— Так же как и ты.

Я отвела от неё взгляд и уставилась на кафельный пол, пытаясь понять изводящее меня чувство у себя в груди, будто я что-то упустила. Что-то важное.

— Это медицинская лаборатория. Всё чему я подвергалась здесь, проводилось с медицинской целью и – я резко перевела свой взгляд на нее – ты доктор. И хороший доктор.

В голову пришло осознание, и я почувствовала себя самым большим глупцом за всю историю человечества.

— Ты часть их медицинской команды. Ты, – я спрыгнула с кровати. – ты всегда была частью их команды, верно? Ты никогда не находилась здесь в опасности. Ни сейчас, ни шесть лет назад.

— Элизабет – начала она, но я вскипела.

— Почему меня схватили? Почему я была частью всего этого? Я не, – с силой провела по щекам, когда слезы полились из уголков моих глаз – Я не понимаю, почему ты удерживала меня здесь. Почему ты это делаешь мной?

— Дорогая...

— Ответь мне!

Она встала и выпрямилась, вернув такую знакомую жесткость в её плечи.

— Ты мне нужна. Ты была наиболее важной частью всей этой программы.

Когда она запнулась, я захотела принудить её продолжить, но, казалось, будто я не могу найти слов, поэтому я ждала в течение нескольких долгих секунд, пока она приводила свои мысли в порядок.

— Когда твой папа и я пытались завести детей, у меня несколько раз был выкидыш, и затем когда я, наконец-то, смогла выносить ребенка, он умер через несколько минут после рождения.

Я плотно сжала губы от удивления, мои зубы все до единого скрипели. Она никогда не рассказывала мне об этом. Я всегда думала, что она и папа хотели только одного ребенка, потому, что они оба были очень заняты на работе.

— Я знала, как можно исправить то. Я знала, – её глаза были покраснели от непролитых слез. – Все, что мне надо было сделать — это преобразовать организацию генома на эмбриональной стадии. Задача сводилась к усилению эмбриона до такого уровня, чтобы он стал несокрушимым.

Она потянулась, взяв мою руку в свои.

— Первым успешным ребенком была ты.

— Я? – прошептала я.

— Я сделала тебя сильнее, Элизабет.

— Но – что вообще это значит?

— Подумай об этом. Ты когда-нибудь болела?

Я попыталась вспомнить болела ли я. Агги страдала от частых синуситов, и прошлой зимой она простыла и пролежала в постели шесть дней. Я была абсолютно уверена, что подцеплю простуду, пока буду за ней ухаживать.

Но я не заболела. На самом деле, сейчас обдумывая это, я не смогла вспомнить ни одного случая, когда я лежала бы больная в постели, за исключением психических заболеваний.

Мама продолжила.

— Помнишь ту автомобильную аварию, в которую мы попали, когда тебе было девять?

Я слегка кивнула.

— Ты сломала руку и получила серьезную глубокую рану на лбу, и я предполагала, что ты так же сломала ребро, но к тому моменту, когда прибыла машина скорой помощи...

— Со мной было всё в порядке, — сказала я, мой голос был слабым, я не знала, расслышала ли она меня.

— Специалисты по оказанию первой медицинской помощи сказали, что это было чудо, что ты не пострадала, учитывая аварию, и те раны, которые получила я. Они сказали, что ты вышла из аварии целой, но это была неправда. Ты просто излечилась до того, как они приехали.

Я попыталась упорядочить вопросы, которые роились у меня в голове, воспоминания о моем детстве, гадая, могут ли они пролить свет на невероятную историю моей матери. Ободранная кожа на коленях, которая попадала к тому времени, как я добегала до рук матери. Укусы комаров, которые были набухали, зудели, а затем исчезали через несколько секунд.

Я думала, когда я покинула эту лабораторию шесть лет назад, что мой похититель безвозвратно изменил меня, что они напичкали и накололи меня, чтобы сделать меня неуязвимой. Но я ошибалась.

Я была неуязвимой, когда я попала сюда.

— Так почему они привезли меня сюда в первую очередь? – спросила я.

— Очень давно я опубликовала статью, просто обобщение практики в генетической модификации на эмбриональной стадии, с целью создать устойчивость против рака, и диабета, и других заболеваний. Кто-то из Подразделения прочитал статью, и мне сделали предложение, от которого я не смогла отказаться.

— Они хотели создать сыворотку, что-то, что может быть применено на подростковой стадии, или так же хорошо сработает на взрослом. Но ... Я не смогла повторить то, что я сделала с тобой. Каждая попытка проваливалась. Я не понимала этого, и мы выбивались из графика и бюджета. Единственное другое направление наших действий было это использовать тебя как нашу карту.

— Ты украла меня для того чтобы ты смогла изучить меня?

