Попрощавшись с остальными, Роза и Роберто вышли из здания музея. 

— Спасибо вам за приглашение, — начал Роберто.

— А вам, Роберто, спасибо за компанию.

— Я сам очень рад, что мы с вами увиделись. Сейчас мы наймем катер, и он отвезет нас в порт.

— Именно таким образом вы сюда и попадаете.

— Да.

Вид разнообразных больших и малых судов, стоящих на рейде и у причалов, произвел большое впечатление на Розу.

— Роза, — начал Роберто, — поскольку мы уже здесь, мне бы очень хотелось пригласить вас на яхту. Вы согласитесь ненадолго подняться на борт?

— Хорошо, Роберто, — сказала она.

Когда они подошли к причалу, Роза с изумлением заметила, что там, где золотыми буквами раньше было название яхты «Эвелина», теперь красовалось другое название — «Рио-Гранде».

Роберто заметил взгляд Розы, устремленный на буквы, и покраснел.

Я забыл вам сказать, скороговоркой пробормотал он, — что мы зарегистрировали нашу яхту под новым названием.

Роза взглянула на него и хотела что-то спросить, но передумала. Рио-Гранде — известная река в Аргентине, и так же называется фольклорный балет, в котором танцевала мать Роберто. А Эвелина? Женское имя, но чье именно? Роза вспомнила, что Хосе тоже не захотел отвечать, когда его спросили про название яхты.

Роберто провел ее в каюту, усадил на диван и прошел в небольшое помещение, отведенное под камбуз.

— Я сейчас сварю вам кофе. Это займет совсем немного времени.

Роза огляделась. В прошлый раз, когда она поднималась на борт с Лаурой и Марии, она почти не смотрела по сторонам, погруженная в свои невеселые думы. Теперь она обратила внимание на обстановку, подобранную с таким вкусом, на резные деревянные украшения на стенах, прекрасно гармонировавшие с обшивкой яхты. На кресле, стоящем напротив дивана, она увидела гитару.

— Вы играете на гитаре? — спросила она Роберто, который в это время внес небольшой поднос с дымящимися чашечками кофе.

— Да, немного. Это помогает скрашивать долгие часы досуга. Я пою народные песни и немного сочиняю сам.

— Я с удовольствием вас послушаю, — сказала Роза. Муж моей дочери Пабло хорошо играет на гитаре, да и вообще многие в нашей семье музыкальны, и мы любим петь.

— Мне трудно представить себе, Роза, что у вас уже взрослые дочери. На фотографии, которую вы мне показывали, вы кажетесь их ровесницей.

Роза улыбнулась:

— Тем не менее это так. Не забывайте, что выговорите не просто с солидной дамой, но с бабушкой. Я ведь говорила вам про свою внучку Розиту.

Роберто сел рядом с ней и прикоснулся к ее руке.

— Когда я смотрю на вас, Роза, вы кажетесь мне не солидной дамой, а маленькой девочкой, которая нуждается в защите и поддержке. И я ничего не могу с этим поделать. 

Роза попыталась улыбнуться.

— По-вашему, я такая беспомощная?

— Нет, не беспомощная. Видно, что вы очень сильный и самостоятельный человек. Но вы очень открыты, и поэтому уязвимы.

— Что же мы все говорим обо мне? — Роза попыталась сменить разговор. — Поговорим лучше о вас. Что вы собираетесь делать после вашей итальянской поездки? Вернетесь в Аргентину?

Ее вопрос вывел Роберто из задумчивости.

— В Аргентину? Да, я должен вернуться в Аргентину, ведь там меня ждет моя мама. Но я еще не знаю, чем я буду заниматься после этого. Университет в Буэнос-Айресе обещал мне финансировать экспедицию в район коралловых рифов, и одно время я почти уже согласился. Мне хотелось уехать подальше не только от цивилизации, но вообще от людей. Но теперешняя поездка, кажется, возродила меня к жизни. — Он остановился и замолчал.

— Ну конечно, Италия — восхитительная страна, которая дарит целый новый мир, — сказала Роза, видя, что он не продолжает.

Но Роберто тихо покачал головой:

— Нет, Роза, мое возрождение началось еще раньше, с Канарских островов. Теперь мне кажется, что в моей жизни снова появилась надежда.

— Я рада за вас, — сказала Роза.

— Я хотел сказать, — нерешительно продолжал Роберто, — что моя новая надежда связана с вами, Роза,

Роза обеспокоенно посмотрела на него. Ей нравился Роберто, приятно и легко было в его обществе, но мысль о том, что он может увлечься ею, тревожно сжала ее сердце.

— Вы говорили, что собираетесь со своей подругой во Флоренцию, — продолжал Роберто. — Недалеко от Флоренции живет мой отец. Смею ли я надеяться, что мы с вами увидимся?

Ну конечно, Роберто, мы с Лаурой будем очень рады вас видеть. Я скажу вам, где мы собирались остановиться.

— Спасибо. Я привык к вам, Роза, и мне было бы очень больно, если бы я не надеялся на новую встречу.

 — Не забывайте, что все путешествия когда-нибудь кончаются и люди возвращаются домой. А мы с вами живем в разных краях.

— Это зависит от вашего желания, — с улыбкой сказал Роберто. — Почему бы мне не посмотреть Мексику — страну моей мечты?

Роза вдруг представила себе, как она появляется в Мехико с этим симпатичным молодым человеком: знакомит его с Томасой и Кандидой, Эрлиндой и Рохелио, показывает ему своих дочерей. «Все наверняка решат, что я сошла с ума, — подумала Роза. — Но Роберто такой искренний и добрый, такой умный и мужественный, что с ним не стыдно показаться где угодно. Ладно, у меня еще будет время подумать», — сказала сама себе Роза, а вслух произнесла:

— Ну что ж, я буду рада показать вам Мехико. Но не будем забегать так далеко. Ведь у нас впереди еще великолепные города Италии.

Лицо Роберто прояснилось.

— Ну конечно. И для меня будет большой честью, если вы разрешите мне сопровождать вас и вашу подругу во Флоренции. По-моему, наш договор стоит отпраздновать.

С этими словами Роберто достал бутылку «Амаретто ди Саронна» и налил в крошечные рюмки золотистый ликер.

Он поднес свою рюмку к губам и посмотрел Розе прямо в глаза.

— За вас, Роза, и за то, что мы встретились. Мне кажется, что эту встречу устроил мой добрый ангел.

— За вас, Роберто, — сказала Роза, в свою очередь пригубив ликер. — За то, чтобы вы были счастливы.


ГЛАВА 32


Кандида ничего не могла понять. В доме появились какие-то странные люди. Сначала, спустившись вниз, она нос к носу столкнулась с каким-то мальчишкой, который, увидев ее, покраснел, что-то пробормотал и бросился прочь. Томаса потом объяснила, что это чей-то племянник (чей именно, Кандида так и не поняла), который погостит у них в доме несколько дней.

Против этого Кандида не возражала. Она и так большую часть времени теперь проводила у себя в комнате — сидела перед телевизором, смотрела в окно или тайком от домашних вязала. Она не могла понять, почему это тихое занятие так всех беспокоит, но ей нравилось вязать, нравилось видеть, как из-под ее рук выходит носочек, шапочка или распашонка. 

Кандида скоро привыкла к тому, что в доме гостит этот племянник, правда, ее немного удивляло, что Томаса и Селия несколько раз обращались к нему «Рита» и говорили о нем в женском роде. Но может быть, это ей только казалось? 

Дальше дела стали развиваться еще более странно. Утром Кандида, пробудившись, еще лежала в кровати, кода Селия принесла ей булочку с марципаном и чашку молока. Кандида, которая последнее время привыкла завтракать в постели, с удовольствием съела булочку и выпила молоко, а затем позвонила Селии, чтобы та убрала поднос.

Потом она неторопливо встала, накинула пеньюар и подошла к окну. Светило солнце, в саду цвели розы. Кандида распахнула одно и подставила лицо ласковым утренним лучам солнышка. И тут она увидел ее!

Прямо перед ее окнами по дорожке шла... непонятно кто. В первый момент Кандида решила, что это цыганка, неизвестно как проникшая к ним в сад. Но нет, одета немного не по-цыгански... «Похожа на какую-то деревенскую женщину», — решила Кандида. Но это все равно ничего не объясняло. Откуда у них в саду эта жительница центральной Мексики? Что ей здесь надо? Или это очередная неизвестно чья племянница?

Тем временем неизвестная остановилась прямо перед ее окном и сделала какой-то таинственный знак.

Вскрикнув от ужаса, Кандида бросилась вглубь комнаты, чтобы позвонить Селии, но передумала. Затем едва вернулась к окну — в саду никого не было. Лишь по-прежнему цвели розы и качались на слабом ветру ветви деревьев.

«Я, кажется, действительно схожу с ума...», — подумала Кандида. — «Довели. Всю жизнь толковали мне, что я ненормальная, даже в больницу отправляли, и вот результат — у меня галлюцинации».

Она поспешно (что было удивительно, ибо в последнее время она уже потеряла способность быстро передвигаться) подошла к звонку и вызвала служанку.

Когда та явилась на зов, Кандида простонала:

— Селия, у меня галлюцинации!

— Что вы говорите, сеньорита Кандида! — воскликнула та, не на шутку испугавшись. — Этого не может быть!

— Я говорю тебе! — Кандида, казалось, вот-вот расплачется. — Я только что видела у нас в саду какую-то странную женщину — то ли цыганку, то ли индеанку. Она мне примерещилась.

Селия все поняла и рассмеялась.

— Да нет же, — сказала она. — Успокойтесь, сеньорита, эта женщина действительно была в саду.

— Но что она там делала! — растерянность Кандиды сменилась гневом. — Зачем вы пустили ее?

— Это... — Селия не знала, что бы такое придумать. — Это дальняя родственница... Эрлинды, она на пару дней приехала по делам в Мехико.

— И всех их надо тащить сюда! Просто возмутительно! — сказала Кандида — Как будто у нас гостиница. Сначала этот странный племянник, теперь эта родственница. Вот что, — заявила она, — Я не желаю с ними видеться. Так что прошу обед мне принеси сюда. Я буду обедать у себя. Если они про меня спросят, ты скажи, что у меня разболелась голова, в общем придумай что-нибудь.