К счастью для Маккенны, в Америке денег было достаточно. Хотя американское высшее общество было закрытым, в него все еще, пусть и неохотно, но принимали нуворишей. Новоявленные богачи, которых обычно называли «шишками», обнаруживали, что большинство дверей для них открыты. Женщинам повезло меньше. Если положение семьи наследницы было не слишком прочным, неважно насколько она была обеспечена материально, в старом Нью-Йорке ее никогда бы не приняли, и она была вынуждена искать мужа в Париже или в Лондоне, а не на родине.

После напряженной атмосферы нью-йоркских балов, Маккенна был приятно удивлен непринужденностью здешнего вечера. Когда он сказал это Гидеону, его друг спокойно улыбнулся.

- В Англии всегда так, - сказал Гидеон. – Английским аристократам нечего доказывать. Поскольку никто не может отобрать у них титул, они вольны говорить и делать, что пожелают. В то время, как в Нью-Йорке, твое социальной положение – вещь довольно ненадежная. Ты можешь быть уверен в своем статусе, лишь если ты включен в какой-нибудь чертов список. Списки состава комиссий, списки приглашенных, списки почетных членов, списки посещений…

- И есть какие-нибудь списки в которые ты не включен? – спросил Маккенна.

- Господи, нет, - сказал Гидеон со смешком. – Я – Шоу. Я всем нужен.

Они стояли вместе в одном конце бального зала, казалось, пол здесь покрыт акрами и акрами паркета. Воздух был напоен благоуханием роз, ирисов и лилий из садов поместья, искусно расставленных в хрустальных вазах. В стенных нишах стояли небольшие обтянутые бархатом скамейки, где маленькими группками сидели престарелые дамы и те, кто не хотел танцевать. Музыка плавно текла с балкона верхнего этажа, где наполовину скрывшись за пышной зеленью, сидел небольшой оркестр. Хотя этому балу было далеко до экстравагантности некоторых приемов на Пятой Авеню, на которых бывал Маккенна, это говорило в пользу этого бала перед теми, полными показной роскоши, вечерами. Существует разница между настоящим высшим классом и просто внешним блеском, подумал он. Эту мысль еще более усилило появление леди Алины.

Она была ослепительна, с нитями жемчуга в ее блестящих, темных волосах, синее платье облегало ее пышное тело, обрисовывая холмики ее груди. Плетеный венок из белых бутонов роз обвивал одно из ее затянутых в перчатки запястий. Протянув руки в приветствии, она подошла к группе гостей у двери в бальный зал. Ее улыбка была подобна магической вспышке. Наблюдая за ней, Маккенна заметил кое-что, на что не обратил внимания во время предыдущей встречи… ее походка была не та, какой он ее запомнил. Вместо стремительной девичьей грации Алина двигалась со свободной неторопливостью лебедя, скользящего по тихому пруду.

Появление Алины привлекло множество взглядов, и стало очевидным, что Маккенна был не единственным, кто по достоинству оценил ее ослепительную привлекательность. Неважно, насколько спокойной оставалась она внешне, невозможно было скрыть ее явную чувственность. Маккенна едва сдерживался, чтобы не подойти к ней и не затащить в какое-нибудь темное, укромное местечко. Он хотел сорвать жемчужины с ее волос, прижаться губами к ее груди и вдыхать аромат ее тела, пока не опьянеет.

- Очаровательна, - прокомментировал Шоу, проследив за его взглядом. – Но ты мог бы найти женщину почти столь же привлекательную – не говоря уже о том, что гораздо более молодую – там, в Нью-Йорке.

Быстрый взгляд, которым окинул его Маккенна, заставил его замолчать. – Я знаю, что было там, в Нью-Йорке. – Его взгляд против воли снова вернулся к Алине.

Гидеон улыбнулся и покрутил ножку бокала в длинных пальцах. – Хотя я не могу утверждать, что все женщины похожи, я могу с долей уверенности сказать, что основной арсенал у них у всех одинаков. Что же делает именно эту, предпочтительнее остальных? Просто тот факт, что ты не можешь ее получить?

Маккенна и не подумал ответить на такое глупое замечание. Было невозможно заставить Шоу – или кого-либо еще – понять. Мрачной действительностью было то, что они с Алиной никогда не разлучались – они могли жить на разных концах земли, и все равно словно запутались в этом адском клубке. Не может ее получить? Она всегда принадлежала ему и только ему… Она была его бесконечным мучением. И она поплатится за это, как он страдал дольше десяти лет.

Его мысли прервало появление лорда Уэстклифа. Как и все присутствующие мужчины, Уэстклиф был одет в черное и белое, модный, свободный пиджак с прямыми отворотами и широкие, превосходно сшитые брюки. У него было мощное строение спортсмена, а манеры его были скорее прямыми, чем витиеватыми. Однако из-за его сходства со старым графом Маккенна почувствовал укол неприязни, которую не мог игнорировать. С другой стороны, не многие аристократы приняли бы бывшего слугу в качестве высокого гостя, пришлось признать Маккенне.

Когда Уэстклиф поприветствовал их, выражение его лица было приятным, если не дружелюбным. – Добрый вечер, - тихо сказал он. – Наслаждаетесь балом, джентльмены?

