Интересно, а запас слез ограничен? Если да, то я, кажется, выплакал норму на пару месяцев вперед! Встаю, пробираюсь мимо Шерри и Дэвида и выхожу в проход. Колдер спускается со сцены, я беру его на руки, крепко-крепко обнимаю и шепчу ему на ухо:

– Колдер, я тебя очень-очень люблю!

* * *

Вручения призов мы решили не дожидаться – детям не терпится провести вечер с Шерри и Дэвидом. И они торопятся поскорее уехать. Кирстен и Колдеру не важно, кто выиграет, – горжусь ими! Все-таки не зря я вбивал Кирстен в голову цитату из Алана Вульфа: «Балом правят не баллы, балом правит поэзия».

Дэвид и Шерри увозят мальчиков. Мы с Лейк идем к машине, и я помогаю ей сесть.

– А где мы будем ужинать? Я жутко проголодалась, – заявляет она.

Я молча закрываю пассажирскую дверь, сажусь за руль, достаю с заднего сиденья два пакета и вручаю один ей:

– Ужинать времени нет. Я сделал горячие бутерброды с сыром.

Она с улыбкой открывает пакет и достает оттуда сэндвич и лимонад. Я не ошибся: она прекрасно помнит наше первое свидание.

– А есть сэндвич обязательно? – морщит носик она. – Он сколько уже в машине-то валяется?

– Ну, максимум два часа, – со смехом отвечаю я. – Но это скорее ради поддержания традиции, уж прости! – признаюсь я, забираю у нее сэндвич и кидаю обратно в пакет. – Путь неблизкий, и мы можем скоротать время за игрой. Она называется «Ты бы предпочел…». Знаешь правила?

– Пришлось как-то сыграть с одним крутым парнем, – с улыбкой кивает Лейк. – Но это было давно и неправда… Может, ты начнешь, а я как раз вспомню?

– Ладно, но сначала мне нужно кое-что сделать, – соглашаюсь я, открываю бардачок и достаю оттуда повязку на глаза: – У меня для тебя сюрприз, поэтому надень ее, пожалуйста. Ты не должна видеть, куда мы едем.

– Ты собираешься завязать мне глаза? Серьезно? – Она со вздохом наклоняет голову.

– Вот так, – довольно говорю я, завязывая покрепче. – И, чур, не подглядывать.

Мы выезжаем с парковки, и я задаю ей первый вопрос:

– Итак, ты бы предпочла, чтобы я выглядел как Хью Джекман или Джордж Клуни?

– Как Джонни Депп! – быстро отвечает она. Слишком быстро.

– Какого черта, Лейк! – разочарованно восклицаю я. – Ты должна была сказать: «Лучше бы ты выглядел как Уилл!» Я должен нравиться тебе таким, какой есть.

– Но такого варианта не было!

– Джонни Деппа тоже никто не предлагал.

– Ладно, – смеется она, – моя очередь! Ты бы предпочел страдать от неконтролируемой отрыжки или лаять, как только кто-нибудь произносит слово «это»?

– Лаять в смысле, как собака?

– Ага.

– Нет уж, лучше отрыжка.

– Прекрасно! – морщится она. – Я бы еще, может, пожила с тобой лающим, но если у тебя все время будет отрыжка…

– Что ж, тогда буду лаять. Мой ход. Ты бы предпочла быть похищенной инопланетянами или поехать в турне с группой «Никельбек»?[3]

– Лучше бы меня похитили «Братья Эйвитт».

– Такого варианта нет.

– Тогда пусть будут инопланетяне Ты бы предпочел быть богатым стариком, которому осталось жить всего год, или бедным печальным юношей, которому жить еще пятьдесят лет?

– Я бы предпочел быть Джонни Деппом.

– Да ты вообще играть не умеешь! – дразнится Лейк.

