Особенно часто думала она о Питте Уоллесе. Ей не раз вспоминалась та искренняя, по-юношески наивная влюблённость, которую Питт испытывал к подруге детства Арабелле Брэдфорд, и о которой он не раз рассказывал своему капитану. Подобно средневековым рыцарям, Питт свято хранил в памяти идеальный образ своей возлюбленной, и даже самый отъявленный скептик и донжуан не смел насмехаться над его чувствами. «Представляю, что сейчас чувствует Питт», — думала она, глядя в окно на звёзды, мерцавшие над башнями Сент-Джеймса, — «но я действительно не знаю, чем ему помочь». Она много раз вспоминала обещание, которое дала когда-то, и то, как он освободил её от данного ею слова. Сколько горечи и боли было в его словах, брошенных им ей на палубе «Арабеллы» в тот день, когда она прощалась со своей командой! Да, ей не в чем было себя упрекнуть, но она почему-то чувствовала, что предала его. Что же она может сделать, чтобы облегчить ту боль, которую испытывает её лучший друг? Выйти за него замуж? Но одобрит ли это королева? Разумеется, нет — Арабелла знала это наверняка. Да и она сама уже была не вполне уверена, что желает этой свадьбы. Девушке хотелось ещё немного подождать с окончательным решением своей судьбы и разобраться в тех чувствах, которые она испытывает к Питту. Невольно сравнивая его с Саунтоном, она размышляла о том, с кем же из них она хотела бы связать свою дальнейшую жизнь. За годы пиратства Арабелла очень привязалась к Уоллесу, он стал её вторым «я», она понимала его, как никто другой, и не раз рисковала жизнью, чтобы выручить Питта из беды. Смогла бы она броситься на штурм Пуэрто-Бельо ради Джеймса Саунтона? Девушка понимала, что вряд ли поставила бы под угрозу жизнь своих людей, чтобы спасти человека, который ещё недавно строил ей козни. Но в те минуты, когда они танцевали вместе на балу, и она ощущала тонкий аромат, исходивший от его парика, она забывала обо всех своих сомнениях. Голова её шла кругом, а воздух вокруг был напоен какими-то магическими флюидами, делавшими её по-настоящему счастливой. Как ей не хотелось в эти минуты думать о том, что скоро прозвучит последний аккорд, и ей придётся выпустить свою руку из изящной руки Саунтона! Девушка ни с кем не делилась своими сомнениями, и погружалась в размышления лишь тогда, когда оставалась в своей комнате, один на один с бездонным звёздным небом и мерцающими звёздами. Но каждое утро вихрь светской жизни вновь подхватывал её, и она уносилась в бесконечной череде церемоний, любезных разговоров и другой светской суеты.

Но чаще всего она вспоминала тот вечер. Это было во время очередного бала, когда она танцевала с герцогом Йоркским. Они о чём-то болтали, смеялись, и вдруг… Арабелла почувствовала это взгляд. Пристальный, сверлящий… Внимательно осмотревшись, она так никого и не увидела — все придворные, так же, как и она, кружились в танце. Потом музыка умолкла, и Арабелла подошла к окну и тотчас же замерла в изумлении. Сквозь вечернюю темноту на неё глядели глаза Питта Уоллеса! Сколько боли и отчаяния было в его взоре! Бросив ошарашенному Саунтону какую-то сумбурную фразу, она стремглав выбежала во двор, но Питта уже и след простыл… «Он не заслуживает этого. Он был со мной все эти годы», — подумала она и твёрдо решила сообщить королеве о своём браке с Питтом. Но наутро была охота, Её Величество азартно гонялась за зайцами и ланями, а потом удалилась на отдых. Так прошло несколько дней. Герцог Йоркский не отходил от Арабеллы, всячески высказывая ей знаки внимания, всё более и более завладевая её сердцем, из которого постепенно стирался образ старого друга. Несмотря на всю её симпатию к Питту их отношения скорее напоминали дружбу двух мужчин. И пусть порой сердце её замирало, когда она слышала его признания, но всё же… Скорее это можно было называть тщеславием, чем любовью. Конечно, ведь Питер Сильвер не имел на это права. Теперь же… Да, всё по-другому, но Питт… Он не будоражил её чувства, и в нём не осталось более никаких тайн и загадок. А вот Саунтон… Арабелла инстинктивно не доверяла ему — ведь красивый юноша был слишком расчётлив, чтобы быть влюбиться в недавнюю соперницу. Но сердце и разум её будто разучились понимать друг друга. Герцог завлекал её в сети, возбуждая чувства, которых она никогда не испытывала ранее. Всё в нём было для неё новым и захватывающим. «Он освободил меня от слова», — шептала она, глядя на высившиеся в чёрном небе башни Сент-Джеймса, — «Я свободна, но…»

Наутро была охота. Они с Саунтоном весь день были вместе, и девушка и думать забыла о Питте. Герцог же весь день вёл себя странно, бросая на спутницу многозначительные взгляды и намекая на то, что вечером они должны серьёзно обсудить очень важный вопрос. Щёки Арабеллы горели, а в мозгу мелькали безумные предположения. «Замуж за Саунтона…», — думала она, — «Неужели так быстро? А Питт?». Но едва она вспоминала о несчастном квартирмейстере, как горячий шёпот королевского фаворита вновь и вновь заставлял её сердце учащённо биться. Вечером состоялся бал, и они с Саунтоном опять открывали церемонию — королева была слишком слаба, чтобы утруждать себя танцем. Закончив менуэт, герцог заговорщицки шепнул ей на ухо:

— Герцогиня, нам с Вами надо поговорить наедине. Это очень важно, прошу Вас.