- Несомненно, - радушно ответил Шоу, в одобрении поднимая свой бокал. – Очень хорошее бордо, милорд.

- Отлично. Я прослежу, чтобы именно этот урожай доставили в резиденцию холостяков для вашего удобства. – Взгляд Уэстклифа переместился на Маккенну. – А вы, сэр? Что вы думаете о вашем первом бале в Стоуни Кросс Парке?

- С этой стороны окон все кажется другим, - честно сказал Маккенна.

Это заявление вызвало у Уэстклифа непроизвольную улыбку. – От конюшни до бального зала долгий путь, - признал он. – И не многие люди смогли бы его преодолеть.

Маккенна едва расслышал это замечание. Его внимание снова вернулось к Алине, которая подошла поприветствовать новоприбывшего.

Похоже, гость приехал один. Это был красивый мужчина не старше тридцати, блондин, как и Гидеон Шоу. Правда, если Гидеон выглядел загорелым, этот человек был по-зимнему бледен… с совсем светлыми, чуть отливающими золотом, волосами и пронзительными глазами. Вид его рядом с Алиной, светлое на темном, был поразительно притягателен.

Проследив за его взглядом, Уэстклиф увидел пару. – Лорд Сэндридж, - пояснил он. – Друг семьи, и очень нравится леди Алине.

- По-видимому, - согласился Маккенна, он уловил атмосферу интимности между этими двумя. Ревность накрыла его ядовитой волной.

Уэстклиф небрежно продолжил. – Они дружат уже по меньшей мере пять лет. И необычайно сблизились с моей сестрой–что очень меня радует, поскольку больше всего я желаю ей счастья. – Он поклонился им обоим. – Всегда к вашим услугам, джентльмены.

Гидеон улыбнулся, наблюдая за уходом графа. – Искусный стратег, наш Уэстклиф, - пробормотал он. – Похоже, он предупреждает тебя держаться подальше от леди Алины, Маккенна.

Маккенна окинул его убийственным взглядом, хотя ему было хорошо известно, что Гидеон находит извращенное удовольствие в том, чтобы выводить его из себя. – Уэстклиф может отправляться ко всем чертям, - прорычал он. – Вместе с Сэндриджем.

- Тебя не пугает конкуренция? - тихо спросил Гидеон.

Маккенна приподнял одну бровь и презрительно заговорил. – После пяти лет знакомства с леди Алиной, Сэндридж все еще не предъявил на нее права. Это – не то, что я называю конкуренцией, в любом смысле этого слова.

- Не предъявил на нее права публично, - поправил Гидеон.

Маккенна со слабой улыбкой покачал головой. – Насколько мне известно, Шоу, только это и считается.

Глава восьмая

В жизни Алины было несколько человек, которым она достаточно доверяла, чтобы полюбить. Как ни странно, любить Адама, лорда Сэндриджа, было самой простой вещью, которую она когда-либо делала. Их дружба была абсолютно невинной, без малейшего намека на влечение. За эти пять лет о романе между ними было пущено немало сплетен, что служило интересам их обоих. Алине нравилось, что очень немногие мужчины осмеливаются подойти к ней из-за ее предполагаемой романтической связи с Адамом. А Адам, в свою очередь, был благодарен за то, что слухи о них не допускали других, более разрушительных, которые могли бы возникнуть в противном случае.

Алина никогда не вмешивалась в такой вопрос как сексуальные предпочтения Адама, поскольку они не имели с ней ничего общего. Но она знала то, о чем очень немногие подозревали – что его интересы были направлены лишь на других мужчин. Что было удачей для мужчин с теми же вкусами. Очарование Адама, его ум и отточенное остроумие сделали бы его желанным не зависимо от его внешнего вида. Но так уж вышло, что он был ослепительно красив, с густыми волосами цвета белого золота, серыми глазами, прикрытыми темными ресницами, и худощавым, натренированным телом.

Когда Алина была с Адамом, она невольно начинала наслаждаться жизнью. Он заставлял ее смеяться, заставлял ее думать, и он знал, что она собирается сказать, прежде чем она успевала это озвучить. Адам как никто другой мог вывести ее из депрессии, которая накатывала на нее время от времени, и она делала то же самое для него. – Иногда ты заставляешь меня желать, чтобы я была мужчиной, - сказала она ему однажды, смеясь. Его ответная улыбка сверкнула на едва загорелом лице.

- Нет, ты слишком совершенна как женщина.

- Мне далеко до совершенства, - пробормотала она, чувствуя тонкую паутину шрамов, покрывающую ее ноги.

Адам не стал говорить банальностей или лгать, а лишь взял ее руку в свою и долго держал. Она уже рассказала ему о несчастном случае и о том, что произошло с ее ногами, спустя немного времени с их знакомства. В самом деле странно, она держала это в тайне от друзей, которых знала долгие годы… но она ничего не скрывала от Адама. Она также рассказала Адаму все подробности своей запретной любви к Маккенне и как отослала его прочь. Адам отнесся к ее признаниям с молчаливым пониманием и необходимой долей сочувствия.

С застывшей, любезной улыбкой на лице Алина ухватила его за руки мертвой хваткой и шепотом заговорила. – Мне нужна твоя помощь, Адам.