Арабелла внимательно рассматривала ожерелье. Она всегда присутствовала при дележе добычи и была абсолютно уверена, что подобного она ранее не видела. Значит, Уоллес купил его специально для неё? Опыт бывшего пирата подсказывал ей, что украшение стоило не меньше, чем небольшое имение в окрестностях Лондона. Да ещё и огромная корзина с розами! Что ещё может придумать обезумевший от отчаяния квартирмейстер? Она знала, что его доля, согласно новому договору, составляла не менее десяти процентов от стоимости всех предприятий Арабеллы Брэдфорд, но если он будет по-прежнему расточительствовать, швыряя все деньги к ногам герцогини Мальборо, то через полгода спустит всё, что смог заработать за четыре года пиратства. Преисполненная решимостью поговорить со своим бывшим другом, девушка безмятежно уснула. Однако с утра во дворе её замка вновь ожидали цветы, на этот раз — превосходные лилии. На утреннем туалете у Анны Стюарт глазам Арабеллы опять предстал бывший квартирмейстер. Но на этот раз он сменил белоснежный камзол на золотистый, и теперь напоминал графа Солсбери, но только посвежевшего и сильно помолодевшего. Они стояли рядом, и девушка ощущала тонкий аромат мускуса и амбры, исходивший от его завитого светло-русого парика. Иногда Уоллес бросал на неё быстрые взгляды, смысл которых остался ей непонятен. Однако едва церемония завершилась, Питт тут же поклонился дамам и покинул комнату, оставив Арабеллу в компании королевских фаворитов. Общество Саунтона и Мэшэм ничуть не радовало девушку, тем более что настроение обоих было отнюдь не праздничным. Арабелла, уже начинающая кое-что понимать в дворцовых интригах, постепенно осознавала, что её положение при дворе не столь уж шатко, как ей казалось поначалу. В полдень королева пожелала удалиться для отдыха, отослав всех придворных. Абигайль ворчала, вспоминая, что Сара Черчилль всегда сопровождала свою государыню в опочивальню. Саунтон дулся на весь свет, и только Арабелла радовалась, что сможет наконец-то заняться поисками бывшего квартирмейстера, поведение которого настолько заинтриговало её, что она не могла думать ни о чём другом. Наконец, свернув в один из узких переходов между первым и вторым этажом, она лицом к лицу столкнулась с Питтом. Тот церемонно поклонился ей, в ответ девушка присела в реверансе.

— Рад Вас видеть, герцогиня, — произнёс он, подметая пол перед её ногами белоснежными перьями плюмажа

— Пользуюсь случаем поздравить Вас с получением дворянства, мистер Уоллес, — с лёгкой иронией ответила она, — Однако, как я вижу, Вас уже мало интересует перспектива стать мужем герцогини Мальборо? Возможно, у Вас теперь другие планы? Вы уже обрели славу Рейли, и может быть, теперь собираетесь пойти по его стопам и унаследовать Джеймсу Саунтону?

— Думаю, герцогиня, Ваши умозаключения преждевременны, — вздохнул он и выразительно взглянул на собеседницу. В его глазах Арабелле почудилась прежняя боль, которую она видела когда-то на Тортуге

— Вы получили моё послание? — спросила она, глядя прямо ему в лицо

— Да, герцогиня, но, как мне кажется, Вы слишком торопите события, — вновь поклонился он, — мы с Вами едва знакомы

— Разве? — удивилась она, — когда-то мы были лучшими друзьями

— Вы ошибаетесь, герцогиня. Я был другом капитана Сильвера, а не герцогини Мальборо. Именно поэтому я говорю Вам, что мы едва знакомы.

— Но Вы же сами говорили мне, что более всего желаете этой свадьбы, — Арабелла не понимала игру, которую ведёт её бывший друг, и это раздражало её.

— Я говорил это своему другу Питеру Сильверу, а не Вам, герцогиня, — ответил Питт, — и речь была не о Вас, а об Арабелле Брэдфорд, которую я знал на Нью-Провиденс

— Разве Арабелла Брэдфорд, Питер Сильвер и герцогиня Мальборо — не один и тот же человек? — Арабелла окончательно разозлилась, и теперь готова была броситься на бывшего квартирмейстера. Она сильно сжала веер и перчатки, которые держала в руках, и едва сдерживалась, чтобы не бросить их ему в лицо, — чем же провинилась перед вами герцогиня? Тем, что унаследовала этот титул от предков, или тем, что когда-то была пиратом? Может быть, Вас не устраивает, что четыре года она была Вашим капитаном?

Гневную тираду прервал скрип открывающейся двери. Девушка замолкла. Вверху раздались шаги, и королевский камердинер, увидев стоящих на лестнице знатных господ, бегом спустился по лестнице, стараясь не мешать им выяснять отношения. Арабелла уже не раз слышала от Солсбери, что вся почтительность королевских слуг — лишь видимость, и что на деле эти проныры большие сплетники, которым доставляет удовольствие перемывать косточки придворным. Она пожалела, что дала волю чувствам, забыв о том, что находится в Кенсингтоне, где даже мышь под ковром может оказаться шпионом очередного высокопоставленного интригана.

