Герцог понял, что хочет эту женщину сильнее, чем любую другую, коих было немало в его жизни. Он не понимал этого страстного желания и только чувствовал, что она разбудила в нем эмоции, о существовании которых он даже не подозревал.

Застонав, Белла отстранилась.

— Ваша рана. Я боюсь сделать вам больно.

Джеймс всмотрелся в ее милое лицо, заглянул в глаза. Несмотря на тусклый свет, с трудом пробивавшийся сквозь задернутые шторы, он был зачарован этими глубокими зелеными озерами, затуманенными страстью. Ее чуть раскрытые губы, чувственные и влажные, искушали его, заставляли требовать и обладать. Женщина, таявшая в его объятиях, была соблазнительна как сирена.

Она непроизвольно облизнула губы, и желание, закипавшее в крови Джеймса, вспыхнуло адским пламенем. Одним сильным движением он посадил Беллу себе на колени и впился губами в ее рот. Теперь Джеймс был охвачен страстью, желанием и еще чувствами, которые раньше не вызывала в нем ни одна женщина.

Он целовал ее, и она, к его удивлению, отвечала на поцелуи. Очень скоро Джеймсу этого показалось мало. Ему захотелось большего, и он стал ласкать ее руки и спину, шею, грудь, бедра. Его руки были везде, прикосновения казались нежными и требовательными, ласковыми и собственническими. Белла застонала и инстинктивно подалась ближе. Он накрыл рукой ее грудь, потом его рука скользнула под лиф платья, и ладонь ощутила восхитительно теплую и мягкую женскую плоть.

Белла тихо ахнула и стала страстно целовать его. При этом она, сидя у него на коленях, шевелилась, и ее ягодицы терлись о восставшее мужское естество. Джеймс даже мимолетно удивился. В его жизни было много женщин, но он никогда не предполагал, что возбуждение может быть таким сильным.

Сердце гулко стучало в груди, желание стало нестерпимым. Он должен ее получить. Теперь стоял вопрос не «если», а «когда». Его рука потянулась к подолу платья…

Дверь распахнулась, и на пороге появился Коутс с подносом в руках. Белла отпрянула, высвободилась из любовных объятий и вскочила.

Коутс замер, разинув рот и округлив от удивления глаза, потом пробормотал извинение и попятился обратно.

— Нет! — воскликнула Белла. — Войди и поставь поднос. Я как раз собиралась уходить.

И, сопровождаемая громким шуршанием юбок, она выбежала из комнаты.

Джеймс не обратил внимания на потрясенное выражение лица камердинера. Его взгляд оставался прикованным к дверному проему, в котором только что скрылась Белла. Неожиданно в памяти возникло воспоминание об одном деле в «Линкольнз инн».

У него был один клиент — хладнокровный убийца, который однажды сам оказался на волосок от смерти. И эта близость к смерти неузнаваемо изменила его. Вендетты были позабыты, старые долги оплачены. Человек открыл для себе религию. Жизнь слитком коротка, сказал тогда ему клиент, чтобы тратить ее, сражаясь с другими.

Тогда Джеймс его до конца так и не понял.

Он приехал в Хартфордшир, чтобы получить участок земли и дом. Но теперь его мотивы изменились, равно как и миссия. Если Белла в опасности, он поможет ей. А если нет, он позаботится, чтобы ей больше никогда не пришлось волноваться.

Глава 19

Прошло еще несколько дней. Джеймс быстро поправлялся. Доктор Гримсби уехал в Лондон, прописав пациенту активные физические упражнения — пешие и верховые прогулки, плавание в озере.

У Беллы больше не было причин оставаться рядом с герцогом, и она возобновила поиски конторской книги.

Она встретилась с Харриет в комнате, где хранились сундуки, привезенные из Плимута, и женщины принялись просматривать содержимое каждого. Белла оставила напоследок сундучок своей матери и теперь с любовью перебирала его содержимое — миниатюрные портреты родителей, гребни матери, ее книги и записи, конверт с документами. Вздохнув, она отложила дорогие ее сердцу вещицы и внимательно осмотрела сам сундучок — его внутреннюю поверхность, крышку. Там не обнаружилось никаких тайников. Иными словами, нужной книги нигде не было.

— Мы осмотрели все, — сказала она и вытерла лоб. — Ничего нет.

— Возможно, книга осталась в Плимуте? — предположила Харриет.

Белла покачала головой.

— Руперт купил дом и тщательно обыскал его. Только после этого он пришел к выводу, что Роджер спрятал документы в моих вещах.

Харриет захлопнула крышку сундука, в котором только что тщательно перебрала все вещи.

— Он был способен на что угодно. Но никаких бумаг здесь нет.

— Что же мне делать?

— Ничего. О Руперте ничего не слышно после инцидента в конюшне. Он, конечно, смел, но не глуп. Лично я сомневаюсь, что он намеренно подстрелил Блэквуда. Должно быть, и Бобби, и герцог застали его врасплох. Руперт понимал, что, если герцог умрет, за ним будут охотиться до конца жизни. Поэтому он сбежал, уверяю тебя.

Белла вздохнула.

