Барбара Картленд

Возвращение герцога

От автора

Английские родовые имения неизменно возбуждают любопытство туристов, особенно потому, что во многих из них до сих пор живут потомки их первых владельцев. Открыв в свои дома доступ посетителям, их хозяева получили возможность исправно платить налоги, поддерживать постройки в надлежащем состоянии и реставрировать их по мере необходимости, на что с каждым годом требуется все больше и больше средств.

Но как радостно бывает увидеть чью-то семейную обитель, в стенах которой сохранилось все, накопленное предками за многие столетия.

Во Франции, например, все дворцы ныне пустуют, а в других странах Европы они превращены в музеи.

В Англии же герцог Мальборо, потомок великого герцога, до сих пор живет в Бленхеймском дворце. Семья графа Спенсера, отца принцессы Уэльской, уже девять поколений владеет поместьем Альтхорп. Вместе со своей женой — моей дочерью — они проводят там едва ли не все выходные, встречая и приветствуя посетителей.

Маркиз Батский и его семья знакомят туристов с достопримечательностями Лонглита. В Уобернском аббатстве то же делает маркиз Тависток, следуя примеру своего отца, герцога Бедфордского.

Под охраной Национального треста1 находится более 200 исторических памятников, которые каждый год принимают около пяти миллионов посетителей.

Низам Хайдарабада2, некогда считавшийся самым богатым человеком в мире, владел невероятными сокровищами. В алмазных копях, которые принадлежали ему, был найден знаменитый Кох-и-нур3, ныне принадлежащий британской короне.

Глава 1

1875 год

— «…сокровища низама моему единственному ребенку, дочери Айлин».

Мистер Уиккер, поверенный, закончил чтение и положил бумаги на стол.

Леди Айлин Бери смотрела на него расширенными от изумления глазами.

— Это… все? — спросила она дрожащим голосом.

Мистер Уиккер не решался взглянуть ей в лицо.

— К сожалению, леди Айлин, ваш отец изменил завещание за год до своей кончины. Я тогда пытался спорить и надеялся, что это лишь минутный каприз, но позже, как вам известно, его уже невозможно стало в чем-либо убедить.

— Только… сокровища низама! — с трудом выговорила Айлин.

Внезапно слова будто бы сами сорвались с ее губ:

— Он ненавидел меня! Он неистово ненавидел меня с того дня, как убили Дэвида! Так что мне стоило ожидать от него чего-нибудь подобного…

— Я не думаю, что ваш отец действительно ненавидел вас, — отозвался мистер Уиккер, — но, откровенно говоря, после смерти вашего брата, ваш отец был не совсем в своем уме.

Айлин кивнула.

Это была правда. Известие о гибели в Египте его единственного сына и наследника — даже не в бою, а в небольшой стычке британского отряда с группой местных повстанцев — духовно сломало ее отца.

И все же девушке с трудом верилось, что, по завещанию, ей оставалось лишь то, чего в действительности не существовало.

Сокровища низама были легендой семьи Бери, которая будоражила воображение Айлин и ее брата Дэвида в детстве. Тогда они вместе не раз пытались отыскать этот клад в их огромном доме.

О сокровищах было известно лишь то, что в 1805 году маркиз Бери, вернувшись из Индии, где он служил под командованием сэра Артура Уэллесли, привез с собой сказочной красоты бесценные драгоценности, дарованные ему низамом Хайдарабада.

Легенда гласила, что маркиз спас низаму жизнь, и в награду тот подарил ему огромные бриллианты, добытые в собственных копях низама, изумруды, рубины, сапфиры и великолепный жемчуг, стоившие целое состояние.

Маркиз, ставший позже вторым герцогом Тетберийским, в то время уже был богатым человеком, и поэтому он отдал драгоценности на хранение своей жене до окончания войны.

В 1812 году, после смерти своего отца, маркиз унаследовал его титул, навел порядок во владениях и решил присоединиться к войскам Веллингтона, который к тому моменту успешно продвигался в глубь Франции.

Великий герцог встретил его с распростертыми объятиями, однако в битве под Ватерлоо, герцогу Тетберийскому, к сожалению, было суждено погибнуть.

Только следующее поколение узнало из его писем к герцогине об этих драгоценностях.

В одном из них герцог писал:


Моя дорогая! Чтобы избавить тебя от страха перед ворами и разбойниками, я спрятал сокровища низама в столь надежном месте, что никто из посторонних не сумел бы отыскать их. Благоразумия ради, никогда не упоминай о них ни при ком в доме, ибо, несмотря на то что наши слуги живут с нами долгие годы, жадность всегда может превозобладать над преданностью, тем более когда речь идет о сокровищах подобной ценности.


Дальше герцог рассказывал о своей солдатской жизни, но ни в этом письме, ни в одном из последующих, не встречалось и намека на то, где именно он спрятал сокровища.

Герцогиня умерла вскоре после гибели мужа.

Говорили, что ее сердце не вынесло разлуки.

Но то ли она не успела, то ли не хотела довериться посторонним, но она так никому и не раскрыла тайну драгоценностей.

