Неужели ее дни в качестве любовницы лорда Дивейна сочтены? – думала Мария. Эта мысль терзала ее. Нет, этого она никак не хотела… не была готова, время расставания с этим мужчиной для нее еще не наступило. Коннор не только красив и прекрасно сложен, не только щедр, не только страстный и искусный любовник – он еще и известный человек в обществе, центр всеобщего внимания. Все стремились к знакомству с ним. Всем хотелось знать о его военных заслугах, о его участии в битве при Ватерлоо, награды за которую украшали его грудь. Всех интересовал вопрос: почему герцог Веллингтон предпочел Коннора и дал ему высший чин в своем штабе?

Мария знала, что ее любовник является предметом зависти абсолютно всех светских дам. Ей было хорошо известно, что очень многие леди были бы не прочь занять ее место, надеясь сделать то, чего она сделать не смогла: согреть не только тело Коннора, но и его душу, его сердце.

Впрочем, завидовали не только Марии, но и Коннору. Ему завидовали как молодые щеголи, так и зрелые джентльмены. И те, и другие при виде Марии испытывали вожделение и провожали ее страстными взглядами. Она это знала, и ей это нравилось. Мария считала, что она и Коннор – обаятельнейшая пара, что они идеально подходят друг другу. Она была уверена, что ее отношениям с Коннором ничто не угрожает и ей не стоит обращать внимание на его нынешнее увлечение молодой особой.

Коннор ворвался в спальню Марии и прямо с порога приказал ее молодой служанке-француженке удалиться из комнаты. Франсина, покраснев и прошептав «Доброе утро, милорд», тут же ушла.

Ничего удивительного, что девушка смутилась, подумала Мария, глядя на своего любовника из-под темных ресниц. Коннор уже снял галстук и держал его скомканным в руке. Пуговицы на рубашке были расстегнуты.

Увидев его обнаженную загорелую грудь, Мария задохнулась от восторга.

– Коннор, у тебя великолепная фигура. Как красиво сидит на тебе одежда! Иногда мне хочется подольше любоваться тобою в одежде. Сегодня утром ты особенно хорош… и появился так рано… – Взгляд темных миндалевидных глаз Марии упал на пальцы Коннора. Он расстегивал бриджи, плотно облегавшие его ноги. Коннор был явно возбужден и торопился как можно скорее удовлетворить свое желание, скрыть которое он уже не мог. В предвкушении удовольствия Мария откинулась на кровать, учащенно дыша. – Милорд, – нежно сказала она, продолжая любоваться Коннором, – как приятно, что вы сегодня так рано решили навестить меня. – Мария облизнула губы и почувствовала негу во всем теле. Как приятно, подумала она, что сегодня утром у нее нет никаких важных дел, и она может всецело предаться любви. Коннор, сняв одежду, небрежно бросил ее в угол и предстал перед Марией во всей своей прекрасной наготе. Она (впервые с момента его сегодняшнего появления у нее в спальне) посмотрела ему в глаза. Но что это? Коннор явно чем-то обеспокоен. Чем же? Выяснять это не было времени…

Коннор с жадностью прильнул к Марии и, не желая тратить время на любовные игры, сразу же овладел ею. Что касается Марии, то она не возражала против такого натиска. Она, как и Коннор, сгорала от желания. Ей, как и ему, не терпелось утолить свою страсть. Любовь была для них обоих источником утоления жажды, и они с восторгом припали к нему.

Спустя некоторое время буря страсти утихла, и Мария почувствовала сладкое изнеможение. Глядя на лежавшего рядом Коннора, она вспоминала его горячие поцелуи и пылкие ласки, которыми он только что одаривал ее. Марии не хотелось расставаться с ним. Что же ей сделать, чтобы Коннор остался? – думала она. Ведь ей так хотелось еще раз пережить сладкие мгновения близости с этим мужчиной!

Она коснулась пальцем его руки, которой он прикрывал глаза.

– Милорд, сегодня вы сравнимы разве что с тигром. Где вы скрывались эти два дня? Нет, я не имею ничего против. Наоборот, я вижу, что у вас разыгрался аппетит… Вы пришли ко мне, переполненный желанием видеть меня… и не только видеть… – Это действительно было так, подумала Мария. Что же касается его аппетита… Конечно же, он может «перекусить» где-нибудь на стороне, потому что «обедать» все равно придет к ней. В этом Мария не сомневалась.

Коннор отстранил от себя раздражавший его палец Марии. Хорошо бы, думал он, у него хватило сил подняться и пойти домой. Ему было необходимо увидеться с Джейсоном по поводу размещения в своей конюшне лошадей и экипажей сводного брата, которыми тот решил возместить Коннору долг в две тысячи фунтов.

Коннор чувствовал себя обессиленным, но бурное и довольно длительное свидание с Марией не имело к этому никакого отношения. Силы оставили его в тот момент, когда он сегодня рано утром хлопнул дверью, уходя от Рэйчел. С той минуты мысли об этой женщине не покидали Коннора, терзая его душу.

Мария, почувствовав раздражение Коннора (которое он пытался скрыть), поджала губы, будто догадалась, что он сосредоточенно думает о другой женщине. Только мысли о другой женщине могли отвлечь его сейчас от нее. Тихо, крадучись, будто боясь спугнуть, Мария подползла к Коннору и стала ласкать его грудь. Она осыпала поцелуями его шею, подбородок, губы. Она соблазняла Коннора всеми своими прелестями, чтобы вновь оказаться в его объятиях.