— Дай Бог, чтобы ты оказалась права и он никогда не вернулся.

— А Блэквуд? — спросила Харриет. — Насколько я поняла, ты больше не считаешь его врагом?

Врагом? Она никогда не считала Джеймса врагом. Но угрожавшая ему смерть изменила ее чувства.

— Ты все еще собираешься воспользоваться услугами лондонского солиситора относительно Уиндмура?

Белла знала, что так и должна сделать. Джеймс скоро уедет в Лондон, чтобы приступить к своим герцогским обязанностям, и спор о собственности останется нерешенным. Этот вопрос не обсуждался, пока герцог был болен, а после того как он выздоровел и Коутс застал их в двусмысленном положении, она тщательно избегала и Джеймса, и своих вырывающихся из-под контроля эмоций. Она очень хотела иметь Уиндмур-Мэнор, но мысль о будущей встрече с Джеймсом в суде больше не казалась ей правильной.

Не дождавшись ответа, Харриет улыбнулась:

— Борешься с собой?

— Что ты хочешь сказать?

— Белла, детка. Ты много дней не отходила от его постели и преданно ухаживала за ним. Я знаю тебя, как никто другой, и уверена, что ты руководствовалась не только чувством вины из-за Руперта. Я права?

— Не знаю… не уверена, — пробормотала Белла.

— Коутс сказал, что Блэквуд послал тебе записку с приглашением поужинать с ним сегодня вечером.

Белла замерла.

— Да, но я планировала отказаться.

— Почему?

— Он полностью выздоровел, и с моей стороны было бы неблагоразумно проводить с ним много времени.

Харриет нахмурилась.

— Послушай меня внимательно, Белла. Сердце устанавливает свои собственные правила. Если бы оно подчинялось логике, в мире не было бы разбитых сердец. Но любовь и логика обычно идут разными путями.

— Я вовсе не люблю его, — сказала Белла и сама поняла, насколько неискренно звучит ее голос. «Я не могу его любить. Он герцог, а я — деревенская вдова. После возвращения в Лондон высокородные наследницы будут дюжинами падать к его ногам». — Он скоро уедет в Лондон к старым друзьям и новой герцогской жизни.

— Да? Но теперь тебе никто не мешает быть с ним.

Белла думала об этом. Бог свидетель, она думала об этом много раз. Было бы глупо отрицать, что ей вовсе не неприятна мысль о жизни с Джеймсом, его теплом дыхании, сильных руках, касающихся ее кожи. Она не боялась интимной близости с ним. В нем не было ничего общего с Роджером.

Джеймс дьявольски красив, и ей много раз приходилось делать над собой усилие, чтобы отвести от него взгляд. Ее тянуло к нему еще до рокового выстрела Руперта, и чувства с тех пор только усилились.

А когда Джеймс целовал ее… ласкал… она таяла в его объятиях. Инстинктивная реакция на его близость была настолько сильной, что мощь собственной страсти изумила ее. Если бы Коутс не выбрал этот момент, чтобы войти в комнату, она бы не стала мешать Джеймсу удовлетворить ее желания.

— Прими его приглашение, — строго сказала Харриет. — Иди и получи все необходимые тебе ответы.


Белла надела аметистовое платье, которое купила с Эвелин в Сент-Олбансе. В последний момент она отбросила старые практичные чулки и надела новые — черные шелковые, с замысловатыми подвязками. Натягивая их на свои длинные ноги, Белла чувствовала, что совершает что-то запретное, но невероятно притягательное.

Потом она открыла сундучок матери и выбрала два перламутровых гребня, чтобы украсить волосы. Уложив их в греческом стиле, она использовала гребни, чтобы убрать локоны с лица. При этом пышная каштановая копна свободно падала на плечи и спину.

Она уже много лет не вспоминала о гребнях матери, но сегодняшний вечер был для нее особенным. Белла собиралась прийти к Джеймсу не замученной сиделкой, все мысли которой последнее время были заняты уходом за больным, а уверенной в себе женщиной, принявшей приглашение красивого мужчины поужинать с ним.

Белла спустилась по лестнице, намереваясь пойти в столовую, но внизу ее встретил Коутс и сообщил, что герцог ожидает ее в бильярдной.

— В бильярдной? — удивилась Белла.

— Да, ужин будет подан туда.

Нахмурившись, Белла пошла к бильярдной. Странно. Что задумал Джеймс?

Она совсем забыла о существовании в Уиндмуре бильярдной комнаты. Джеймс купил стол, и его доставили, когда она находилась в Сент-Олбансе с Эвелин. Тогда она была уверена, что он сделал это ей назло. Он занял одну из малых гостиных и установил в ней стол и полку для киев за те несколько часов, что Белла отсутствовала. Герцог знал, что у деревенской вдовы не было никакой необходимости в бильярдной комнате, зато холостяк мог проводить там бесконечные часы — один или с друзьями.

Почему же он решил сегодня там поужинать?

Неожиданно она ощутила неловкость. Пробудился внутренний голос, который стал нашептывать ей предостережения. Теперь, когда герцог выздоровел, возможно, он захочет выставить ее вон? И бильярдная — чисто мужская комната — символ его победы?