Оливия Крэнк - Возвращение

– Ничего. Потерпит. А что с тобой случилось? Где твои родители?

– Не знаю. Было два папы. Патрик красивый и добрый, Роджер большой, сильный и … тоже добрый. А теперь никого.

Удивительная девочка.

– Что ж, обратимся в полицию?

– Пожалуйста, нет. Если можешь, помоги мне сам. Есть еще один папа, Хэнк, он, как раз, полицейский, я к нему не хочу. То есть, можно конечно, но в крайнем случае, если Салли не найдется.

– А Салли кто такая?

– Папа мой. Патрик Салли. Ты не знаешь его?

– Ничего не понимаю. Откуда столько отцов? Сочиняешь? Дурачишь меня?

– Что ты какой непонятливый. А еще свой. Мы жили втроем, я и два папы. А потом появился Хэнк, сказал, что он настоящий отец, и вся наша семья разрушилась.

– Жуткая история.

– Да уж. Так ты не знаешь Салли? Понимаешь, я заходила в наш старый дом, где мы жили раньше, но там никого нет. А соседка сказала, Салли переехал неизвестно куда, а в доме теперь живут чужие люди.

– Так ты убежала от Хэнка?

– Нет. Меня забрала к себе Келли. Сначала, я думала, что люблю ее, но когда Патрик от нас ушел, поняла, что ошиблась. Роджера больше нет, ничего не поделаешь. Но нужно же постараться хоть что-то вернуть. Хэнк говорит, наша семья неправильная, ненормальная. А мы были так счастливы. Почему же это плохо? Нет. Всё-таки, мне лучше быть со своими. С геями.

У Брайана глаза на лоб полезли. Он хотел переспросить, кого-кого она считает своими? Впрочем, что уж тут представление разыгрывать. Не такой он, в самом деле, непонятливый.

– Ой, может, у них спросить! – Вскинулась девочка, указывая на еще одну типичную парочку, выходящую из парка.

– Нет уж. Пойдем со мной. Я, кажется, знаю, кто нам поможет. Кстати, меня зовут Брайан.

Девочка охотно позволила взять себя на руки. Обняла за шею тоненькими ручками, уютно положила головку на плечо, ответила со вздохом:

– А меня Моника.

– Устала?

– Ага.

– Тогда пойдем сейчас ко мне, отдохнешь немного, а я позвоню одному человеку. Вполне возможно, что он знает твоего Салли.

Брайан ничего не сказал изумленному консьержу, как нарочно торчавшему в парадном. Гордо пронес мимо него к лифту свою драгоценную ношу. Он в первый раз держал на руках ребенка. Каким уютом веет от нее, чистой, непорочной нежностью. Никогда в жизни Брайан ни на секунду не задумывался, что у него может быть ребенок.

Дома он усадил Монику на диван, включил канал с мультфильмами и пошел на кухню, приготовить какао. «Папочка Брайан первый спец по варке какао, – ухмыльнулся он про себя. – Везет же этому Салли. Ребенок любит его бесхитростной любовью, принимает всего целиком, как данность. Потрясающе».

– Не торопись, а то обожжешься. Пей потихоньку, маленькими глоточками.

– Когда ты позвонишь на счет моего папы?

– Сейчас, сейчас, не волнуйся. Конечно, ты мне очень понравилась, и я не прочь оставить себе такую хорошенькую девочку, но уговор есть уговор.

– Ты мне тоже очень понравился. Приходи к нам в гости, когда всё уладится, хорошо?

– Прекрасно. И ты ко мне приходи. Вкусное какао? Буду тебя всегда таким угощать.

Скотти сразу сказал, не поздоровавшись даже, что очень занят и не может разговаривать. Из трубки доносилась громкая музыка.

– Нет, нет! Я звоню по важному делу. Человек в беде!

– О, господи, Брайан, что ты еще придумал?

«Противный эгоист. Ему, видите ли, пришло в голову, что я отыскал повод поговорить с ним. Чёрта с два я стал бы тебе звонить, если б не возникло необходимости. Лучше тебя понимаю, что давно всё кончено. Ну, ничего, несколько мгновений унижения стоят того, чтобы выручить Монику и ее папу».

– Послушай, Скотт, это правда важно. Потерпи всего минуту, выслушай.

– Окей. Говори.

Музыка сделалась тише.

– Помнишь, ты мне рассказывал, о своем знакомом, который грузит всех утопической идеей о голубой мафии?

– Разумеется, помню. А что?

– Ты говорил, он знает столько геев, что может брачное агентство открывать.

– Брайан! Тебе понадобилась сваха?

Нет. Сейчас он не станет обижаться и дерзить в ответ.

– Мне нужно разыскать человека. Это очень важно и срочно. Если твой знакомый знает всех, он мог бы помочь. Кстати, ты сам не знаешь ли Патрика Салли?

– Нет, не припоминаю. Но Эдди действительно ходячий телефонный справочник. Только страницы не желтые, а сам понимаешь, какие. Сейчас я скину тебе его номер СМСкой.

– Спасибо. Скинь только обязательно, не продинамь.

– Когда я тебя динамил?

На этот вопрос можно было отвечать подробно часа полтора, не меньше. Но Брайан молча дал отбой и стал ждать СМСку.

– Сейчас нам пришлют телефон одного дяди, и мы узнаем у него, где твой папочка.

– У меня тоже был мобильник. И папин номер туда забит. Но я забыла его, когда побежала домой. Какая дурочка.

