Альберто Альварес - Возвращение Дикой Розы

В большом доме Линаресов с самого утра царила радостная суматоха. Томаса, проснувшись рано утром, поспешила на кухню, чтобы проследить, как стряпают праздничное угощение. Тут были традиционные блинчики с разнообразной начинкой, тортильи с острым соусом, жареное мясо с фаршированным перцем и много других блюд. Сегодня был день рождения Розы Линарес.

Домашние ходили на цыпочках мимо спальни . именинницы, чтобы не разбудить ее. Роза проснулась оттого, что сквозь приоткрытые ставни проник солнечный луч и скользнул по подушке. Она зажмурилась, а потом вдруг широко открыла свои зеленые глаза. И первый, кого она увидела, был Рикардо.

Роза радостно засмеялась, встретив его взгляд. Уже много лет Подряд каждое утро начиналось для них вместе, а Розе все казалось, что она никак не привыкнет к своему счастью. Рикардо подошел к жене и нежно поцеловал ее.

Друзья и родные считали Розу и Рикардо идеальной парой. Сотрудники страховой компании, где Рикардо был генеральным директором, даже по-дружески подсмеивались над ним. Дела часто вынуждали Рикардо задерживаться после службы или идти на деловые ужины, но все знали, что ни дня не проходило без того, чтобы он не говорил с женой по телефону во время рабочего дня. А когда ему удавалось освободиться пораньше, он заезжал за женой в принадлежавший ей цветочный салон, с которым. Роза ни за что не соглашалась расстаться. Все праздники Рикардо и Роза проводили вместе, больше всего радуясь, когда к ним присоединялись их взрослые дочери со своими семьями.

— С днем рождения, моя дорогая, — произнес Рикардо и протянул жене небольшой сверток в подарочной упаковке.

Роза развернула сверток и увидела изящную шкатулку из черного дерева, инкрустированную перламутром и вставками из черепахового панциря.

— Какая красота! — воскликнула она, рассматривая шкатулку. — Это, кажется, очень старинная вещь.

— Во всяком случае, в этом уверял меня антиквар. Я рад, что тебе понравилось. Пожалуй, в такой шкатулке не стыдно держать твои украшения.

— Да, ты меня так балуешь, что украшений набралось много, — засмеялась Роза. Она вскочила с постели и обняла Рикардо за шею. — Ах, Рикардо, я так люблю тебя.

— А я люблю тебя, Роза, — произнес Рикардо. — В тебе вся моя жизнь.

— Ну, не только во мне, — улыбнулась Роза. — Ведь у нас есть Лус и Дульсе, а теперь еще маленькая Розита и наверняка будут еще внуки.

— Ну конечно, — отозвался Рикардо. — Как я рад, что сегодня вечером мы всех их увидим.

— Я тоже. Я только раз видела Лус с тех пор, как она вернулась из поездки в Сантьяго-де-Чили. Мне не терпится расспросить ее поподробнее. Ты читал последнюю рецензию в газете «Диарио де Мехико»?

— Конечно. Там, где Лус сфотографирована в «Лючии де Ламермур». Кто мог подумать, что наша малышка так далеко пойдет?

— Ну не скажи, я это чувствовала с самого начала, — возразила Роза. — Недаром я начала учить ее музыке еще в Гвадалахаре, когда ей не было и семи лет. А помнишь, как их детский хор послали на фестиваль в Мехико?

— Еще бы не помнить! Именно тогда Дульсе и Лус узнал и друг о друге. А мы с тобой еще долгое время ни о чем не догадывались.

— Ну да, это когда девочки решили поменяться местами и Лус осталась в вашем доме вместо Дульсе. Помнишь, как все удивились ее внезапному интересу к музыке?

Роза прижалась к мужу, вспомнив давние тревожные дни. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, и пережитые страдания уже не вселяли такую печаль.

Она снова вернулась мыслями в прошлое, в те дни, когда они с Рикардо долгое время жили врозь, ничего не зная друг о друге.

— Мне Ванесса потом рассказывала, как она повела Лус к профессору консерватории дону Ксавьеру, думая, что это Дульсе, — вспоминала Роза. — Как она удивилась, когда этот знаменитый маэстро с восторгом согласился давать уроки совсем юной девушке.

— Да, Ванесса в этом деле очень помогла. Кстати, как она сейчас, что пишет?

— Я позавчера получила от нее поздравление из Гвадалахары. Она пишет, что в следующем месяце они с Эрнандо собираются в Мехико.

— Прекрасно, я буду рад с ними повидаться. Но до чего же я рад за нашу Луситу. Теперь мы с тобой родители примадонны, — с гордостью сказал Рикардо, обнимая жену.

— Ну что же, настало время наших детей. А наша с тобой жизнь уже прошла, — вздохнула Роза.

— Не говори так, любовь моя, — пылко воскликнул Рикардо и подвел ее к зеркалу. — Посмотри: ты совсем не отличаешься от той Розы Гарсиа, которая покорила мое сердце столько лет назад.

Роза от души рассмеялась:

— Ах, Рикардо, надеюсь, что все-таки отличаюсь. Разве ты забыл, какой я была дикаркой? Гоняла в футбол с мальчишками, не знала, как себя вести за столом, умывалась только по большим праздникам. Я позволю себе надеяться, что стала с тех пор несколько более цивилизованной.

