь слезть с его колен.

Рука его лежала на ее талии, и она неохотно оттолкнула ее. – Я не могу делать это, когда вся моя семья наблюдает, мистер Шоу. – Она обвела рукой ряды своих исполненных важности предков, развешанных по стенам.

Шоу с медленной улыбкой ответил. – Почему нет? Они меня не одобряют?

Ливия притворилась, что серьезно обдумывает вопрос, разглядывая бесчисленные лица Марсденов. – Похоже, что нет. Возможно, им следует узнать вас получше.

- Нет, - отозвался он без колебаний. – Я не из тех, кто выглядит лучше при более близком знакомстве.

Она изогнула брови, гадая, было ли это заявление сделано искренне, или

притворно, или это просто мрачное чувство юмора. Так и не решив, она, невольно улыбнулась и покачала головой. – Как ни странно, чем вы ближе, тем больше мне нравитесь.

Вместо ответа, Шоу взял ее голову обеими руками, подтянул поближе и раздавил ее губы поцелуем. Резкий напор его губ едва ли можно было назвать романтичным – слишком грубый, слишком стремительный, хоть и приятно глубокий. И все же он взволновал Ливию даже сильнее, чем томное, нежное исследование несколькими минутами раньше.

Освободив ее, Шоу наблюдал, как Ливия соскользнула с его колен. Пол, казалось, покачнулся под ее ногами, прежде чем она, наконец, обрела равновесие. Шоу откинулся на троне, уставившись на нее так, что она почувствовала, как глубоко в ее животе все затрепетало.