— Нет надобности беспокоиться из-за этого, мисс Эм, — сообщила горничная, любовно разглаживая одеяла. — Кажется, его светлость уже заказал новую.

— Заказал? Как это мило с его стороны! — Рейчел взглянула на часы, и её довольная улыбка растаяла. — Где же его светлость? Обычно в это время он навещает меня.

— Он велел передать, что заглянет позже, миледи. Уехал куда-то с управляющим, как мне кажется.

Уехал? Неужели? — думала Рейчел, с самым невинным ангельским видом разглядывая ногти на левой руке. Затем вдруг отбросила одеяла и спустила ноги с кровати.

— Вам нужен ночной горшок, миледи?

— Нет! Мне нужна перемена обстановки. И немедленно! — решительно заявила Рейчел, засовывая стройные ножки в комнатные туфли. — И не смей спорить со мной! — приказала она, увидев, что Элис открыла рот. — Принеси халат!

Встревоженная Элис помогла хозяйке надеть халат.

— Но что скажет его светлость, мисс Эм? — воскликнула она в тщетной попытке урезонить свою неожиданно заупрямившуюся госпожу. — Вам велели неделю лежать в кровати. Вы знаете, что сказал доктор. А его светлость приказал, чтобы вы…

— К дьяволу приказы его светлости! Я ни минуты больше не собираюсь оставаться в этой тюрьме! — объявила Рейчел с такой непоколебимой решимостью, что Элис не посмела больше перечить ей и заботливо предложила руку для опоры.

Расстояние от спальни до лестничной площадки, казалось, значительно увеличилось, но, то прыгая на левой ноге, то осторожно перенося тяжесть на ещё болезненную, распухшую правую, Рейчел доковыляла до отполированных перил. Тяжело дыша, она опёрлась о балюстраду. Добравшись до лестницы, она не собиралась отступать.

Не обращая внимания на самодовольное выражение лица Элис, прямо кричащее «Я-же-говорила-что-вам-это-не-под-силу», она критически осмотрела перила, затем взглянула вниз в холл. Похоже, он пуст. Но лучше проверить, решила Рейчел, поворачиваясь к горничной:

— Спустись в холл и посмотри, есть ли там кто-нибудь.

Элис немедленно повиновалась и подтвердила, что в холле никто не прячется. Довольно улыбнувшись, Рейчел подобрала полы халата и, прежде чем Элис разгадала её намерение, задрала правую ногу, оседлала перила и легко соскользнула вниз по полированному дереву.

— Мне всегда хотелось это сделать, — призналась она, глядя на мир глазами озорного мальчишки, которому только что удалась особенно удачная проказа. — Как я завидую детям!

Выразить на лице неодобрение Элис не удалось, и она снова предложила госпоже руку, чтобы достичь цели путешествия — библиотеки.

Вскоре Рейчел, очень довольная, лежала на удобном диване, поставленном так, чтобы через окно был виден парк. Несколько подушек поддерживали её спину, тёплый плед прикрывал ноги, на столике рядом стоял бокал лимонада, а в руках — книжка, которую утром принесла Люси. Какое наслаждение!

Однако радость её оказалась недолгой. Не прошло и десяти минут, как дверь открылась, и в комнату тихо и довольно торжественно вошла экономка.

— Несомненно, Элис сообщила вам о моей маленькой авантюре, — улыбнулась Рейчел женщине, которую, к собственному удивлению, очень полюбила, но на этот раз не получила ответной улыбки. — Полно, миссис Литтон. Прекрасно зная мой характер, вы и не могли ожидать, что я покорно соглашусь на недельное тюремное заключение.

— Да, мадам, я и не ждала этого, — ответила экономка все с тем же мрачным видом. — Я восхищаюсь вашей силой духа, ведь вы выдержали целых три дня. Но не об этом я хотела поговорить с вами. — Миссис Литтон умолкла на мгновение, нервно сжав руки. — Я понимаю, что время выбрано неудачно, но… но я боюсь, что вынуждена искать новое место, и пришла спросить, не будете ли вы добры дать мне рекомендацию.

— Но почему? — Рейчел была ошеломлена. Кроме первых недель холодной официальности, когда они обе присматривались и оценивали друг друга, их отношения были очень дружественными. — Я… я думала, вы счастливы здесь. Если я что-то сказала или…

— Нет-нет, миледи! Ничего подобного, — поспешно уверила экономка. Её серые глаза наполнились слезами. — Никто не мог бы относиться ко мне добрее или…

Рейчел в смятении смотрела на неё. Ни один из детальных инструктажей леди Анны Нортон не подготовил её к подобной ситуации. Некоторое время она совершенно не знала, как быть, затем решила действовать ласково, но твёрдо, как если бы это была Элис.

— Успокойтесь, миссис Литтон, присядьте. Очевидно, что-то очень сильно расстроило вас, но я совершенно не понимаю, что бы это могло быть. Это имеет отношение к его светлости? Или к кому-то из слуг?

Утерев глаза, экономка отрицательно покачала головой.

— Нет, миледи, ничего подобного. — Поколебавшись секунду, она собралась с духом и, порывшись в кармане белого накрахмаленного фартука, протянула Рейчел сложенный листок бумаги, а сама присела на самый краешек кресла. — Вот из-за этого.

Рейчел развернула листок и нахмурилась, пробежав глазами криво накарябанное послание. Озадаченно она перечитала:

«Снова поистратился мадам Шарп. Если хотите, чтобы я держал рот на замке, принесите ещё пятьдесят. То же место в пятницу».

В полном недоумении Рейчел перевела взгляд на экономку, которая, к счастью, уже взяла себя в руки и уныло смотрела на неё.

