Впрочем, до недавнего времени он и сам считал себя таковым.

Джеймс тяжело вздохнул. Он все еще стоял в центре гостиной и смотрел на закрытую дверь. Белла Синклер — красивая женщина, и ее переливающиеся разными оттенками роскошные каштановые волосы были вполне под стать изменчивому настроению. Когда она вошла в гостиную, высоко подняв голову, расправив плечи, одетая в платье, подчеркивающее ее совершенные формы, у Джеймса кровь зашумела в ушах. Он вспомнил их первую встречу ночью, когда она предстала перед ним в одной ночной рубашке и с распущенными волосами, свободно упавшими на грудь и плечи. Сегодня ее великолепная грива, к сожалению, была убрана в тугой узел. Он даже ощутил покалывание в кончиках пальцев — так хотелось вытащить из этого чертова узла заколки и увидеть, какой цвет имеют ее волосы при ярком солнечном свете. Цвет ее платья подчеркивал магическую зелень глаз. Судя по всему, она тщательно продумала свой туалет.

Джеймс знал женщин, для него не были тайной все их приемы и уловки. Белла Синклер вошла в гостиную, имея очевидное намерение вывести его из равновесия.

Ей это удалось.

Ад и проклятие!

Он должен отвлечься от фривольных мыслей и подумать о ней как о противнике, стремящемся отобрать у него то, что ему принадлежит. В конце концов, она всего лишь женщина, ничем не отличающаяся от других, и Джеймсу еще не доводилось встречаться с представительницей прекрасного пола, которую он не сумел бы очаровать и соблазнить. Интересно, сколько ему потребуется времени, чтобы убедить ее покинуть Уиндмур-Мэнор?

Юридическое образование и длительная практика сделали Джеймса настоящим профессионалом, и в зале суда, если надо, он проявлял агрессивность в отношении своих противников. И не важно, что теперь он герцог и член палаты лордов.

Белла Синклер — вдова, и когда он поинтересовался ее предыдущим местом жительства, то не мог не заметить промелькнувший в ее глазах страх. Она довольно быстро справилась с собой, и, возможно, другой мог бы и не обратить внимания на довольно выразительные знаки — судорожный вздох, биение тонкой жилки на шее, стиснувшие ткань юбки пальцы. Другой, но не Джеймс.

Он отточил свою наблюдательность и инстинкты, общаясь с множеством людей — и жертвами, и преступниками. Имея богатый опыт ведения перекрестного допроса, он научился внимательно наблюдать за свидетелями и не только слушать их слова, но и подмечать физическую реакцию.

Он предложил Белле Синклер деньги из собственного кармана, если их не удастся взыскать с Редмонда Ривза, и счел ее категорический отказ обычной горячностью или упрямством. Но видимо, дело было в чем-то другом.

Итак, что скрывает прелестная вдова? Женатого любовника? Враждебные отношения с назойливой свекровью? Агрессивного кредитора?

Джеймсу никогда не нравилось ремесло сыщика, но сейчас он не мог придумать ничего более увлекательного, чем, снимая слой за слоем, узнать все секреты Беллы Синклер. В конце концов, он, с одной стороны, опытный барристер, а с другой — великолепный любовник. А совместив эти два умения, он может стать искусным манипулятором. Если уж деньги не могут заставить ее покинуть Уиндмур, он вызнает все ее секреты. Что бы она ни скрывала, он это узнает и использует в своих интересах.

Обольщение должно быть систематическим, методичным и хорошо спланированным, а эмоции в это время следует держать в узде. Как на судебном процессе, когда присяжные ни за что не должны увидеть, что творится в его душе. Перед ними предстает спокойный уверенный барристер, контролирующий и свои эмоции, и происходящее в зале суда. При этом не важно, насколько неэтична тактика оппонентов или как удивительно заявление очередного свидетеля.

Приняв решение, Джеймс выбрал стул у камина и сел. Он внимательно осмотрел комнату, и вскоре к нему вернулись воспоминания детства. С тех пор как он был здесь много лет назад, обстановка существенно изменилась. Больше не было мебели в греческом стиле и уилтонского ковра. Сменили обои — теперь на них были китайские мотивы, — а на полу лежал толстый восточный ковер, и все же комната оставалась до боли знакомой — даже сердце защемило.

Несмотря на то что он унаследовал много всевозможной недвижимости по всей стране и великолепный особняк в Лондоне, этот маленький домик был неким внутренним якорем, местом, куда он мог удалиться и почувствовать, что он действительно заслуживает свалившихся на него благ. Истина заключалась в том, что он чувствовал себя самозванцем, лишившим наследства своего единокровного брата Грегори.

И только здесь он был сыном старого герцога.

Раз в год, вплоть до поступления Джеймса в Итон, старый герцог присылал экипаж в пансион, где жил Джеймс, чтобы привезти мальчика в Уиндмур-Мэнор. Здесь отец и сын охотились, рыбачили, плавали в озере. Не было ни бабушки, ни Грегори — только Джеймс и герцог. Прислуга была к нему добра, и слово «ублюдок» никогда не звучало в этом доме. Через неделю тот же экипаж отвозил его обратно.