– Ничего. Со всяким бывает. Чёрт, ой, извини, я так и знал, придется перезванивать. Вот распиз… то есть, безответственный человек. А. Нет. Рано я его заругал. Пришла СМСка. Сейчас всё выясним. … Мистер Зановски? Добрый вечер. Изви…

– Зачем? – Заскулила Моника. – Зачем ты звонишь Хэнку! Ты же обещал найти Салли.

Брайан отмахнулся, чтобы не мешала, отвернулся и продолжил:

– Извините, что беспокою так поздно. Мы с вами не знакомы, меня зовут Брайан. … Спасибо, мне тоже очень приятно. Дело, видите ли в том… Не припоминаете ли среди ваших знакомых человека по имени Патрик Салли? … Не может быть! … Потрясающе. Дело в том, что я тоже кое-кого встретил. И тоже как раз сегодня. Вы знаете, у этого человечка образ мыслей очень сходный с вашим. Считает, что геи – одна семья, обязаны все друг друга знать и выручать по необходимости. … Конечно же, вам стоит поговорить. Нам всем стоит познакомиться. Похоже, и я становлюсь адептом вашего ученья. … Спасибо, это очень приятно, но дело по которому я вас сейчас беспокою не терпит отлагательств. У меня его маленькая дочь. … Патрика. … Да. … Представьте себе. … В любом случае, это нужно выяснить, она его ищет. … Окей. Мы будем там минут через десять.

– Моника!

На диване никого не оказалось. Брайан заметался по квартире, понимая, что спрятаться у него особо негде, и начал было паниковать, но тут позвонили в дверь.

– Это ваша девочка? – спросил консьерж.

– К Хэнку не пойду! – Заявила Моника. – Ты же обещал найти Салли. Я думала ты свой!

– Я свой. Стопроцентно. И сейчас мы поедем к Салли.

– Не обманешь?!

– Верь мне.

– Ты у Хэнка узнал, где Салли? – спросила Моника, когда они уже в машину садились.

– Что ты заладила? Не знаю я никакого Хэнка. С чего ты вообще взяла?

– Ты звонил Зановски. Это и есть Хэнк.

– Ничего подобного. Эдди Зановски, Эдуард, ясно?

– Пожалуйста, Брайан, не обмани меня. А то я уж тогда не буду знать, кому и верить.

– Диву даюсь, сколько можно трепаться?

– Если бы ты не ходил вокруг да около и не делал такие глазки, мы проболтали бы еще дольше.

– Ну, что там, какие дела у дружка твоего?

– Всё возвращается на круги своя. И хорошее и плохое. Снова живет вдвоем с Моникой в том же доме на Тайлера. Снова Хэнк включается в борьбу. На этот раз, правда, совершенно с других позиций. Предыдущее решение о совместной опеке суд отменил. Придется ему начинать всё сначала. Да еще доказывать, что не верблюд, поскольку продолжает на терапию ходить. Плюс ко всему на нашей стороне теперь еще и родной дедушка. Ничего смешного!

– Не кажется мне, что этот дедушка очень уж поможет договориться с Хэнком.

– А вот представь себе, они теперь общаются. Через столько-то лет. И не просто, а отец помог Хэнку раскрыть крупное дело. Помнишь, те убийства гомосексуалов?

– Да. И что?

– Хэнка восстановили в должности, даже повысили. И это исключительно благодаря отцу, и тому, что он гей. Так что всё еще, возможно, уладится как-нибудь приемлемо для всех.

– Как скажешь, лапочка, Я не против того, чтобы все были счастливы. И почему бы тебе не осчастливить меня? Прямо здесь и сейчас.

– Интрига в том, вернется ли снова Роджер? И если да, то в кого воплотится на этот раз.

– Понятно. Тебе не до меня.

– Бедный мальчик! Ты чувствуешь себя несчастным? Иди скорей, обними меня. Давай поиграем, хочешь?

– Угу. И где они встретились?

– Ну-у… Скажем… Пусть в магазине одежды.

– Секунду! Я надену свой гламурненький пиджачок…

– Привет! Тебе очень идет этот фасон. Пришел в нём, или примеряешь?

– Привет! Как я рад тебя видеть!

– Правда? Боялся почему-то, что ты меня не вспомнишь. Как поживает Моника?

– Вот кто не даст забыть, постоянно спрашивает о тебе. Впрочем, у меня и у самого отличная память. Мы страшно тебе благодарны.

– Пустяки. Какие могут быть счеты между своими людьми? Так ты покупаешь это?

– Хочу, но не решаюсь, цвет слегка смущает.

– Бери, не задумывайся. Говорю тебе, сидит так, как будто ты в нём пришел.

– А ты что выбрал?

– Всего лишь пару рубашек.

– Позволь, я заплачу за них?

– Забавно, я хотел предложить тебе принять от меня в подарок этот тренч.

– Ты меня смущаешь, Брайан. Всё-таки я́ твой должник.

– Окей. Ты даришь мне рубашки, а я тебе плащик, договорились?

– Я не могу так. Он дорогой.

– Да брось, Патрик, у меня есть деньги. И потом ты забываешь, свои люди, как говорится, сочтемся.

– Тебе так пришлась по вкусу философия Эдди?

– Откровенно говоря, мне ты́ очень понравился. Особенно в этом наряде. А философия хорошая. В исполнении Моники трогает чуть не до слез.