— Боюсь, что я медленно соображаю, ибо не могу понять эту чепуху. Пятьдесят чего надо принести на то же место?

— Соверенов, миледи.

— А-а! Начинаю понимать. Во всяком случае, — поправила себя Рейчел, снова хмуро проглядывая записку, — мне так кажется. Теперь ясно, что это написано с единственной целью — получить деньги. Но кто такая миссис Шарп?

— Я, миледи. После смерти мужа я вернула себе девичью фамилию.

Рейчел некоторое время молча разглядывала экономку. Женщины, занимающие высшее положение среди слуг, могут быть замужними, но редко кто из них называет себя «миссис», если носит девичью фамилию.

— У вас были на это серьёзные причины?

— Да, миледи. — Экономка пристально смотрела на госпожу. — Кое-где ходили слухи, что я убила своего мужа, и я сочла разумным изменить фамилию, когда была вынуждена искать место прислуги.

— А вы действительно убили его? — спросила Рейчел так невозмутимо, что экономка не смогла подавить улыбку.

— Нет, миледи, не убила. Но если честно, должна признать, что не раз хотела это сделать.

— Ммм… Да, это можно понять, — задумчиво отозвалась Рейчел. — Я сама иногда испытываю подобное желание. — Её слова вызвали взрыв смеха обычно очень сдержанной экономки, и Рейчел одобрительно улыбнулась. — Вот так-то лучше. Теперь, я думаю, вам следует объяснить мне всё по порядку.

С некоторым облегчением экономка поудобнее уселась в кресле.

— Миледи, я начну с того, что меня вырастила очень милая тётушка. У неё был удобный дом в тихом, но не фешенебельном районе Лондона. Она пускала постояльцев, и когда я стала постарше, то оплачивала своё содержание, выполняя роль домоправительницы. После смерти тётя оставила дом мне, и я продолжала содержать пансион.

Однажды в доме появился Томас Шарп. Мы понравились друг другу, и, когда он сделал мне предложение, я совершила глупость и вышла за него замуж… и все, чем я владела, перешло к нему.

С неожиданным уколом боли Рейчел инстинктивно перевела взгляд на золотое колечко на своей левой руке.

— Да, миссис Литтон. Жизнь временами наносит чувствительные удары. — Она снова подняла глаза и, обнаружив, что экономка пристально смотрит на неё, поспешно спросила: — Несомненно, вскоре после свадьбы вы узнали истинный характер вашего мужа?

Экономка утвердительно кивнула.

— Я знала, что он любил выпить, миледи, но не представляла, что это значит. Трезвым он был достаточно мил, но когда выпивал… — Её глаза стали суровыми. — Примерно через год после нашей свадьбы Томас потерял работу — он был клерком в одной транспортной компании, — и мои сбережения быстро иссякли. Шарп начал продавать мебель, чтобы оплачивать карточные долги и другие развлечения. Единственный доход давал мой пансион, но время шло, дом ветшал, и я уже не могла проявлять разборчивость в постояльцах. — Опустив глаза, экономка уставилась на ковёр. — Как-то вечером он явился домой совершенно пьяный и, как обычно, потребовал денег. Когда я сказала, что ничего нет — даже на еду, он пришёл в ярость. Я выбежала из комнаты на лестничную площадку. Шатаясь, он последовал за мной. Должно быть, он зацепился за ветхий ковёр, потому что упал с лестницы и сломал себе шею.

— Но разве можно винить вас за это? — ошеломлённо спросила Рейчел, и экономка горько улыбнулась.

— Миледи, Бог не наградил меня красотой, но я была сильна духом. Когда я вышла замуж за Томаса Шарпа, мне было уже тридцать. Я была независимой и трудолюбивой женщиной. Я нелегко покорялась требованиям мужа. За пять лет нашей совместной жизни было много громких ссор, и нашлось немало охотников подтвердить это. Меня отвезли в Главное полицейское управление на Боу-стрит, и ни один из моих жильцов не выступил в мою защиту; правда, меня отпустили за неимением доказательств.

— А грязь прилипает, — тихо сказала Рейчел.

— Совершенно верно, миледи. После дознания я вернулась домой и обнаружила, что последние жильцы исчезли, забрав почти всю оставшуюся мебель. — Она горько усмехнулась. — Прелестная была семейка!

Муж, жена и их отвратительный сын. Ренфилды, если память мне не изменяет.

— Вы не обратились к властям?

— Нет, миледи. Я была по горло сыта полицейскими с Боу-стрит. Но я сделала всё, что могла: продала дом и заплатила долги мужа. У меня почти ничего не осталось. — Увидев сочувствие в глазах Рейчел, экономка улыбнулась. — Всё сложилось не так плохо, миледи. Подруга моей тёти — добрая душа — удачно вышла замуж и взяла меня в экономки. Но я не могла отделаться от прошлого. Когда бы мы с ней ни выходили, непременно наткнёмся на кого-то, кто узнает меня. В конце концов, я решила, что лучше мне уехать из Лондона. Я взяла снова свою девичью фамилию, и мне повезло получить место экономки в доме леди Фицнортон, где я и оставалась десять лет до её кончины. Её сын, сэр Лайонел, написал мне блестящую рекомендацию, и я получила место здесь. — Она посмотрела на свою госпожу, молча разглядывавшую письмо. — Моё прошлое догнало меня, миледи. Я никогда не думала, что придётся рассказывать все это, но… но… Я немедленно уеду, если вы пожелаете. Если бы вы были так добры, чтобы написать мне рекомендацию, я бы…