— Да уж, с тобой теперь мало кто сравнится, — отозвался Рикардо. — Ты иногда бываешь такой строгой деловой дамой, что к тебе подойти страшно, особенно когда распекаешь помощников в своем цветочном салоне.

— Уж кому бы говорить, — ответила Роза, — только не тебе, директору страховой компании. Если я и стараюсь быть деловой женщиной, так только затем, чтобы от тебя не отстать.

— Ладно, мы с тобой слишком заговорились, — сказал Рикардо, любуясь женой, — а нас уже ждут к завтраку.

Разумеется, завтрак тоже начался с поздравлений. Розу обнимали сестра Рикардо Кандида, Томаса, горничная Селия, которая помнила свою хозяйку еще девчонкой, пришли поздравить ее и другие слуги. Гостиная была убрана цветами. То и дело звонил телефон, и Розе приходилось подходить и отвечать на поздравления.

Вечером в доме Линаресов был устроен семейный обед. На него собирались прийти самые близкие люди: Лус с мужем Пабло и маленькой дочкой, Дульсе с Жан-Пьером, Рохелио с Эрлиндой.

Роза надеялась, что Лус сможет зайти пораньше и рассказать ей о гастролях в Сантьяго. Но вместо этого первой приехала Дульсе с малышкой Розитой, дочкой Лус.

— Бабушка Розита, я поздравляю тебя и желаю много- много счастливых дней, — старательно проговорила малышка и торжественно протянула Розе свой подарок: собственноручно выполненный рисунок. На листе бумаги была нарисована цветными фломастерами дама в пышном платье с веером и красной розой в волосах, а наверху немного корявыми печатными буквами было написано: «С днем рождения!»

— Бабушка, тебе нравится? — спросила Розита. — Это я сама нарисовала, а тетя Дульсе мне помогала.

— Конечно, нравится, — серьезным тоном ответила Роза, изучая рисунок. — Спасибо тебе большое. А кто это нарисован?

— Это моя мама выступает, — важно ответила внучка. — Ты помнишь, мы с папой были в театре и смотрели, как мама выступает. Я тогда очень хорошо себя вела, — похвасталась Розита.

— Ты, моя прелесть, всегда замечательно себя ведешь, — послышался голос Рикардо. Он обожал свою внучку, и ему казалось, что она самое очаровательное создание на свете.

Услышав голос любимого дедушки, Розита побежала к нему, и очень скоро он уже подбрасывал ее под потолок.

Роза с умилением смотрела на мужа. Конечно, она помнила, как он был счастлив и горд, когда стал отцом девочек-близняшек, но все-таки в ту пору молодой Рикардо считал возню с детишками чисто женским занятием. Зато теперь он с таким наслаждением проводил время с маленькой Розитой, играл с ней в лошадки, в мячик, выбирал самые лучшие игрушки в магазинах.

Пока Розита играла с дедом, Роза-старшая обратилась к дочери:

— Ну как дела, Дульсита? Где Жан-Пьер?

— Жан-Пьер подъедет немного попозже, прямо из редакции.

Дульсе познакомилась с Жан-Пьером в Париже, когда поехала туда учиться живописи. Для нее это было первое серьезное чувство, и когда она поспешно вернулась в Мехико, ей казалось, что их любовь прервалась навсегда. Но Жан-Пьер, узнав об отъезде своей любимой и зная о грозящей ей опасности, не выдержал и отправился за ней в Мексику. Вместе со студентом медицины Пабло Кастанедой, влюбленным в Лус, они участвовали в поиске сестер, похищенных преступниками.

После свадьбы с Дульсе Жан-Пьер получил работу в Мехико в качестве корреспондента крупной французской газеты. Семья Дульсе была счастлива. Роза и Рикардо побаивались, что красноречивый француз увезет их любимую дочку в далекие края. Лус упрашивала сестру не уезжать. Дульсе колебалась. Ей хотелось опять в Париж, который она успела полюбить, но для нее невыносимой была мысль покинуть древнюю землю Мексики, которая была так созвучна ее душе.

— Не уезжай, Дульсе, прошу тебя, — говорила Лус чуть ли не со слезами. — Ты же знаешь, что в июне, должен родиться мой ребенок. Я хочу, чтоб ты обязательно была здесь, когда это произойдет.

Для Дульсе было огромной радостью, когда Жан-Пьер сообщил ей, что получил работу корреспондента в Мехико.

— Лусита, какая радость! — говорила Дульсе сестре, к которой она первой побежала поделиться новостью. — Ты представляешь, мы все будем жить рядом, в одном городе. Наши дети будут играть вместе, как родные, ты станешь великой певицей, а я...

— А ты великой художницей, — смеясь, подхватила Лус, — и будешь рисовать декорации к моим постановкам и эскизы костюмов.

Сестры обнялись, счастливые оттого, что молоды, что к ним пришла любовь и что они так хорошо понимают друг друга.

С тех пор прошло более трех лет. Мечты двух сестер отчасти сбылись. Лус блестяще закончила консерваторию и была приглашена в Национальный театр Мехико. За два года она завоевала славу многообещающей молодой певицы. Она успешно выступала и в Мексике, и в зарубежных турне. Ее муж Пабло работал хирургом в одной из крупнейших клиник города. Маленькая дочка Розита, которой только что исполнилось три года, обещала стать такой же красавицей, как ее мать и бабушка. Единственное, что ей грозило, это стать чрезвычайно избалованной при таком обилии любящих родственников.