Но вот наконец началась церемония вручения наград Киноакадемии. Она всегда занимала очень много времени, так что, когда она закончилась, все присутствующие чувствовали себя так, словно они провели в этом зале целую вечность. Приз «За лучшую мужскую роль» достался талантливому молодому актеру, а награду за лучшую женскую роль получила знаменитая кинозвезда, у которой Аманда когда‑то училась актерскому мастерству. Подняв над головой позолоченную статуэтку, актриса издала победный возглас, и зал стоя приветствовал ее аплодисментами.

— Наконец‑то! — воскликнула она, ослепительно улыбаясь. Ей потребовалось без малого сорок лет, чтобы завоевать свой первый «Оскар», но, несмотря на это, она всегда была великой актрисой, и всем в Голливуде это было хорошо известно.

Аманда хлопала вместе со всеми, а сама вспоминала свой звездный час, свой миг торжества, который наступил двадцать семь лет назад. Вручение «Оскара» за лучшую женскую роль первого плана, проходившее в этом же зале, стало одним из самых знаменательных событий в ее жизни. Забыть его она, разумеется, не могла, и все же сейчас оно казалось ей не таким уж важным. С тех пор произошло столько всего: знакомство с Мэттом, рождение дочерей, внуков, смерть мужа, встреча с Джеком… Каждое из этих событий оставило в душе Аманды свой неповторимый след, и она была искренне благодарна судьбе за все, что случилось в ее жизни.

— Ну как тебе, понравилось? — с улыбкой спросил Джек, когда они наконец выбрались из зала и вместе с плотной толпой приглашенных с черепашьей скоростью двинулись через вестибюль к выходу.

— Это было удивительно! — искренне ответила Аманда, кивая ему. — Знаешь, я вспомнила, как мне вручали награду. Тогда мне было двадцать три… Откровенно говоря, я даже не думала, что меня выдвинут на премию, не говоря уж о том, чтобы получить ее. Но когда это вдруг случилось, я думала, умру от радости!..

И Аманда рассмеялась счастливым, беззаботным смехом. Что бы она сейчас ни говорила, ей было очень важно получить награду, о которой мечтает каждый актер, и она испытала невероятное облегчение, открыв Джеку свои подлинные чувства. Мэтт всегда относился к ее карьере скептически и не любил разговаривать на «киношные» темы. На протяжении полных двадцати семи лет Аманда притворялась перед собой и перед мужем, будто награда ее мало волнует, и, сознавшись Джеку в обратном, она почувствовала неожиданный прилив радости.

У выхода из «Раковины» снова образовался затор, и в течение последующих десяти минут они продвинулись вперед не больше чем на несколько футов. К ним все время кто‑то обращался с приветствиями, комплиментами Аманде или замечаниями по поводу распределения наград в этом году. Движению сильно мешали и репортеры, сновавшие в толпе со своими фотоаппаратами и диктофонами и останавливавшие звезд, чтобы взять у них интервью или сфотографировать. С каждой минутой в вестибюле становилось все более душно, и лица мужчин заблестели от испарины, а женщины усиленно обмахивались сложенными журналами и буклетами.

— Как ты думаешь, успеем мы выбраться отсюда до завтрашнего утра? — спросил у Аманды Джек Николсон, которого ненадолго прибило к ним людским потоком. В ответ Аманда отрицательно покачала головой и улыбнулась.

— Сомневаюсь. Но будем надеяться.

— Ты его знаешь? — поинтересовался Джек, когда Николсона отнесло в сторону.

— Нет, — ответила Аманда. — Но мне нравятся его работы. Он очень талантлив.

— Надо будет как‑нибудь пересмотреть твои старые фильмы, — заметил Джек. — Мне очень хотелось бы увидеть тебя на экране. Может быть, мы даже договоримся с каким‑нибудь кинотеатром, чтобы они снова пустили их в прокат. В последний раз я видел твои фильмы довольно давно и успел кое‑что подзабыть.

В ответ Аманда рассеянно улыбнулась. Они с Джеком ни разу не говорили о ее карьере в кино — главным образом потому, что она сама никогда не поднимала этой темы. Мэтт успел отучить ее от всяких разговоров о Голливуде.

— Боюсь, это будет жалкое зрелище, — промолвила она, немного подумав. — Все‑таки прошло очень много времени, кино ушло далеко вперед, и с позиции сегодняшнего дня я буду выглядеть весьма посредственной актрисой. И потом, увидеть себя, какой ты была тридцать лет назад, чтобы потом, подходя к зеркалу, каждый раз замечать у себя морщины и седые волосы, которых не было тогда, — весьма сомнительное удовольствие. Ты не находишь?

— Не нахожу. — Джек отрицательно покачал головой, в глубине души удивляясь ее скромности. Он знал многих молодых актеров и актрис, которые, еще не создав ничего значительного, начинали вести себя так, словно в мире нет и никогда не будет звезд, равных им по мастерству и по внешним данным.

Им удалось продвинуться вперед еще на несколько дюймов; потом толпа снова сомкнулась, и жара и духота стали нестерпимыми. Аманда чувствовала себя так, словно она вот‑вот сварится заживо, и, жадно хватая ртом воздух, пыталась представить себе, что может чувствовать Джек в своем смокинге. В толпе, в которой они оказались, многие страдали от жары и духоты, но никто не жаловался и не раздражался, напротив, настроение у гостей было приподнятым, и в толпе то и дело раздавались шутки и слышался смех.