Но Коннор действительно в эту минуту мысленно был с другой женщиной. Он думал о том, что ему следует вернуться к Рэйчел и извиниться перед ней за свое поведение. Да, ему следует вернуться и сказать этой разъяренной даме, что за один лишь ее поцелуй и доброе слово он готов отказаться от своих прав на ее усадьбу. Нет, думал Коннор, Рэйчел вовсе не была с ним такой холодной, какой стремилась казаться. Боже, он хотел эту женщину! Коннор понял это. Он был в этом уверен. Губы Марии в очередной раз коснулись его губ, но Коннор крепко сжал их, не желая отвечать на ласки любовницы. Он приподнялся, коснулся рукой волос Марии и представил себе, что в эту минуту под его ладонью могли бы быть золотистые пряди волос Рэйчел…

Глава девятая

Сэм Смит быстро шагал по улице Бель-Гарденс, весело насвистывая себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Он бросал взгляды на таблички с номерами домов, прикрепленные к воротам, и сверял их с тем, что было написано на конверте, который он держал в руке. На кружевной металлической решетке ворот дома, мимо которого Сэм сейчас проходил, была золотистая табличка с номером шестьдесят два. Значит, до ворот с номером тридцать четыре нужно было пройти еще некоторое расстояние по улице вдоль вытянувшихся в ряд вилл с красивыми фронтонами.

Неожиданно внимание Сэма привлек спешивший по улице молодой человек. Под надвинутой на лицо кепкой Сэм узнал одного из своих приятелей и помахал ему приветственно рукой. Тот, видимо, бежал куда-то по поручению своего хозяина. Еще один молодой человек в коричневато-красной форме переходил булыжную мостовую, ведя на поводке маленькую хозяйскую собачонку. Он направлялся к зеленой лужайке, находившейся за забором прямо посреди улицы. Сэм с нескрываемым презрением посмотрел на крошечное существо, для которого путь по булыжной мостовой был настоящим испытанием. Сэм считал, что если человек решил завести собаку, то он должен завести настоящую собаку, а не крысу. На картине, которую он видел в кабинете своего хозяина, нарисована отличная ирландская овчарка. Вот это настоящая собака! Было бы здорово увидеть этого зверя живьем, подумал Сэм. Ему очень хотелось поехать в ирландское имение хозяина, где жила эта собака. И Сэм ждал благоприятного случая, служа своему хозяину лорду Дивейну верой и правдой. Он молил Бога, чтобы хозяин оставил его и Анни у себя. Сэм надеялся, что когда-нибудь в один прекрасный день они пересекут море и окажутся в ирландском имении хозяина – Уолвертоне. Его сестра Анни будет там в безопасности. Никто и ничто не будет ей больше угрожать. Они смогут начать жить заново. Новая жизнь для них обоих – вот о чем мечтал Сэм. Будут ли они скучать по чему-то или кому-то? Едва ли. У них нет ни матери, ни отца. Родители умерли. Ни у Сэма, ни у его сестры не было никого, ничто не связывало их с прошлым. У Сэма есть только Анни, а у Анни – только Сэм. И у них обоих есть хозяин – лорд Дивейн.

Сэм, прервав размышления, решил еще раз взглянуть на номер дома, мимо которого проходил в данную минуту. Он повернул голову и остановился как вкопанный, пораженный увиденной картиной. На крыльце дома номер тридцать четыре пышнотелая особа с огромным усердием мыла ступеньки. Методичные круговые движения рук заставляли ее соблазнительные округлые формы то вздыматься, то опускаться. Сэм, завороженный, прильнул к остроконечной зеленой калитке, забыв о данном ему поручении.

Норин Шонесси пыхтела от злости. Вот уже несколько минут она оттирала пятно, которое никак не поддавалось ее щетке. Наконец справившись с ним, Норин села на корточки и убрала под чепчик непослушные рыжие волосы, закрывавшие ей глаза. Работа закончена. Вытирая пот со лба, Норин оглянулась через плечо и тут же покраснела, увидев глазеющего на нее молодого человека. От неожиданности она растерялась, но подумала при этом почему-то о своих веснушках, которые стали незаметны на раскрасневшемся лице.

– Не прогоняйте меня и не кричите, – вкрадчиво сказал Сэм, продолжая рассматривать Норин. – Я всего лишь стою и наблюдаю за вами. Крыльцо благодаря вам стало таким красивым, чистым…

Норин встала во весь рост, поправила на себе чепчик и накрахмаленный передник и бросила щетку в ведро с такой силой, что брызги, разлетевшиеся в разные стороны, оставили на крыльце мокрые пятна.

– Что тебе здесь нужно, негодник? Посмотри, что я из-за тебя наделала! – закричала Норин, глядя на вновь залитую грязной водой вычищенную перед тем с таким трудом ступеньку. Она так разозлилась, что была готова броситься в драку с Сэмом. В насмешках мужчин для Норин не было ничего необычного. Она довольно часто сталкивалась с таким к себе отношением и поэтому не лезла за словом в карман, была готова в любую минуту дать отпор. Она не шутила с теми, кто не понимал слово «нет», и порой пускала в ход не только красноречие, но и кулаки. Ведя себя подобным образом с мужчинами, Норин уже давно отбила у них всякий интерес к себе как представительнице противоположного пола. Ни один из мужчин в Уиндраше даже не пытался соблазнить ее и завязать с ней роман. А теперь вот этот нахал, глазевший на нее!.. Норин злилась не только на него, но и на себя за то, что позволила ему украдкой наблюдать за ней, испугать ее своим неожиданным появлением и вывести из равновесия.