Саунтон нежно взял её за руку, увлекая за собой на лестницу.

— Что за дело? — отозвалась Арабелла, с ужасом осознавая, что щёки её заливает горячий румянец

— Надо найти место, где мы сможем поговорить

Пальцы Арабеллы дрожали, но она изо всех сил старалась казаться невозмутимой. Кивнув герцогу, девушка последовала за ним в комнатушку под лестницей, по-видимому, предназначенную для дворцовой прислуги. В голове её роились бесчисленные предположения. Неужели герцог предложит ей свою руку? И что она ответит ему? Лицо Уоллеса всё время стояло перед её глазами, но не Питт, а Саунтон заставлял её сердце биться сильнее. Дверь, скрипнув, захлопнулась. Перед глазами Арабеллы всё ещё стоял туман.

— С Вами хотят побеседовать эти господа, герцогиня, — спокойный голос Саунтона прорезал тишину.

— Что?

Туман в голове рассеивался, и к Арабелле постепенно возвращалась способность мыслить. Девушка осмотрелась. У плотно занавешенного окна стоял рослый господин. Крупные черты его лица были обезображены глубоким шрамом, похожим на след удара абордажной сабли. Шрам пересекал щёку от угла глаза до края мощной нижней челюсти. Широкие плечи, орлиный взгляд и длинная, почти без украшений, шпага выдавали в нём искателя приключений. Хитрые лисьи глаза его, подобно абордажным крюкам, цепко впивались в собеседника. Рядом с ним стоял худощавый невысокий юноша-блондин. Он держался неуверенно но, как показалось Арабелле, пытался во всём подражать товарищу. Оба мужчины с интересом глядели на Арабеллу.

— Лорд Черндерлей и граф Барлоу, — заговорщицки произнёс Саунтон.

Романтическая беседа оборачивалась встречей с искателями приключений. Арабелла в недоумении уставилась на Саунтона.

— Что надо этим господам? Зачем они прибегли к Вашей помощи, чтобы побеседовать со мной?

— Дело касается одного предприятия, герцогиня.

— Надеюсь, герцогиня простит нас за столь необычное знакомство, — произнёс Чендерлей. — Но Вы дружны с Саунтоном, а он тоже хотел бы участвовать в нашем маленьком предприятии. Мы хотим составить триумвират, к которому предлагаем присоединиться и Вас, герцогиня

К Арабелле вновь вернулась ясность мыслей. Лисьи глазки Чендерлея породили в её мозгу самые неприятные предположения. Она поняла, что перед ней — один из тех самых знатных арматоров, которые, не выдавая своего участия в рейдах, снаряжают пиратские корабли и нанимают команду из самых отъявленных злодеев. Но изящный красавец Саунтон — неужели он один из них? Значит, всё, что ему от неё нужно — это помощь в их сомнительных делах? Может, стоит сразу отказаться? Или узнать их планы, а потом сообщить королеве?

— Что Вы хотите предложить?

— Экспедиция в Новый Свет, герцогиня. Я наслышан о Ваших подвигах от многих капитанов и, надеюсь, Вы примете участие в нашем деле.

— Какова будет моя роль?

— Лишь Вы можете убедить Её Величество в необходимости нашего предприятия. Мир на континенте едва заключён и слишком хрупок, а в Новом Свете и подавно. Поэтому мнение королевы будет зависеть от того, как Вы объясните ей важность нашей экспедиции. Необходимо, чтобы это был не частный пиратский рейд, а вполне добропорядочная военная операция.

— Расскажите мне подробно, что Вы планируете? — Арабелла прекрасно поняла цели, которые преследовал её собеседник, но решила довести игру до конца.

— Мы бы хотели напасть на Маракайбо, — усмехнулся он в свои густые рыжеватые усы, — как Вы прекрасно знаете, герцогиня, это сказочно богатый город.

Арабелла поэтому прекрасно представляла себе все преимущества и трудности рейда. Сама она успешно провела эту операцию лишь потому, что её флотилия была достаточно крупной, чтобы удержать в своих руках форт, пока остальные корабли методично грабили город.

— Нападение на Маракайбо — не в интересах Англии, лорд Чендерлей. Её Величество никогда не согласится. Надеюсь, Вы понимаете, что, захватив город, мы не сможем удержать его, поскольку он находится на берегу озера за фортом, и подходы к нему простреливаются со всех сторон. Если действовать в государственных интересах, необходимо снарядить сильную эскадру, взяв на корабли больше людей, захватить форты и, удерживая их в своих руках, продвигаться к Маракайбо сушей и морем. В этом случае мы сможем взять под контроль всё побережье и присоединить эти территории к английским колониям. Однако, подобные действия равнозначны объявлению войны Испании.

— Зачем же так, герцогиня, — усмехнулся лорд Чендерлей, — нам не нужны масштабные операции, и не нужна война. Нам необходимо один хороший пиратский рейд. — Он вновь хитро взглянул на неё своими лисьими глазками.