Джек как раз собирался помахать рукой одному из самых известных своих клиентов, добраться до которого у них не было никакой возможности, когда Аманда вдруг почувствовала себя нехорошо. В глазах у нее потемнело, голова закружилась, и она крепче ухватилась за руку Джека. Но он этого не заметил; привстав на цыпочки, он глазами показывал своему знакомому на двери, давая понять, что поговорить им удастся только тогда, когда они выберутся отсюда.

И тут Аманда, не в силах бороться с подступившей дурнотой, потянула его за рукав. Джек обернулся к ней, и лицо его сделалось испуганным. Аманда была бледна как полотно, а на ее верхней губе выступили бисеринки пота.

— Что с тобой?! — воскликнул он в тревоге.

— Я… Мне нехорошо, — прошептала она в ответ. — Должно быть, это из‑за духоты. Здесь слишком жарко и душно…

— Может, тебе лучше присесть? — спросил Джек, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Он понимал — или думал, что понимает, — ее состояние. У него и самого разболелась голова, по спине стекал пот, и Джек отчаянно мечтал о глотке холодного шампанского или хотя бы воды.

Увы, вернуться в зал, где стояли кресла, было так же невозможно, как и оказаться на Северном полюсе, — чтобы попасть и туда, и туда, нужны были крылья. Джек сразу понял это и посмотрел на Аманду с еще большей тревогой. Она была не просто бледна — ее кожа приобрела какой‑то пугающий зеленоватый оттенок, к тому же она часто‑часто моргала и щурилась, словно что‑то мешало ей видеть ясно.

Джек покрепче взял ее за руку и попытался вывести сквозь толпу к дамским комнатам, но все было бесполезно — людей в вестибюле набилось столько, что они просто физически не в состоянии были расступиться и дать им дорогу.

— Джек… — слабея, пролепетала Аманда и с усилием подняла на него взгляд. Потом веки ее затрепетали, и она потеряла сознание. Это произошло так внезапно, что Джек едва успел подхватить ее обмякшее тело.

В толпе вокруг сразу произошло движение, негромко ахнула какая‑то женщина, и стало вдруг очень тихо. Потом кто‑то закричал, кто‑то спросил, что случилось, и люди немного расступились.

Джек поднял Аманду на руки и огляделся. Он буквально с ума сходил от испуга.

— Отойдите, отойдите, пожалуйста… — приговаривал он. — Воздуха! Дайте воздуха!..

— Позвоните по 911! — крикнул стоявший рядом мужчина, и этот возглас словно послужил сигналом для остальных. Люди вокруг задвигались и заговорили все разом, и Джек крепче прижал Аманду к себе. Голова ее, лежавшая на его плече, бессильно качнулась, и Джек сам едва не закричал от страха за нее.

Но к нему уже спешили двое дюжих распорядителей.

— Дорогу, дайте дорогу! — приговаривал один, без всяких церемоний прокладывая себе путь в толпе. Второй держал в руке пакет с нюхательной солью. Но прежде чем они успели добраться до места, Аманда начала приходить в себя. Слегка пошевелившись, она открыла глаза и удивленно посмотрела на Джека.

— Что случилось? — спросила она, искренне недоумевая, почему все кричат и зачем Джек держит ее на руках.

— Ты потеряла сознание, — объяснил Джек, с облегчением вздыхая. — Это все из‑за духоты… Не беспокойся, родная.

Толпа расступилась перед ним, словно воды Красного моря перед народом Израилевым, и Джек на руках отнес Аманду назад в зал, где и усадил на ближайшее кресло. Один из распорядителей подал ей стакан холодной воды, и Аманда выпила ее с жадностью. Через несколько минут появилась бригада «Скорой помощи», и Джек объяснил им, что Аманде стало дурно от жары.

— Как вы себя чувствуете, мисс? — спросил один из фельдшеров у Аманды.

— Чертовски глупо, — ответила она, виновато улыбнувшись Джеку. — Мне очень жаль, что так получилось. Должно быть, я просто отвыкла, но сейчас мне лучше. Гораздо лучше…

— Позволь тебе не поверить. — Джек нахмурился. Аманда все еще выглядела не лучшим образом; речь ее была сбивчивой, а движения — неуверенными. Он очень сомневался, что она сумеет встать самостоятельно, но Аманда просто‑таки горела желанием поскорее оказаться на свежем воздухе.

К счастью, у распорядителей оказалось инвалидное кресло на колесах, и, пока медики делали Аманде укол, они прикатили его в зал. При виде инвалидного кресла Аманда пришла в ужас.

— Нет, ни за что! — воскликнула она. — Я в него не сяду! Лучше мы подождем, пока толпа рассосется и можно будет ехать домой…

Но распорядители предложили вывести их на улицу через служебный вход, и Джек вопросительно посмотрел на старшего бригады медиков. Тот не возражал. После укола Аманда заметно приободрилась и вполне могла обойтись без инвалидного кресла. Если хотите, сказал фельдшер, можете вернуться домой, но завтра утром надо непременно показаться врачу.