Но почему тогда старый герцог не признал его своим сыном публично? По словам бабушки, отец признался в том, что Джеймс — законный сын, на смертном одре. Почему же он не заявил об этом раньше? Ведь Джеймс всю юность подвергался остракизму своей семьи и проводил Рождество в семьях друзей.

Джеймсу никогда не была свойственна жалость к самому себе, и тягу к семейному очагу он преодолел еще в детстве. Он обратил всю свою энергию на достижение успеха, исполненный решимости никогда больше не зависеть от подачек аристократической бабушки. Она, так же как отец, не желала иметь с ним дело на людях, поэтому Джеймс решил создать свое будущее собственными руками и стать барристером. Три других барристера, с которыми он делил комнату во время учебы, были для него больше братьями, чем Грегори.

Теперь старый герцог был мертв, и хотя Джеймса потрясло заявление бабушки, он все же согласился принять наследство, которое, как он всегда считал, принадлежало Грегори. После смерти отца прошло две недели. Две недели назад вдовствующая герцогиня явилась в Олд-Бейли, чтобы побеседовать с ним. А с Грегори он вообще еще не разговаривал. Сразу после похорон Грегори покинул Лондон, отправившись навестить тетю по материнской линии и поделиться с ней новостью об утраченном герцогстве. Джеймс не стал его задерживать. Все равно они рано или поздно вернутся в Лондон и встретятся.

Джеймс оставил бабушку в городском доме и отбыл на поиски Редмонда Ривза, чтобы решить вопрос с Уиндмур-Мэнором. Он собирался быстро купить поместье и в течение недели вернуться в Лондон. Но он не учел встречу с Беллой Синклер.

Его губы скривились в усмешке. Дело было даже не в том, что эта леди что-то скрывала. Прошло уже очень много времени с тех пор, как Джеймсу бросала вызов женщина, но у деревенской вдовы, каковой являлась Белла Синклер, против него не было ни одного шанса. По его прикидкам, она исчезнет из его дома и из его жизни максимум через неделю.


Белла мерила шагами спальню и дрожащей рукой пыталась заправить выбившийся из строгой прически локон. Ей трудно было не думать о том, что несколько мгновений назад к ее волосам прикасался герцог Блэквуд.

— Слава Богу, ты выбрала эту комнату, детка, а то вы бы еще схлестнулись из-за хозяйских апартаментов, — сказала Харриет, убирая вещи Беллы в шкаф.

— Ему повезло, что я выбрала эту комнату, — пробормотала Белла.

Обходя дом, она с первого взгляда влюбилась в обои с очень красивыми вьющимися розами и кровать под высоким балдахином. Расположенная напротив апартаментов хозяина комната находилась в задней части дома, и из ее окна открывался изумительный вид на сады, освещенные восходящим солнцем.

— Согласна. Зная твое упрямство, подозреваю, что, если бы ты выбрала хозяйские апартаменты, вам пришлось бы спать там вместе.

Белла резко остановилась и повернулась к Харриет.

— О чем ты говоришь! Я бы ни за что не согласилась сидеть с этим человеком за одним столом, а уж тем более — делить с ним комнату.

— Он красив, — негромко заметила Харриет.

— Если помнишь, Роджер тоже был недурен.

Старая женщина обиженно нахмурилась.

— Не понимаю, почему ты решила, что все мужчины без исключения похожи по характеру и наклонностям на твоего покойного супруга. Что же касается внешности, Роджер был на двадцать лет старше тебя и имел светлые волосы. Герцог на него нисколько не похож, и ему, наверное, лишь немного за тридцать.

— Внешность не самое главное. У него такое же черное сердце.

По убеждению Беллы, волнистые темные волосы, глубокие синие глаза и классический профиль являлись атрибутами высокомерия и упрямства.

«Ты лжешь», — сообщил ее внутренний голос. Одно лишь прикосновение пальцев герцога к ее волосам заставило ее сердце взволнованно забиться. А когда щеки коснулось его дыхание, по телу побежали мурашки. Он опасный человек, использующий себе на пользу любое оружие, в том числе свою привлекательность.

— Почему ты думаешь, что у него черное сердце? — спросила Харриет.

— Он же едва не приказал мне убираться прочь! А когда я отказалась повиноваться, он заявил, что будет жить здесь. Он также утверждает, что является законным владельцем Уиндмура, потому что первым зарегистрировал свое свидетельство на право собственности, хотя я его купила первой и первой въехала.

— Возможно, тебе следует воспользоваться услугами барристера, но я сомневаюсь, что он здесь есть. Наверное, придется поехать в Лондон, — задумчиво проговорила Харриет.

Белла прикусила губу.

— Я знаю, но ведь дело нельзя доводить до суда. Начнутся расспросы, в суде могут поинтересоваться обстоятельствами смерти Роджера, его неблаговидными делами. А вдруг Блэквуд поедет в Плимут и будет расспрашивать обо мне?

Харриет подошла ближе и погладила девушку по плечу.

— Не беспокойся, Белла. Тебе необходимо только подтверждение правоты Блэквуда. Кстати, ведь он герцог, а значит, у него много дел в Лондоне. Он наверняка не задержится здесь надолго.