Я беру ее за руку, она со смехом откидывается на спинку сиденья. Она понятия не имеет, куда мы едем. Наверняка рассердится, когда увидит, но, надеюсь, быстро сменит гнев на милость. Я еще немножко езжу кругами, и мы продолжаем играть. Если честно, с ней я мог бы играть в эту игру весь вечер, но мы все-таки прибываем наконец в пункт назначения. Я быстро вылезаю из машины, открываю дверцу и помогаю Лейк выйти:

– Держи меня за руку, я тебя отведу.

– Уилл, я волнуюсь. Вечно у тебя какие-то тайны.

– Никаких тайн, просто мне нравится делать тебе сюрпризы! Еще чуть-чуть – и я сниму с тебя повязку.

Мы заходим в дом, и я едва сдерживаю улыбку, предвкушая реакцию Лейк, когда она откроет глаза!

– Сейчас я сниму повязку, но, пожалуйста, обещай мне не забывать, как сильно ты меня любишь. Хорошо?

– Обещать не могу, – отвечает она.

На свой страх и риск я снимаю повязку. Лейк открывает глаза и тут же приходит в ярость:

– Какого черта, Уилл?! Ты снова привез меня на свидание к себе домой?! Почему ты вечно так поступаешь?!

– Прости, – смеюсь я, бросая повязку на журнальный столик и обнимая Лейк. – Просто некоторые вещи лучше делать не на людях, а тет-а-тет, и это одна из них.

– Что еще за вещь? – встревоженно спрашивает она.

– Садись, я сейчас приду. – Я целую ее в лоб, а сам ухожу в спальню, достаю из шкафа заранее заготовленный сюрприз, кладу в карман и возвращаюсь в гостиную. Включив музыкальный центр, ставлю на повтор «Я тебя люблю» – ее любимую песню.

– Лучше сразу скажи, пока я не разрыдалась… Это как-то связано с моей мамой? Ты же говорил, что ваза со звездочками – это последнее послание!

– Последнее, клянусь, – заверяю я, сажусь на диван, беру ее за руку и торжественно начинаю: – Лейк, я должен тебе кое-что сказать и хочу, чтобы ты выслушала меня, не перебивая.

– Да я вообще никогда не перебиваю! – огрызается она.

– Вот видишь! Ты уже перебиваешь! Пожалуйста, потерпи.

– Постараюсь, – смеется она, сменив гнев на милость. – Говори!

Нет, что-то не так… Как-то уж очень официально мы сидим – непохоже на нас. Я усаживаю Лейк к себе на колени, и она ногами обнимает меня за талию, руками – за шею и внимательно смотрит мне в глаза. Только я собираюсь открыть рот, как она спрашивает:

– Уилл…

– Лейк, ты меня перебиваешь!

– Я тебя люблю, – с улыбкой продолжает она, гладя меня по щеке. – Спасибо, что ты так заботишься обо мне.

Ну вот, сбила меня с мысли! Но я не в обиде. Медленно глажу ее по рукам и обнимаю за плечи:

– Лейк, на моем месте ты бы поступила точно так же. Иначе и быть не может.

– Да, – улыбается она, а по щеке медленно ползет вниз слезинка, которую она даже не пытается смахнуть. Иначе и быть не может.

– Лейк, ты для меня важнее всего на свете, – начинаю я, беря ее за руки и целуя каждый пальчик. – Ты так много принесла в мою жизнь… Именно тогда, когда мне это было очень нужно. Ты себе даже не представляешь, в каком отчаянии я находился до нашего знакомства. Я хочу, чтобы ты понимала, как сильно изменила мою жизнь.

– Я понимаю, Уилл, я тоже была в отчаянии…

– Снова ты меня перебиваешь…

– Да мне все равно, – подмигивает она.

Я смеюсь, толкаю ее на диван и сажусь сверху:

– Ты хоть понимаешь, как иногда меня раздражаешь?!

– Вопрос вроде как риторический, да? Ты же только что попросил меня не перебивать – как же я отвечу?