— Простите меня, господин Уоллес, — примирительно произнесла она, метнув быстрый взгляд в сторону удаляющегося камердинера, — я немного вспылила. Вы, безусловно, имеете полное право поступать так, как Вам вздумается, не спрашивая никого, в том числе и меня. Я больше не Ваш капитан, и Вы полностью свободны в своём выборе.

— Вы были очень жестоки со мной сейчас, герцогиня, — медленно подбирая слова, произнёс Уоллес. Он так и не понял причины столь разительных перемен в поведении девушки, полагая, что это лишь ещё одна попытка указать ему на его место, — мне казалось, что Вы всегда знали о моём отношении к мисс Брэдфорд. Если Вы полагаете, что служба под Вашим началом показалась бы мне унизительной, то Вы просто не способны понять тех чувств, которые я к Вам испытывал.

— Если это так, то почему Вы не появились в Мальборо-Хаусе? К чему весь этот маскарад? Зачем делать вид, что Вы совсем не знаете меня? Насколько мне известно, у Вас была возможность убедиться, как к Вам относится стоящий перед Вами человек, какое бы имя он не носил.

Питт смутился и потупил взгляд. Он понял намёк Арабеллы — ведь она не раз рисковала жизнью, бросаясь ему на помощь. Но её столь внезапное превращение задело его, и ему на какое-то время действительно показалось, что новоиспечённую герцогиню волнует лишь то положение, которое она занимает в высшем свете.

— Простите меня, Арабелла, — снова вздохнул он, — видимо, я законченный дурак. Мне казалось, что для Вас сын рыбака — всего лишь бывший друг, и герцогиня Мальборо никогда не опустится до брака с таким безродным существом как я.

— Для герцогини Мальборо нет ничего важнее верности, преданности и чести, — резко ответила Арабелла, всё ещё обиженная поведением бывшего квартирмейстера, — а Вы обладаете всеми этими качествами в большей степени, чем все остальные.

— А любовь? Смею ли я надеяться на то, что Вы когда-нибудь полюбите меня? — с замиранием сердца спросил Уоллес.

— Вы мне очень нравитесь, Питт, — тихо произнесла Арабелла, и на щеках её выступил лёгкий румянец. Сердце её учащённо забилось, и ей вдруг показалось, что она испытывает то же, что и когда-то в присутствии Саунтона

— Но любите ли Вы меня? Способны ли Вы полюбить меня когда-нибудь?

— Понимаете, Питт, — в синих глазах девушки отразилось сомнение, — это чувство было запретным для меня в течение четырёх лет, ведь никто не должен был догадаться о том, что я — женщина. Поэтому мне очень трудно привыкнуть к тому, что теперь всё по-другому. Мне кажется, нам надо всё же назначить дату свадьбы, поскольку я не вижу вокруг себя ни одного человека, к которому относилась бы с той же теплотой, что и к Вам.

На смуглом лице Арабеллы снова вспыхнул румянец, а тонкие пальцы её, лежащие на перилах лестницы, вдруг задрожали. Заметив это, Уолесс взглянул в её синие глаза, и увидел, что в них стоят слёзы. Но девушка, поддавшись минутному порыву, тут же гордо вскинула голову и отвернулась.

— Пойдёмте отсюда, Питт, — собрав в кулак всё своё самообладание, она говорила ровным и спокойным голосом, но Уоллесу почудилось, что он слегка дрожит, — Вы ещё не знаете Кенсингтон. Наверняка, наш разговор подслушивает не менее пяти придворных интриганов. Так что не более чем через час все местные сплетники будут знать о нём.

— Чего Вы боитесь, Арабелла? — Питт уже не скрывал своих чувств, и с нежностью смотрел на собеседницу. Девушке всё труднее было сохранять самообладание, и она почувствовала лёгкое головокружение. «Неужели я действительно люблю его?» — подумала она и, стараясь казаться спокойной, ответила:

— Вы знаете, что я сама просила разрешения на наш брак, и Её Величество любезно согласилась на это. Поэтому надо немедленно сообщить ей дату свадьбы, пока её мнение не переменилось под влиянием очередного придворного интригана. Вы сами понимаете, что многие желали бы прибрать к рукам имущество Мальборо, и не остановятся ни перед чем, чтобы добиться цели.

— Но Вы, Арабелла? Разве Ваше мнение ничего не значит?

— Моё мнение уже было доведено до Её Величества, но любая задержка может означать, что я передумала, и это развяжет руки другим претендентам, — в её голосе прозвучали резкие нотки, и она, увидев вновь изменившееся лицо Уоллеса, пожалела о том, что не сдержала гнев.

— Значит, Вы просто хотите обезопасить своё имущество? Вы не любите меня? — произнёс он, вновь воскресив в памяти былые сомнения

— Вы опять за старое, мой дорогой Питт, — ласково произнесла Арабелла, глядя в глаза своему другу, — пойдёмте отсюда, а разговор закончим в Мальборо-Хаусе, — и она, взяв его за руку, потянула вниз по лестнице. Дойдя до полуоткрытой двери, ведущей в парадный коридор, она услышала быстрый шёпот и звук тихих удаляющихся шагов. Толкнув Уоллеса в бок, она шепнула ему:

— Слышите? За нами следили.

— Вам то что? — шепнул ей Питт, попытавшись обнять её за талию, но изящная рука Арабеллы, вдруг оказавшаяся в его руке, помешала ему осуществить этот дерзкий манёвр.