— Я знала, что ты мне понадобишься на длительный период времени, без полного понимания с твоей стороны, и...

Ярость разгорелась у меня в груди вплоть до того, что мое зрение окрасилось красным. Я потянулась и ударила её по лицу.

Её голова откинулась в сторону, и она поднесла свою руку к щеке, где кожа приняла ярко-розовый оттенок.

— Как ты могла!

Она сжала свои руки в кулаки, расположив их по бокам.

— Ты вообще можешь себе представить, что медицинское открытие такого типа может значить? Мы можем излечивать болезни! Мы можем спасать жизни!

— Ты работаешь на Подразделение? Это они ответственны за эту программу?

Она сжала губы и ничего не ответила.

— Подразделение – это не тот тип организации, которая работает над излечением рака. – Я вспомнила, что Ник рассказал мне о своем прошлом, и подразделении. Ужасные, ужасные вещи. – Они убивают людей, Мама.

— Ты не можешь верить всему, что тебе рассказал Ник.

— Ну, а я верю. Я доверяю ему больше, чем доверяю тебе.

Взгляд, которым она меня одарила, был таким, словно если бы я снова ударила её.

— Почему я нахожусь здесь сейчас? – спросила я.

— Нам надо сделать больше сыворотки, и сделать её лучше. Мы должны закончить то, что нам помешали закончить.

Потому что я сбежала, это она подразумевала.

Я попятилась назад к двери, задаваясь вопросом могла ли она оставить дверь незапертой, если бы я смогла сотворить чудо и сбежать во второй раз.

— Я не хочу быть частью этого. Неужели ты серьезно думаешь, что я буду сотрудничать.

— Тебе ничего не угрожает. Тебе ничего не угрожало и шесть лет назад. К тебе всегда относились с уважением и с огромной заботой.

Я сощурила глаза и прикусила губу, почувствовав острые кончики зубов. Она не имела никакого представления о том, что она сделала со мной, что всё это тяжелое испытание сделало со мной. Ночные кошмары. Страх. Панические атаки.

Возможно я была нескорушима снаружи, но внутри я была разбита, и это все было дело рук моей матери.

— Пошла вон, — закричала я. — Вон!

— Элизабет.

— Вон!

Она робко отшатнулась.

Открылась дверь, и вошел Райли.

— Переносим на более раннюю дату?

Мама сдержанно стерла слезы со своего лица.

— Да.

Больше не взглянув на меня, она развернулась и покинула комнату.

Два лаборанта протиснулись внутрь, таща массивную установку, из нескольких портов вывались провода.

— Что это?

Как только установка была размещена рядом с дверью, еще двое мужчин вошли в комнату. Они отличались от лаборантов тем, что они были больше, равнодушнее, решительнее. Они подошли ко мне, схватили меня за руки, и швырнули меня на кровать.

— Отпустите меня!

Из под кровати вытянулись ремни, и мои запястья были связаны внизу по бокам, мои лодыжки были надежно закреплены на краю кровати.

— Мама! — кричала я, до тех пор пока мой голос не сорвался.

Райли быстро проверил свой телефон, прежде чем посмотреть на меня.

— Не волнуйся, Элизабет. Когда ты проснешься, всё опять будет прекрасно.

— Что это значит? Что вы собираетесь сделать со мной? — Я попыталась вырваться из ремней, рванув руками вверх, надеясь на какое-нибудь послабление.

Райли пробормотал инструкции лаборантам, игнорируя меня. Двое больших мужчин вышло из комнаты, как только я была привязана на кровати. Я снова стала пытаться вырваться, когда адреналин взял верх. Мне надо выбраться отсюда. Мне надо сбежать. Инстинкт твердил мне, что если я не выберусь отсюда прямо сейчас, тогда мне будет не за что бороться.

— Позовите меня, когда это закончится, — сказал Райли. — Увидимся утром, Элизабет.

Он ушел.

Лаборанты разместили несколько электродов у меня на голове, затем подсоединили провода. Когда они включили установку, она заработала с подвывающим и порывистым шумом.

— Расслабься, — сказал мужчина-лаборант. — Всё будет хорошо.

— Что это? Установка?

Лаборантка, невысокая, блондинка с широко расставленными глазами, присоединила последний конактный датчик в центр моего лба.

— Это система изменения памяти.


Глава 36

НИК

Кто-то держал мою голову у себя на коленях. Что-то влажное продолжало капать на моё лицо.

— Мы должны идти, — сказал голос откуда-то издалека, словно я был под водой. — Мы вернемся за ним. Я обещаю.

— Я не могу его оставить, — Анна. — Мы ни за что не должны были ему позволять действовать по своему усмотрению.

— Анна, — сказал Трев. — Мы не можем здесь больше сидеть. Либо мы спасаем девушку, либо мы уходим.

На моё лицо упали волосы, когда Анна наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб.