Ее даже смущала собственная популярность на этих празднествах. Майлс сопровождал ее на многие вечера, но Пейдж настояла на том, чтобы на некоторые она выезжала одна, чтобы избежать усердных сплетниц, против которых он ее предупреждал.

В первый раз Майлс заревновал, когда однажды она слишком часто танцевала с одним красивым полицейским. Пейдж была удивлена и, хотя ее несколько это смутило, польщена.

Никто никогда раньше не ревновал ее, но, с другой стороны, она никогда раньше не оказывалась в роли царицы бала. Она напомнила себе, что ее популярность обусловлена малым количеством женщин в Баттлфорде и обилием здесь одиноких молодых полицейских и поселенцев.

Единственным мужчиной, который ни разу не пригласил ее на танец, был Роб Камерон. Когда они столкнулись, он приветствовал ее со сдержанной вежливостью, но держался на расстоянии.

Пейдж несколько раз пыталась поговорить с ним, чтобы восстановить их дружеские отношения, но было ясно, что он чувствует себя неловко в ее присутствии. В конце концов она оставила эти попытки, хотя и жалела, что утратила его дружбу.

На Рождество Майлс подарил ей вывеску для ее входной двери, на которой было вырезано по дереву: «Пейдж Рандольф, доктор медицины, специальность – женские болезни». На другой табличке, размером поменьше, на одной стороне было вырезано: «Заходите», а на обратной – «Закрыто. Приходите еще раз». Еще он подарил ей флакон дорогих духов из роз с французской этикеткой.

А она подарила ему брюки «леви», похожие на те, которые она носила.


Однажды утром в шесть часов, это было в конце января, Пейдж чистила стойло Минни. Накануне весь вечер и большую часть ночи Майлс провел у нее – когда его обязанности позволяли, они были вместе, вот и в это утро ее тело сладко ныло после ночи любви.

Пыхтя от напряжения, она вышла из конюшни, чтобы вдохнуть свежий воздух после едкого запаха лошадиного помета и мочи.

Погода уже несколько дней стояла холодная и облачная, но в это утро небо очистилось, видны были только несколько звезд, все еще висевших на востоке. Она сделала несколько глубоких вдохов, очищая свои легкие.

Внизу, в городе, в домах зажигались лампы, и из труб начинал виться дымок – хозяйки разжигали огонь и готовили завтрак.

Со стороны форта донесся звук горна, трубившего утреннюю зарю, чистые звуки плыли в морозном воздухе.

Незнакомое чувство охватило Пейдж, оно сжало ей грудь и вызвало на глазах слезы. Во всем теле и в голове она ощущала легкость, чувство единения со всем окружающим.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы проанализировать это странное состояние, и когда обнаружила причину, то сама изумилась.

Она испытывала счастье, глубокое и полное счастье, удовлетворение собой и своей жизнью, какого никогда раньше не испытывала.

Она постаралась разобраться в своих ощущениях, складывая их по кусочкам, как в картинке-загадке.

Она делала работу, которая доставляла ей радость, у нее был свой дом, она была обеспечена в финансовом отношении, она влюблена, как сумасшедшая, в мужчину, который любит ее с такой же силой, и впервые в жизни она обрела друзей-женщин – Клару, Абигайл, и она пообещала себе, что сблизится с Тананкоа Куинлан.

Пейдж часто думала о Тананкоа с того дня, когда она и Майлс были у них в гостях, но она до сих пор не могла выбраться к ним на ферму так, как ей хотелось бы.

Майлс уезжал на следующий день в пятницу инспектировать два аванпоста, откуда поступали донесения о заболеваниях. Он будет отсутствовать большую часть недели.

Ей, конечно, будет не хватать его, но она решила воспользоваться его отсутствием и в воскресенье одной отправиться к Тананкоа.

ГЛАВА 13

Пейдж выехала из дома в воскресенье рано утром, поездка в одиночестве по полузамерзшей прерии очень ее возбуждала.

Когда она въехала во двор фермы Куинланов, Тананкоа выбежала из дома и побежала ей навстречу. Пейдж соскочила с Минни и обняла Тананкоа.

– Привет, Тананкоа. Ты не возражаешь, что я заехала так неожиданно, у меня не было никакой возможности предупредить тебя.

– Я всегда рада тебе, Пейдж Рандольф. – Черные глаза Тананкоа блестели, она улыбалась так же широко, как Пейдж. – Заходи в дом. Деннис охотится на волка, который зарезал нашего теленка. Он вернется поздно, к самой ночи, а я варю мыло. Самое прекрасное время, чтобы нам поболтать.

Пейдж никогда не видела, как варят мыло, хотя и знала, что большинство женщин-поселянок сами изготавливают себе мыло. Это занятие располагало к легкому разговору с Тананкоа – Пейдж задавала бесконечные вопросы, а Тананкоа охотно объясняла ей весь ход процесса.

– Лучше всего использовать золу от тополя. Я собираю ее все лето. Потом я ее варю, все время размешивая. Я вчера этим занималась. Сегодня утром я процедила жидкость, которая обладает большой силой: если она попадает на кожу, то обжигает. Потом я смешала ее с салом – я вырастила несколько гусей, мы съели их на Рождество. Я сберегла их жир – этот жир самый лучший для мыла, которое мы употребляем для нашей кожи, – а теперь я все это кипячу.