– Боже, Лейк! Ты просто невыносима! Ты же не даешь мне и пары фраз сказать!

– Ну все, все, – шепчет она, цепляясь за мою футболку. – Слушаю. Обещаю молчать.

Мне отчаянно хочется ей верить, но, как только я собираюсь продолжить, она награждает меня таким страстным поцелуем, что я напрочь забываю все, что хотел сказать. В мире не существует ничего, кроме вкуса ее губ, кроме ее рук, гладящих меня по спине. Я прижимаюсь к ней всем телом и позволяю ей еще больше сбить меня с толку. Она сбивает, сбивает, сбивает… Нечеловеческим усилием я отрываюсь от нее, сажусь и отодвигаюсь подальше.

– Черт побери, Лейк! Ты дашь мне сказать или нет?! – восклицаю я, усаживаю ее ровно и встаю перед ней на колени.

Думаю, до этого момента она даже не подозревала, что ее ждет сегодня вечером. Она смотрит на меня с удивлением, на лице попеременно отражаются страх, надежда, предвкушение, тревога… Со мной происходит то же самое, но я все-таки беру ее за руку, делаю глубокий вдох и начинаю:

– Я сказал, что звездочки были последним подарком от твоей мамы. Теоретически так оно и есть.

– Погоди! Что значит «теоретически»?! – вырывается у Лейк, но она тут же понимает, что снова меня перебила, и ловит мой сердитый взгляд. – Прости! – восклицает она и зажимает ладонью рот.

– Да, теоретически! Я сказал, что звездочки были ее последним подарком нам обоим – так оно и есть. А еще она дала одну звездочку лично мне, чтобы я подарил ее тебе, когда настанет время. Когда ты почувствуешь готовность… Я искренне надеюсь, что ты наконец готова. – Я достаю из кармана звездочку, кладу ее в раскрытую ладонь Лейк и жду.

Она разворачивает ее и достает кольцо – обручальное кольцо ее мамы: Лейк громко ахает и прикрывает ладонью рот. Я беру ее за руку, собираюсь с духом и говорю:

– Я знаю, что мы еще очень молоды, Лейк. У нас вся жизнь впереди, и, наверное, нам рано думать о браке. Но иногда жизнь идет не совсем так, как положено. Особенно наша с тобой жизнь: в ней хронологический порядок нарушился уже очень давно.

Лейк молча протягивает мне безымянный палец. Руки дрожат у нас обоих, но мне все-таки удается надеть ей кольцо. Оно идеально подходит ей по размеру. Свободной рукой она вытирает мне слезы и целует в лоб. Ее губы оказываются в опасной близости от моих, и я не могу не поцеловать ее. Лейк обнимает меня за шею, медленно переползает с дивана ко мне на колени, я теряю равновесие, и мы падаем назад, не прерывая поцелуя. Это лучший поцелуй в мой жизни!

– Я люблю тебя, Уилл! – шепчет она, почти не отрываясь от моих губ. – Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!

– Это еще не все, – ласково отстраняюсь от нее я, переворачиваюсь на спину и приподнимаюсь на локте: – Перестань, бабочка тебя задери, меня перебивать!

– Ну давай уже, делай мне предложение! – кричит Лейк, совсем по-детски молотя ногами воздух. – Я же сейчас умру от нетерпения!

– Вот-вот, Лейк… Дело в том, что я не собираюсь делать тебе предложение…

Не успеваю я закончить фразу, как на ее лице отражается настоящий ужас. Я быстро прижимаю палец к ее губам, делая знак помолчать.

– Я знаю, что ты любишь, когда тебя просят, а не когда тебе говорят, что делать. – Я наклоняюсь, смотрю ей прямо в глаза и понижаю голос до шепота: – Но я не прошу тебя выйти за меня замуж – я приказываю тебе выйти за меня замуж, Лейк, потому что жить без тебя не могу.