— Брендан, возможно, ему нравится работать в одиночестве, — вмешалась Лори. — А у тебя занятия в новой школе…

— Вот именно. В совершенно новой, где нет друзей.

— Друзья скоро появятся. Теперь возвращайся в постель. Мистер Блэк уходит.

— Мам! — запротестовал Брендан.

— Да, я ухожу, — подтвердил Шон.

— Но вы же только пришли.

— Я очень давно не видел твою маму и удивился, что она в городе.

— Мы только сегодня приехали.

— Я так и понял. Но все равно ухожу. Я просто зашел убедиться… — Шон замялся. — Это возвращение домой кажется мне странным. Я хотел убедиться, что твоя мама в безопасности.

— В безопасности? — удивленно переспросил Брендан.

Значит, Лори не сказала ему о зверском убийстве ее школьной подруги.

— Ну, дом новый, сигнализации пока нет.

— Сигнализацию мы установим в ближайшее время, — заверила Лори.

— Лучше бы вернуться в Нью-Йорк.

— Вам тоже нравится Нью-Йорк? — оживился Брендан. — Я люблю его, не хотел сюда ехать… но мой прадедушка, он очень хороший человек.

— Знаю.

— Конечно, вы же учились с мамой в школе. И с Джен.

— Джен, Брэд, твой дядя Эндрю — мы учились вместе.

— Новые друзья у меня появятся. Хорошо уже то, что здесь наша семья.

— Безусловно. Спокойной ночи.

Шон вышел на крыльцо, а Брендан следовал за ним как преданная собачка.

— Может, вы придете к нам в пятницу на ужин? — пригласил он.

— Возможно, у твоей мамы другие планы.

— Нет, я уверен. Мам, ты же говорила, что я смогу приглашать друзей. Правда, Шон твой друг, но какая разница?

Очень большая, черт побери! Ей совсем не хотелось, чтобы сын подружился с Шоном, однако не могла же она просто взять и отказать.

— У Шона много дел, — предприняла Лори еще одну попытку.

— Мы очень будем ждать вас, — с энтузиазмом выпалил Брендан.

Шон внимательно посмотрел на Лори. Интересно, хватит ли у нее решимости объяснить сыну, что он, Шон Блэк, нежеланный гость в этом доме?

— Да, мы будем тебя ждать, — спокойно произнесла она. — Тогда я обязательно приду.


На рассвете зазвонил телефон. Шон лежал в постели один и не спал. Вчера он не пил, не привел женщину. Ночную темноту наполняли призраки прошлого.

Он не удивился, когда услышал голос Рики, однако его насторожило сообщение приятеля.

— Доктор Гиллеспи хочет проконсультироваться со мной? — спросил Шон.

— Она просила меня позвонить и, если возможно, привезти тебя утром к ней. Причину не назвала, однако звонила, в начале шестого, что для меня тоже рановато. У этой леди свои правила. Она работает с трупами по утрам. Конечно, ты можешь отказаться. Ты писатель, а я полицейский, и она заставляет нас плясать под свою дудку…

— Я многим обязан судебным экспертам, — буркнул Шон. Кроме того, ему нравилась Кейт Гиллеспи. Интересно, зачем он ей понадобился?

— Заеду через десять минут, — предупредил Рики.

— Я взял напрокат машину.

— Нет, я заеду. Ты самая важная персона из тех, с кем мне приходилось встречаться в последние годы.

— Рики, но ты же детектив из отдела по расследованию убийств. И в таком большом городе.

— Печальный факт, да?

Побродив по коридорам морга, друзья нашли операционную, где работала Кейт Гиллеспи, и остановились у стола, на котором лежало тело пожилого мужчины.

— Как новорожденный младенец, — заметил Рики. — Ни единой царапины. Это жертва убийства?

— Гуманного убийства. Жена перекормила его яблочным пирогом. В результате сердечный приступ, — объяснила доктор Гиллеспи.

— Тогда… — начал Рики.

— Да, это сердечный приступ, но по закону штата мы обязаны сделать вскрытие, поскольку бедняга умер в одиночестве. Спасибо, детектив Гарсия, что привезли друга. Когда мы закончим наши дела, я отправлю его домой, а вы сможете поговорить с ним позже.

Рики бросил на Шона взгляд, полный удивления и негодования.

— Хорошо, доктор. Но он расскажет мне обо всем, мы же с ним школьные друзья. — Рики подождал несколько секунд, надеясь, что она предложит ему остаться.

— До свидания, — попрощалась с ним Кейт.

Когда детектив удалился, она принялась диктовать внешние данные трупа, затем, выключив диктофон, поинтересовалась:

— Сейчас я начну вскрытие. Вас это не смущает, мистер Блэк?

— Нет, мэм. Для получения ученой степени мне самому пришлось делать несколько вскрытий. Много раз ассистировал.

— В качестве автора детективных романов… или в качестве судебного антрополога?

— В обоих качествах. Зачем вы спрашиваете, если столько знаете обо мне?

— Да, я слышала про вас от нескольких человек, с которыми вы учились, и только самое хорошее. Жаль, что вы променяли науку на ремесло писателя.

— В науке масса тем для фантазии. Все-таки для чего я здесь? Ведь не для того, чтобы наблюдать, как вы делаете вскрытие человека, умершего естественной смертью?

