Патриция Поттер - Возлюбленный воин

Господи, помоги ему! На мгновение он даже перестал думать. Его ладонь неподвижно лежала на ее плече, и Патрику вдруг захотелось заключить ее в объятия, стереть страх и неуверенность с ее милого лица.

Патрик сделал глубокий вдох и убрал руку.

– Раз вы не в операционной, – резко сказал он, – вам и вашей служанке следует сидеть в каюте.

И все же ее взгляд не отпускал его еще мгновение, словно гипнотизируя, лишая способности соображать. Что он делает, черт побери?

Спина Джулианы напряглась, и по вспышке в ее глазах Патрик увидел, что она уже уловила ту могучую силу влечения, которое он испытывал к ней. Потом она сделала шаг назад и подняла вверх руки, словно пытаясь защититься.

Ну и ну! Она – испанская принцесса, а он – недавний раб, ставший теперь мятежником, но теперь между ними нет ни надсмотрщиков, ни кнутов.

Пробормотав что-то себе под нос, Патрик отступил.

– Немедленно в каюту! – приказал он, отчаянно пытаясь усмирить снедавшее его желание.

На этот раз он не стал ждать, когда сеньорита Мендоса выполнит его приказание, и, отвернувшись, возвратился на капитанский мостик под прицелом десятка глаз, следивших за ним.

Господи, помоги! Похоже, это путешествие будет куда более длинным, чем он мог предположить еще совсем недавно.

Ноги еле донесли Джулиану до спуска и вниз по трапу, и она крепко ухватилась рукой за поручень.

В молчании Кармита следовала за ней, а Мануэль исполнял роль стража. Желание, потрясшее ее, распространилось по нервам, сосредоточилось в ее лоне. Неопределимое, но могучее томление узурпировало власть над ее телом. Когда-то Марианна рассказывала ей об ужасе и боли совокупления, но ничего не говорила об этих странных позывах, разыгравшихся внутри.

В какое-то мгновение Джулиане страстно захотелось пробежаться ладонью по мускулистой руке Маклейна, соединить ее со своей ладонью.

Добравшись до своей каюты, Джулиана вошла внутрь, потом впустила Кармиту и встала в дверях.

– Я устала, – сказала она, глядя на юного охранника. – Постучишь, если я понадоблюсь…

Мануэль кивнул:

– Я принесу вам поесть.

Джулиана внимательно посмотрела на мальчика:

– А разве тебе самому не позволили поесть?

Мануэль пожал плечами:

– Я теперь свободен, сеньорита, а значит, могу делать все, что мне захочется и когда мне угодно.

Джулиана кивнула, потом тихо закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Она не могла исправить то, что сделали ее дядя и отец, но теперь по крайней мере понимала причину ненависти в глазах гребцов. Больше она не станет задавать вопросы относительно того, что привело того или иного человека на это судно.

Интересно, что сделает отец, когда узнает, что его корабль пропал? Пройдут, вероятно, месяцы, прежде чем он поймет, что и его дочь тоже исчезла. Возможно, он узнает об этом, только прибыв на свадьбу.

Будет ли он горевать? Может, он попытается найти ее? Вряд ли, скорее он выместит свое разочарование на матери, и этого Джулиана боялась больше всего.

Она снова вспомнила об опасности, которой подвергалась. По иронии судьбы, ее участь теперь целиком и полностью зависела от человека, ненавидевшего ее семью, убившего ее дядю и, вероятно, многих других подобных ему людей.

Патрик стоял за штурвалом, любуясь луной и россыпью тысяч звезд в небе. Минула полночь шестого дня, с тех пор как они захватили корабль, и теперь ему было легко прокладывать курс по звездам, адом находился всего в нескольких днях плавания. Инверлейт из невозможного стал возможным и вполне реальным, но Патрик сомневался даже в последние дни, когда судно пересекало Ла Манш. Туман стал для них благословением и сложностью одновременно: «София» оставалась невидимой для враждебных глаз, но туман таил в себе свои опасности, не позволяя видеть ни звезд, ни берега, что увеличивало риск наскочить на скалы. Чтобы этого не случилось, Патрик отошел подальше от берега, после чего судну пришлось возвращаться, борясь со встречным ветром.

И вот вечером, на закате, Патрик заметил землю.

Джулиану Мендосу в течение последнего дня он не видел, точнее, старался с ней не встречаться, поскольку она вызывала в нем чувства, грозившие ему гибелью. Если команда решит, что он пользуется тем, в чем отказывает им, он не сможет больше командовать судном. К тому же Патрик до сих пор не решил, что делать с женщинами по окончании плавания.

С детства он усвоил, что не должен жениться, поскольку в отличие от Рори твердо верил в проклятие, довлеющее над Маклейнами. Иного объяснения цепи несчастий, преследовавших его род, он не видел.

Теперь он сосредоточил все свои помыслы на сплочении команды. Пока «София» следовала на север, атмосфера на судне накалялась все больше. Мавры собирались в маленькие группы, и Патрик слышал, о чем они шепчутся, – поэтому он уже знал, что они планируют захват корабля по прибытии в Шотландию.

