Эдит Лэйтон - Возвращение графа

– Мне говорили, что такие посещения – обычное дело в Ньюгейте, – сказала она, внутренне содрогнувшись, потому что понимала, что совершает безумие. Но она знала, что должна это сделать, иначе не сможет спокойно спать: мысль о том, что он в цепях и не знает, что она думает о случившемся, невыносима. Что она делала, когда его уволокли, чтобы сгноить в тюрьме? Танцевала, флиртовала, смеялась. Чувство вины придало ей храбрости. Она должна что-то делать, причем немедленно, отбросив все сомнения.

– Может пострадать моя репутация, – сказала она Анни. – А ты знаешь, что для моих родителей это ничего не значит, они мне доверяют, несмотря ни на что.

– А как же ваша кузина, сэр Морис, этот симпатичный мистер Уэст и остальные ваши изысканные кавалеры? – заныла Анни.

– Они для меня ничего не значат, – жестко сказала Джулиана. – Они часть жизненного опыта, а не самой жизни, – добавила она уже мягче. – Если они узнают и простят, хорошо, если нет – мне наплевать. – Она посмотрела на служанку и вздохнула. – Анни, неужели ты не понимаешь? Бывают моменты, когда женщина должна сама разобраться со своей жизнью. Она не может думать только о своей безопасности и считаться с чужим мнением. – Джулиана с любопытством посмотрела на горничную. – Я уверена, ты это знаешь. Тебе всегда приходилось самой заботиться о себе, верно?

– О да, и раньше, и сейчас. Но иногда я думаю, как было бы здорово иметь человека, который о тебе заботится, – сказала Анни.

– И я тоже, но это должен быть такой человек, которому я доверяю и верю в него. А сейчас есть только один человек, которому я полностью доверяю и в которого верю – это я сама. Ну, я готова. Иди первая, смотри, чтобы меня никто не заметил. Выйдем через заднюю дверь. Ты говоришь, коляска ждет в конце улицы за углом?

Анни кивнула.

Джулиана глубоко вздохнула. На ней было ее лучшее дневное платье с глубоким декольте цвета спелого персика и сливок, отделанное кружевами. Она надушилась, напудрила голые плечи.

– Как я выгляжу?

– Красавица!

– Ну что я за дура? – пробормотала Джулиана и схватила с кровати темную накидку с капюшоном, чтобы не было видно роскошное платье. Она надела шляпу, агатовой булавкой прикрепила к ней вуаль.

– Ну вот, теперь я как невидимка. Проверь, что путь свободен.

Анни выглянула в коридор, посмотрела на лестницу и нижний холл. Джулиана опустила вуаль и, высоко вскинув голову, пошла к двери. Анни кивнула.

Джулиана, затаив дыхание, выскочила за дверь.

Тонкий туман пытался разрядиться мелким дождичком, поэтому на улицах было мало прохожих. Няни с детками оставались дома в тепле и покое, старые леди и джентльмены сидели у каминов, пытаясь изгнать сырость из своих костей. Только слуги сновали по фешенебельной улице, спеша по своим делам. День выдался тусклый и сырой, идеальный для ее целей, подумала Джулиана.

Она почти желала, чтобы засияло солнце, кто-нибудь увидел ее, и ей бы пришлось отступить – от судьбы не уйдешь. Но ее никто не замечал. Да и трудно было бы узнать ее в черной шляпке с густой вуалью и давно вышедшими из моды яркими перьями; шляпка принадлежала Анни.

Вуаль из дешевого тюля мешала дышать, и у Джулианы слегка кружилась голова. По крайней мере она надеялась, что причина в вуали, а не в охватившем ее ужасе. Успокаивало то, что раз она никого не видит, то и ее не замечают. Однако она отчетливо видела коляску, стоявшую в конце улицы. При ее приближении кучер кивнул и притронулся к шляпе. Джулиана еле различала лесенку, спускавшуюся из коляски, надеясь не свернуть себе шею. Она открыла дверцу и с трудом забралась внутрь. – Добрый день, – раздался мужской голос из глубины экипажа. Джулиана ахнула, но не успела выскочить назад – мужчина приподнялся и захлопнул дверцу. Коляска дернулась и поехала. От толчка Джулиана села и осталась сидеть, прижимая руку к сердцу и пытаясь разглядеть человека, который уселся напротив нее.

– Капитан Бриггз! – выдохнула она.

– Он самый, – сказал капитан с широкой улыбкой. – К вашим услугам, мисс Лоуэлл. Буквально, – добавил он, видя, что она молчит. – Мерчисон мне сказал, о чем вы его просили, и я готов помочь.

– Он обещал никому не говорить, – сказала Джулиана, в отчаянии соображая, кому еще мог сыщик разболтал.

– Нет, он лишь сказал, что вы сошли с ума и что он будет помалкивать. Но он хотел вам помочь и передал вашу просьбу мне. Никогда не полагайтесь на человека, который поклялся блюсти закон, потому что в законе больше дыр, чем в вашей вуали.

– И чем у меня в голове, – с горечью произнесла на.

– Нет-нет, – улыбнулся он. – Я действительно хочу вам помочь и обещаю держать рот на замке. Вы хотите видеться с Кристианом, но вряд ли вам бы это удалось без меня. Кстати, как вы собирались действовать? – с любопытством спросил он.

– Я собиралась купить себе дорогу в тюрьму.

– Вот как? – заинтересовался он. – И сколько у вас денег?

Она открыла кошелек и показала.