Предание о спрятанных сокровищах волновало воображение детей всех последующих поколений Бери, и Айлин с Дэвидом не были исключением.

Часто в дождливую погоду Дэвид говорил сестре:

— Сегодня мы отправимся на поиски сокровищ, и я ставлю две конфеты против одной, что сначала мы найдем бриллианты, а потом уже все остальное!

Он говорил с такой убежденностью, что Айлин всегда соглашалась на пари, однако к исходу дня становилось ясно, что никаких сокровищ, кроме конфет, она снова не получит.

Теперь, в отчаянии глядя на мистера Уиккера, она думала, что в Тетберийском аббатстве, несмотря на его размеры, за многие годы были исследованы все щели и закоулки от подвалов до чердаков.

Девушка давно подозревала, что сокровища либо никогда не существовали, либо были украдены много лет назад.

То, что ее отец, которого она старалась любить, ничего не оставил ей по завещанию, было не только оскорблением, но и желанием подчеркнуть с присущей ему жестокостью насколько он удручен тем, что у него нет наследника.

— Ну почему ты не родилась мальчиком? — с яростью вскричал ее отец, получив известие о гибели Дэвида.

Затем, уже другим тоном, он добавил:

— Мне надо жениться. Я еще не так стар, чтобы не суметь зачать сына.» Найди мне жену!

Черт побери! Должна же найтись женщина, которая захочет стать моей!

Вскоре после этого он покалечился и оказался прикован к постели, что само по себе могло бы вызывать жалость, но его вздорное, а то и попросту жестокое обращение с Айлин, часто заставляло ее жалеть о том, что она не умерла вместе с Дэвидом.

Ее отец, пятый герцог Бери, жил полной жизнью, досадуя лишь на ограниченность в средствах.

Неудачное падение с лошади, из-за которого он оказался частично парализован и не смог самостоятельно передвигаться, заставило его проклинать свою судьбу.

Жизнь стала для него столь непереносимой, что единственное утешение он находил в том, что напивался до дрожи в руках.

Однако алкоголь не доставлял ему радости, хотя и делал его чуть менее агрессивным. Айлин единственная постоянно находилась рядом с герцогом и сносила все его выходки. Хотя она и не желала признаваться себе в этом, смерть отца стала для нее избавлением.

Но теперь, даже лежа в могиле, он сумел снова нанести ей удар.

Айлин знала седовласого поверенного с раннего детства. Глядя ему в глаза, она спросила:

— Что же мне… теперь… делать, мистер Уиккер?..

— Я сам не сомкнул ночью глаз, размышляя об этом, леди Айлин, — ответил он, — и, по правде говоря, не нашел ответа.

Айлин встала и подошла к окну. Она смотрела, но не видела ни разросшегося сада, ни вековых дубов в парке, ни лебедей на озере, которых было необходимо подкармливать, чтобы они не погибли или не улетели прочь.

Солнечный луч коснулся ее волос, и мистер Уиккер, в который уже раз, подумал, что в жизни не видел девушки, красивее нее.

Платье Айлин, поношенное и давно вышедшее из моды, не могло скрыть изящества всех линий ее тела.

Мысль о том, что в свои двадцать лет она была вынуждена последние два года жизни исполнять роль сиделки, совершенно оторванная от внешнего мира, заставила мистера Уиккера содрогнуться.

Поколебавшись, он произнес:

— Насколько я знаю, у вас нет родственников, с которыми вы могли бы жить?

Айлин отвернулась от окна.

— Ас кем? — спросила она. — Вы знаете, папа успел поссориться со всей родней. Он и до смерти Дэвида никого не жаловал, а после его гибели отказался поддерживать отношения с кем бы то ни было.

— Однако, как говорится, кровь — не вода, — заметил мистер Уиккер.

Айлин вздохнула.

— Как вы полагаете, на что будет похожа моя жизнь, если я сяду на шею какому-нибудь дальнему родственнику, не имея денег даже на пропитание?

Мистер Уиккер закусил губу.

— Я согласен, это не выход из положения. Хотелось бы мне хоть как-нибудь вам помочь.

— Все, что есть в доме и в имении, не отчуждаемо, — произнесла Айлин, словно разговаривая сама с собой. — Пожалуй, все, на что я могу рассчитывать, это лишь кое-какая мебель, принадлежавшая маме, но ее здесь немного…

Мистер Уиккер знал это.

— Я мог бы вам кое-что предложить, хотя отдаю себе отчет в том, что и это не так уж много.

— О чем вы говорите?

— Год назад мои партнеры и я продали коттедж на границе вашего имения. Я знаю, что вы уже потратили часть денег, которые достались вам после смерти матери, на приобретение кое-каких необходимых в доме вещей.

Айлин внимательно слушала.

— Мы знали, как жестоко обошелся с вами ваш отец в своем завещании, и отложили для вас пятьдесят фунтов из вырученных за коттедж денег на случай крайней нужды.

Айлин улыбнулась, и улыбка сделала ее еще прекраснее.