Кейт покачала головой и бросила взгляд на диктофон, убеждаясь, что он выключен.

— Я уже долго работаю здесь, а вы понимаете, что означает такая работа в городе, как наш. Дети, жестоко избитые теми, кто должен оберегать их от опасностей. Жертвы бандитского насилия, обугленный труп мужа, которого сожгла жена, погибшие в авиакатастрофах, в дорожных авариях. Сплошной ужас.

— Понимаю, — тихо произнес Шон.

— В свое время мне пришлось вскрывать труп Аманды Олин, — сообщила Кейт.

— И что?

Кейт внимательно посмотрела на него.

— На мой взгляд, взгляд опытного патологоанатома, Аманда Олин была убита. Возможно, она действительно запуталась в проводах, но характер ран и царапин на лодыжке указывает на убийство, хотя его и не удалось доказать со всей неопровержимостью.

— Я не убивал Мзнди. — Голос у Шона дрожал от ярости.

— Верю. Не обижайтесь.

— Но меня единственного обвинили в том убийстве.

— Там ведь были и другие, не так ли?

— Да. Все подростки, доктор Гиллеспи, почти дети.

— Ясно. Можете оставаться при своем мнении, а я останусь при своем. Я видела детей, совершавших глупые, ужасные поступки. Ладно, не будем об этом. Нам все равно не удастся раскрыть убийство, совершенное пятнадцать лет назад.

Проклятие, говорили же ему, что не надо ехать в родной город! Он сделал большую глупость: даже люди, которые ему нравились, похоже, готовы помучить его.

— Так в чем же все-таки дело? — спросил Шон.

— У меня есть некие кости. Я хочу, чтобы вы посмотрели на них.

— Что?

— Кости. Это же ваша специализация? Во всяком случае, была, пока вы не стали знаменитым и богатым писателем. Разве вы не работали судебным антропологом?

— Работал, но…

— И люди из университета Флориды утверждают, что вы были хорошим специалистом.

— Неужели? Рад слышать.

— Мне бы следовало отправить их… значительную часть подобных образцов мы направляем в Смитсоновский институт, но раз уж вы здесь… Я подумала, что вы сможете осмотреть их и сделать для меня несколько предварительных выводов.

— Пожалуйста. Хотя вы и сами большой специалист в этой области.

— С удовольствием воспользуюсь мнением независимого специалиста. Бывают случаи, когда почти не за что уцепиться, и тогда мы радуемся любым сведениям.

Да, Шон понимал. Еще в начале изучения криминологии он прослушал удивительную лекцию о том. что кости способны многое рассказать о преступлении. Убийцы проявляли изобретательность: расчленяли трупы, гноили их, растворяли в кислоте, уничтожали по частям, — но кости человека очень прочные и хранят массу информации. Нет в мире ничего более жестокого, чем убийство, и ничего более отвратительного, чем безнаказанность убийцы. Мертвые взывают к справедливости. А кости могут взывать громче и дольше всего.

— Конечно, у меня есть кое-какие соображения, — заметила Гиллеспи.

— Не хотите поделиться со мной?

— Нет… Сначала посмотрите сами.

Шон пожал плечами. Ему нравилась доктор Гиллеспи, а кроме того, его уже разбирало любопытство.

— Ладно, давайте посмотрим.


— Мама, папа, дедушка!

Лори обняла деда осторожно, но тот крепко прижал ее к себе.

— Я еще не помер! — воскликнул Грампс. В его светло-карих глазах, которые Лори унаследовала от него, сверкали искорхя.

— Папа! — одернула его невестка.

— Слушай, Глория, я не хочу, чтобы моя внучка обращалась со мной так, будто я из стекла. Я ее очень люблю, и раз уж она вернулась из Нью-Йорка, чтобы находиться рядом со мной, то пусть обнимает меня до хруста в костях.

— Отлично! Сейчас переломаю тебе все кости, — засмеялась Лори.

— И я тоже. — Брендан обнял прадедушку.

Отец Лоря, высокий и сухопарый, с белыми волосами и красивым стареющим лицом, осмотрев дом, улыбнулся.

— Прекрасное местечко, — сказал он.

— Спасибо, папа.

— С ним масса проблем, — озабоченно заявила мать. — Следовало купить новый дом.

— Мама, я люблю старые дома.

Лори собралась отстаивать свою точку зрения, но мать с улыбкой погладила ее по голове.

— Ты права, у старых домов много достоинств, и ты всегда поступала по-своему. У тебя все получалось, значит, не стоит критиковать.

Удивленная ее покладистостью, Лори взглянула на отца, который лишь пожал плечами:

— И старую собачку можно обучить новым трюкам.

— Джеймс, ты называешь меня старой собачкой?

— Ни в коем случае, дорогая, — запротестовал тот, обнимая жену за талию. Брендан засмеялся, а Лори не знала, что и думать. Она не помнила, чтобы в годы ее юности родители так ладили друг с другом.

— А где же обещанный завтрак? — спросил Джеймс.

— Проходите, проходите!

Брендан повел всех в столовую, где начал усиленно помогать матери: приносил и уносил тарелки, наливал сок и кофе. Лори радовалась, что яичница с веянной, тосты и вафли не подгорели. Честно говоря, она побаивалась новоселья, да и родные, наверное, тоже. Разговор за столом неизбежно коснулся прошлого.