Он выхватил у нее кошелек и положил в карман.

Она округлила глаза.

Он засмеялся и вернул кошелек.

– Вот видите? Я отдал, а в Ньюгейте у вас его отнимут, но Кристиана вы не увидите. Что тогда будете делать? Жаловаться начальству – если знаете, где его искать, – не имея денег на подкуп? Тот, кто отнял кошелек, будет все отрицать, и куда вы денетесь? Напишете жалобу, что вас обокрали? Тогда придется написать свое имя, а главное – объяснить, зачем вы пришли. Вас ограбят и вышвырнут вон. Вы и опомниться не успеете.

– Но Кристиан говорил, что женщины со средствами могут ходить даже в камеры осужденных, – возразила она.

– Могут и ходят, но они куда опытнее в таких делах, чем вы. Они нанимают проходимца вроде меня, чтобы тот сделал за них грязную работу. – Он поднял руку в перчатке, не давая ей заговорить. – Но я работаю на вас бесплатно. Потому что думаю, что ему полезно увидеться с вами, ему надо отвлечься. А вы, по-моему, и правда его любите, а то не ввязались бы в такое безумное дело, а?

– Не знаю. Не знаю даже, тот ли он, за кого себя выдает. – В голосе ее звучало отчаяние.

– Я знаю, кто он, и могу вам сказать: он сын своего отца. И он не воровал эти подсвечники ни тогда, ни сейчас. Он сидит в Ньюгейте, потому что кто-то желает его смерти. И тогда желал.

– Вы можете это доказать? – с надеждой спросила она.

– Я докажу. А пока ему нужна любая помощь. Вы желаете ее оказать?

Что за вопросы он задает?

Она вскинула голову и процедила сквозь зубы:

– Я тайком ушла из дома. Обманула родственников. Хотела подкупить королевских чиновников, рисковала своей головой и именем, отправляясь в гнилую тюрьму! А вы спрашиваете, желаю ли я помочь? Мой дорогой сэр, вы же умный человек! – Она буквально кипела от злости.

– Моя дорогая мадам, я повидал в этом мире больше, чем прочие. Кристиан красивый парень, и сейчас он в шаге от плахи. Этого достаточно, чтобы женщины определенного сорта ради желания увидеться с ним лгали, подкупали, обманывали мужей, родственников и священников, а также королевских чиновников.

Она молча смотрела на сцепленные руки. Его голос стал мягче:

– Простите. Но таков мир. Кристиан видел вещи похуже. Я думаю, вы его любите, а потому, пожалуйста, помогите ему забыть весь этот ужас хоть на час, хорошо?

В ней боролись противоречивые чувства, ее переполняли сомнения и страхи, она не знала, что сказать.

– Вот что мы сделаем, – произнес он. – Кристиана держат с лицевой стороны тюрьмы. Это милость, обычные преступники содержатся в свинарниках с другой стороны, там невыносимо. Но у него не лучшие апартаменты. Трудно было добиться, чтобы его не сунули в обычную камеру, мне это удалось потому, что я сказал, что еще может быть доказано его дворянское происхождение, и подмазал каждую руку, которая ко мне протягивалась. Но все равно он не в лучших апартаментах, те все заняты. Так что мы спустимся вниз темными дорожками. На вас шляпа с вуалью, кстати, как вам дышится?

– С трудом. – Она не смогла удержаться от улыбки. В его голубых глазах она прочла восхищение.

– Черт возьми, Кристиан всегда был счастливчиком.

Он посерьезнел и наклонился к ней:

– Слушайте внимательно, потому что скоро мы будем там. Когда подъедем к стенам Ньюгейта, я оставлю вас в карете, а сам пойду уладить дела. Потом проведу вас в тюрьму. Будете идти со мной – не останавливайтесь и не говорите ни слова, пока не останетесь наедине с Кристианом. – Он нахмурился. – Вы понимаете, что я уйду и вы останетесь с ним за закрытой дверью? Если собираетесь поднимать шум о приличиях и все такое, лучше скажите сейчас. – Он посерьезнел. – Подумайте об этом. Считаете вы его преступником или нет, скажу вам одно: это не девичья забава, за которую семья и друзья вас скоро простят. Если это дело раскроется, ваша репутация будет ниже, чем у подзаборной шлюхи, учитывая то место, куда вы идете. Вы это понимаете?

Она кивнула и проглотила подступивший к горлу комок.

– Но думаю, не раскроется, – сказал он. – Через час я за вами вернусь. Что скажете?

Она не колебалась. – Что я могу сказать? Будьте добры, отведите меня к нему, пожалуйста.

Джулиана была рада, что ничего не видно, и старалась не дышать. Вонь была нестерпимая – пахло сырым деревом, осклизлым камнем, протухшей едой, человеческим потом, парашами в камерах и чем-то еще. Джулиане казалось, что зловоние исходит также от отчаяния, пропитавшего эти стены.

– Глубоко вздохните, несмотря на вонь, – шепнул ей капитан Бриггз, когда они вошли в следующий коридор, – потом еще раз. Еще три раза – и вы с ней свыкнетесь, просто перестанете ее ощущать. Иначе здесь просто невозможно было бы жить.

Джулиана шла за капитаном и дородным стражником, которого он взял с собой, чтобы тот отвел их к Кристиану. Она вцепилась в кошелек и держала руки под накидкой, но все равно было холодно. Каменные стены и полы Ньюгейта были ледяными, хотя снаружи буйствовала весна.