Пейдж принялась ей помогать, помешивая пахучую массу деревянной палкой. Когда Тананкоа сочла массу готовой, они вынесли котел с мылом в пристройку у задней стены дома и аккуратно разлили содержимое в деревянные формы, изготовленные Деннисом для этой цели.

– Когда это остынет, я разрежу на бруски, и у нас будет достаточно мыла до конца зимы, – с удовлетворением заметила Тананкоа. – Спасибо за помощь.

Пейдж очень понравились маленькие деревянные кузовки, выстроившиеся на длинной полке, и Тананкоа открыла некоторые из них, чтобы показать Пейдж свою коллекцию высушенных трав.

– Моя бабушка, Хромая Сова, считается в нашем народе могущественной шаманкой, – пояснила она. – До того, как мы с Деннисом поженились, я считалась ее наследницей. Она отказалась дальше учить меня, но я все еще надеюсь, что она изменит свое решение. С тех пор, как я была еще маленьким ребенком, она учила меня собирать и употреблять лекарственные травы.

Пейдж пришла в восторг. Майлс передавал ей кое-что из его излюбленных народных лекарств, но почти все они использовались только в таких случаях, как пулевые ранения или заражения; он признавался, что незнаком со многими женскими болезнями.

– А это для чего? – Пейдж дотронулась пальцем до темной мелко разрезанной массы в соломенном кузовке.

– Это излечивает от головной боли или от больных рук и ног. Это кора ивы. Я ее вымачиваю, а потом готовлю из нее чай.

– А это? – Пейдж показала на другой кузовок.

– Это дикая черная вишня. Помогает справляться с болями при родах, а в более мелких дозах облегчает судороги при женских месячных.

Пейдж долго расспрашивала Тананкоа, уверенная в том, что эти лечебные травы в течение столетий употребляются индейцами, и их эффективность, многократно подтвержденная, может считаться доказанной. Она все больше возбуждалась, знакомясь с содержимым одного кузовка за другим.

– А это, Тананкоа?

– Я не знаю, как это называется по-английски. Когда это превращают в мазь и накладывают на место ожога, он быстро залечивается и не бывает пузырей на коже. Мы используем его для преждевременно рождающихся детей. – Тананкоа положила Пейдж в ладонь горсть сухих красных ягод. – А вот это дикий шиповник. Его заваривают с чаем, он помогает при простудах и зимнем гриппе.

Ну, конечно, это естественный источник витамина С. Пейдж была очарована. Она рассматривала содержимое каждого кузовка, а Тананкоа перечисляла, против каких болезней помогает его содержимое.

– Грушанка против простуды. Кошачья мята против колик. Кора белой сосны против кашля.

Пейдж была совершенно заинтригована. Лекарства, которыми снабдил ее Майлс, оказывались, к ее большому сожалению, неподходящими для лечения многих болезней, на которые жаловались ее пациентки и их дети. Пейдж подумала, что на эти лечебные средства можно полагаться как на добротные и эффективные не меньше, чем на лекарства, применяемые сейчас в медицине.

– Я не знаю, продашь ли ты мне кое-что из этих трав, чтобы я могла лечить ими моих пациенток? – неуверенно спросила Пейдж. – Многие из них соответствуют патентованным лекарствам, вроде «Лидия Пикхэм» или того, что называется «Перри Дэвис, органический устранитель боли». Бог мой, там же чистый алкоголь с каким-то количеством опиума! Как ты думаешь, ты могла бы продать мне какие-то твои лекарственные травы и рассказать, как ими пользоваться?

Тананкоа была удивлена и польщена. Она с готовностью согласилась снабдить Пейдж кое-какими своими травами.

– Некоторых у меня немного, – объяснила она. – А другие требуют тщательных инструкций, как их изготовлять, но я могу научить тебя. Весной и летом я соберу и приготовлю хороший запас, если ты найдешь их полезными.

Она проворно запаковала кое-какие травы, которые у нее были, и Пейдж аккуратно надписала пакетики, помечая дозировку и инструкции, которые давала ей Тананкоа. Трудно было устанавливать цены, поэтому они выработали систему, при которой принимались во внимание полезность травы и то, насколько трудно их собирать.

Тананкоа была очень взволнована перспективой заработать какие-то собственные деньги.

– Деннис мечтает об особом ноже для свежевания кож. Я сберегу эти деньги и куплю ему такой нож, – поделилась она с Пейдж.

Пейдж улыбнулась своей новой подруге, ощущая, какая глубокая связь существует между этой необычной парой, и благодаря судьбу, что та подарила ей такую же связь с Майлсом.

Пока они перебирали травы, Тананкоа расспрашивала Пейдж о ее работе врача, как сейчас, так и в прошлой жизни, которую просто обозначала словом «раньше».

Она задавала умные вопросы и о том, как Пейдж лечит определенные болезни, рассказывая, в свою очередь, как ее бабушка справляется с аналогичными проблемами.

В ходе разговора Пейдж высказала свою озабоченность по поводу некоторых своих пациенток, ощущая потребность излить ее другой женщине.