— Сеньорита Эвелина, вам звонил сеньор Роберто. Он собирается заехать ненадолго в четыре часа.

«Любопытно, — подумала про себя Эвелина. Час довольно ранний. Что он захочет мне рассказать?»

До четырех оставалось около двадцати минут. Достаточно, чтобы привести себя в порядок, но недостаточно, чтобы привести в порядок свои мысли. Мысли Эвелины беспорядочно кружились вокруг дома, яхты, стиральных порошков старого сеньора Герры, сегодняшнего обеда в клубе с черной икрой и мозельским вином, и ей все время казалось, что она что-то важное не успела сделать.

Вошла служанка и объявила:

— К вам сеньор Роберто.

Служанка произнесла эти слова с понимающей улыбкой. Все в доме знали о скорой свадьбе молодой госпожи, и слуги одобряли ее избранника.

— Эвелина, дорогая, это я! — И стремительной походкой Роберто вошел в гостиную. 


ГЛАВА 12


Небольшая сухонькая старушка сидела на стуле и вязала. Исабель сразу же узнала ее. Это была действительно тетя Мими. За десять лет она почти не изменилась, возможно, только стала еще более сухощавой. Она удивленно обернулась, услышав стук в дверь.

— Тетя Мими! Вы не узнаете меня? Я Исабель Торрес, Милашка. Неужели вы меня не помните?

— Милашка? — переспросила старушка, внимательно вглядываясь в лицо Исабель, — Погоди-ка, погоди... Я вижу теперь плоховато. Подойди к свету.

Исабель подошла ближе и наклонилась так, чтобы ей на лицо падал свет электрической лампочки.

— Ну конечно! — морщины на лице тетушки Мими разгладились. — Милашка! Я тебя прекрасно помню, девочка. Сколько лет назад ты тут работала, пять — десять?

— Скоро будет десять, тетя Мими, — ответила Исабель.

— Да, летит время, — покачала головой старушка. Она отложила вязание и придвинула второй стул. — Садись, поболтай со мной, а то теперь здесь все чужие, не с кем словом перемолвиться.

— Вот я смотрю, тут все так изменилось, — кивнула Исабель. — Зашла сюда, хотела узнать, как тут все наши, как Сорайда, а никого и нет. Что ж этот новый хозяин взял всех и уволил? И не пойму, как Сорайда могла продать «Твой реванш»? Ведь это ее детище. Что тут вообще происходит?

Исабель не ожидала, что, услышав ее вопрос, старушка-уборщица так испугается. Улыбка сошла со сморщенного лица и сменилась выражением ужаса. Тетя Мими наклонилась к Исабель и заговорила вполголоса:

— Плохие дела тут творятся, девочка. Я, старуха, ничего не знаю, но чувствую, что здесь очень нечисто. Этот-то, хозяин нынешний, Сорайду отсюда выжил. — Вор, я тебе говорю. И кафе это он у хозяйки украл. Как он это сделал, ты меня не спрашивай, я не знаю, но только украл.

 — Как же это могло быть? — удивилась Исабель знавшая Сораиду как деловую и очень трезвую женщину, которую было не так-то просто обвести вокруг пальца.

— Хозяйка-то болела очень последние года два, — объяснила тетя Мими. — Одна уже не могла справляться. Давление у нее. Как прижмет у ней затылок, она только в лежку лежит, какое тут работать. А ведь кафе просто такие бросишь, сама знаешь, тут нужен глаз да глаз.

Исабель кивнула.

— Ну вот она и нашла где-то этого прощелыгу, сеньора Рамиреса, тьфу! — Старая уборщица в сердцах плюнула при упоминании этого имени. — Требует, чтобы его звали дон Альфонсо.

— Ну, она его наняла, а он?

— А он все и заграбастал в свои руки. И она ни с чем осталась.

— Но как? — поразилась Исабель, которая просто не могла поверить, что кто-то мог так легко обмануть ее прежнюю хозяйку.

— Я же тебе говорю, как он это сделал, не знаю, но сделал. Меня потому он и оставил, наверно, что решил: «совсем бабка старая, ничего не видит и не слышит». А я и вижу, и слышу, да только помалкиваю.

— Ой, тетя Мими, мне очень надо найти Сорайду, — сказала Исабель, которая не могла задерживаться в каморке уборщицы слишком надолго.

— Сорайду теперь не просто найти, — ответила старушка. — Адреса ее я и сама не знаю, но кое-чем смогу тебе помочь. Но это долгий разговор.

— Давай я к тебе еще зайду, — предложила Исабель.

— Вот-вот, только ты лучше утром зайди, да не с этого входа, а со двора, там же у меня комнатка. Я ведь теперь и живу здесь же, трущобы-то наши снесли. Приходи, постучи три раза, я буду знать, что это ты.

— Хорошо, тетя Мими. — Исабель расцеловала старушку и, сунув ей в руку смятую бумажку в пятьсот песо, поспешно вышла из ее комнаты. 

Выходя, Исабель внимательно осмотрелась. Вокруг никого не было, и она как ни в чем ни бывало, вернулась к своему столику, где ее ждал Рохелио.

— Однако ты долго, — с нетерпением сказал он Исабель. — Где ты пропадала?

— Я нашла старую уборщицу, которая работала еще при Сорайде, — сообщила та. — Кажется, она единственная, кто тут остался из прежних работников, всех остальных новый хозяин уволил. Она мне толком ничего не сказала, но впечатление такое, что здесь происходит что-то странное.

— Нам сейчас главное найти Сорайду, а через нее попытаться разыскать Натэллу, — ответил Рохелио. — Бог с ним, с этим новым хозяином и его заведением.

В этот момент их внимание привлек шум в другом конце зала. Там сидела большая компания молодежи — раньше таких посетителей в «Твоем реванше» не бывало. Это были юнцы лет по восемнадцать — двадцать. Они, перекрывая музыку, что-то выкрикивали, кто-то пытался фальшиво петь. Все, казалось, были сильно возбуждены.

— Пьяные, наверно, — поморщилась Исабель: — Сорайда такого не допускала.

Рохелио также с осуждением посмотрел на веселящуюся пьяную компанию. В это время один из молодых людей попытался встать, но, не удержавшись на ногах, упал. Рохелио почудилось в его фигуре что-то знакомое. Он пригляделся. В этот миг упавшего подняли товарищи, и ему на лицо упал луч света со сцены. Рохелио не поверил своим глазам. Это был его сын Флорентино.

Исабель также узнала его. Даже в темноте зала было видно, как побледнел Рохелио. Она пыталась удержать его, но он встал и решительно направился к столику, за которым сидела шумная компания. Ребята не обращали на него никакого внимания. Рохелио подошел к ним вплотную и строго сказал:

— Тино, что ты здесь делаешь?

Никакой реакции не последовало. Его сын, бледный как смерть, сидел за столом, опершись подбородком о руки.

 Глаза были полуприкрыты, так что можно было подумать, что он дремлет. Рохелио повторил свой вопрос громче.

— Тино! Я к тебе обращаюсь. Что ты здесь делаешь и что все это значит?

На этот раз сын, по-видимому, услышал вопрос. Он с трудом поднял веки и посмотрел на отца. Его глаза были одновременно мутными и как-то странно блестели. Он был похож не на пьяного, а на одурманенного.

— Что тебе надо? — грубо спросил Рохелио другой юнец, сидевший справа, и добавил: — Проваливай отсюда.

— Я обращаюсь к своему сыну! — отрезал Рохелио. Тино в упор смотрел на отца, не узнавая его. Перед ним на столе стояла небольшая коробочка, в которой был насыпан белый порошок, похожий на мел, но с металлическим блеском. «Кокаин», — сверкнуло в голове Рохелио. И, еще не сознавая, что делает, он одним ударом сбросил коробочку на пол, так что порошок, сверкнув в воздухе, рассыпался тонким слоем по полу.

— Эй, ты чего! — в ярости зарычал один из юнцов. Рохелио, не обращая на него внимания, схватил сына за отвороты куртки и поставил на ноги, а затем, размахнувшись, изо всех сил ударил кулаком по лицу. Тино с громким стуком повалился на пол, перевернув по дороге стул. Его приятели, те, что еще могли соображать, повскакивали с мест и бросились на Рохелио. Однако все они находились в той или иной степени наркотического опьянения и не могли точно рассчитать удары, поэтому Рохелио удалось сбить с ног двух или трех из них, но в это время к столику подоспели официанты и еще несколько молодых людей спортивного вида. Лица их не выражали ничего хорошего.

— А вы не видите, что происходит у вас под носом? — обернулся к ним Рохелио. — Или вы сами торгуете этой дрянью? Я выведу на чистую воду и вас, и вашего хозяина!

Ни слова не говоря, один из вышибал резким удами свалил Рохелио с ног, двое других подхватили его и, не смотря на то что тот отчаянно сопротивлялся, потащили через зал и выбросили на улицу. 

— Он не заплатил! — визгливо крикнул официант, который обслуживал Исабель и Рохелио.

— Я заплачу, — поспешно сказала Исабель, видя, что громилы опять направились к ее родственнику.

— Пять тысяч песо! — с издевкой прошипел официант.

Это была сумма, втрое превышавшая ту, которую они должны были заплатить, но Исабель даже не стала спорить. Она немедленно вынула из сумочки несколько купюр и подала нагло ухмыляющемуся официанту. Он взял деньги и с угрозой сказал:

— Еще раз увижу вас тут, будет хуже.

— Мерзавцы! — крикнул Рохелио, но Исабель, понимая, что сейчас он может только навредить, поспешила увести его на порядочное расстояние от кафе.

Оказавшись вне пределов видимости, она усадила Рохелио на скамейку и только теперь осмотрела ссадину у него на лице. Удар был нанесен мастерски.

— Мерзавцы! — снова выкрикнул Рохелио и, сжав кулаки, рванулся со скамьи. Но Исабель удержала его.

— Тише, погоди, — сказала она. — Ты хочешь попасть в больницу или, что тоже вполне вероятно, на кладбище? Это же профессиональные убийцы. А Тино ты сейчас все равно не поможешь.

Рохелио в отчаянии охватил голову руками.

— Тино! — сказал он сквозь зубы. — Сын! Я убью его!

— Убить его ты всегда успеешь, — ответила Исабель. — А сначала нужно подумать, может быть, его можно еще спасти. Давай мы с Густаво заберем его на ранчо. А теперь пойдем домой. А с этим доном Альфонсо мы еще рассчитаемся, вот увидишь. Он не уйдет от расплаты.