К тому же эти люди дали ясно понять, что не желают ступать на берег еще одной христианской страны и неверные не внушают км никакого доверия.

– Ты прирожденный моряк, – прервал его мысли голос Макдоналда.

– Диего лучше.

Макдоналд нахмурился:

– Я не доверяю ему.

– Потому что он испанец?

– Нет. Он слишком о многом молчит.

– И все-таки нам без него не обойтись. – Патрик постарался сменить тему, поскольку имел аналогичные сомнения. – Ты уже смотрел груз?

– Смотрел. Шелка с Востока, кружево и, конечно же, вино да еще небольшое количество опия. Полагаю, тебе известно о сундуке в каюте Мендосы?

Патрик кивнул. Когда кузнец сбил с сундука замок, под крышкой обнаружилось целое состояние: золото, драгоценности, – по-видимому, это было приданое Джулианы.

– Как видно, семейство Мендосы очень хотело, чтобы эта свадьба состоялась. – Он немного помолчал. – И где это золото теперь?

– Надежно заперто в трюме, – ответил шотландец. – Никто не знает о драгоценностях, кроме кузнеца, тебя, меня и…

– И Джулианы Мендосы.

Макдоналд кивнул:

– Опись сокровищ имеется в брачном контракте…

– Который следует немедленно уничтожить.

– Ты прав, я сейчас же это сделаю. – Шотландец поспешно отошел, оставив Патрика наедине с одолевавшими его мыслями.

Кому еще он может доверять, кроме Макдоналда? Этот человек так же сильно стремился достичь берегов Шотландии, как и Патрик.

Его взяли в заложники после Флодденского сражения и потребовали выкуп, но, хотя выкуп был заплачен, его все равно отправили на галеры.

Макдоналд взял под контроль продовольственные припасы и оружейный арсенал; плюс к этому он обучал желающих стрелять из маленьких корабельных пушек.

Хотя во время шторма они потеряли несколько ядер, двадцать выстрелов у них все еще оставалось в наличии.

Что касается Диего… Макдоналд хотел вернуться домой, а чего хочет Диего, Патрик не знал, как не знал, чего хочет Феликс. Феликс относился к Патрику с показным почтением, но Патрик видел, как иногда он перешептывается с маврами.

Во время редких часов сна Патрик запирал дверь каюты и не расставался с кинжалом, а также с заимствованной у прежнего владельца абордажной саблей: в такой компании надо было держать ухо востро.

Словно угадав мысли капитана, рядом с ним бесшумно вырос Диего.

– Настал мой черед нести вахту. Пожалуй, мне пора тебя сменить, – как всегда небрежно, произнес он.

– Пока нет.

– Но тебе тоже нужно спать хоть немного. Встанешь за штурвал, когда подойдем к береговой линии.

После некоторого колебания Патрик спросил:

– Ты в курсе, что готовится захват корабля?

– Разумеется.

– И как ты к этому относишься?

– У меня нет желания становиться пиратом, – спокойно ответил Диего, – это слишком опасно.

Патрик невольно улыбнулся:

– А наше плавание разве не опасно?

– Будь моя воля, я бы никогда в него не отправился.

«Интересно, как далеко простирается самосохранение этого человека», – подумал Патрик. С первого дня бунта он беспокоился, как бы Диего не примкнул к тем, кто хотел увести судно в Марокко, но, похоже, у него были другие планы.

– Что собираешься делать, когда прибудем в Шотландию?

– Возьму свою долю и уеду куда-нибудь подальше от Испании, в Новый Свет, может быть…

– Неужели в Испании для тебя так опасно? – удивился Патрик.

– Кое-кто жаждет моей смерти и думает, что похоронил меня на этом судне.

Впервые за все время Маклейн услышал в голосе испанца неподдельную ярость. И в тот же миг на него навалилась странная усталость. Диего прав: он должен сберечь силы на завтра, когда «София» пойдет вдоль шотландского берега.

– Ты правда уверен, что тебе обрадуются в Инверлейте? – поинтересовался Диего.

Патрик не ответил. Ему и самому хотелось бы быть уверенным, что Инверлейт все еще существует.

– Я наследник, – в очередной раз пояснил он.

Диего долго не отводил от него взгляда.

– Без тебя нам не вырваться на свободу. Я буду на твоей стороне.

Кивнув, Маклейн передал Диего штурвал, а сам направился к люку и стал спускаться по трапу.

Почти дойдя до каюты, он вдруг услышал пронзительный женский крик и не мешкая бросился на звук.

Мануэль неподвижно лежал перед дверью: из раны на его голове текла кровь.

Патрик выругался: он уже знал, что сделает с тем, кто ранил мальчика.

Дверь была заперта изнутри, но Маклейн с разбегу ударил в нее плечом, и она с треском распахнулась.

Один из мятежников крепко держал Кармиту, в то время как другой оседлал ее, а третий прижал к стене пытавшуюся вырваться Джулиану Мендосу. В воздухе стоял густой запах эля и пота.

Когда Маклейн вырос в дверном проеме, все участники сцены как по команде повернулись к нему.

– Убирайтесь отсюда, живо!