Тина Габриэлл - Возлюбленные-соперники

— Мы любовники, — сказала Белла, — иными словами, находимся в интимных отношениях.

— Понятно, — сказал Бобби. — И сколько времени вы проводите вместе?

Белла похлопала ресницами.

— Ну, раньше мы проводили вместе каждую ночь. Но, боюсь, в последнее время он стал слабоват в постели. Говоря деликатно, его почтенный возраст повлиял на мужскую силу и он больше не может меня удовлетворить. А я женщина с большими запросами, вот и пришлось искать более молодых и сильных мужчин в дополнение к моему старичку.

Энтони Стивенс громко захохотал.

— Вы отклоняетесь от сценария, — недовольно буркнул Джеймс.

Белла невинно взглянула на него и снова захлопала ресницами.

— Но вы не говорили ни о каком сценарии — просто сказали, что мы любовники.

Энтони стукнул кулаком по столу.

— Оставь ее в покое, Джеймс! Ее речь превосходна! Тебе ли не знать, что именно такие неожиданные и пагубные свидетельства мы, барристеры, часто получаем от собственных свидетелей? Это хорошее упражнение для Бобби. Давай посмотрим, как парень выкрутится.

Бобби, почувствовав всеобщее внимание, продолжил допрос:

— Итак, вы свидетельствуете, что заводили других любовников из-за половой слабости мистера Смита?

И мальчик указал на Джеймса.

— О да, — широко улыбнулась Белла.

У герцога был такой вид, словно он хотел ее задушить.

Превосходно.

Если брошенный вызов отвлекает его и выводит из равновесия, этим грех не воспользоваться.

— Но вы свидетельствовали, что обзавелись другими любовниками только в последнее время — в последние три недели, правильно? — спросил Бобби.

— Да.

— А предполагаемое преступление имело место два месяца назад. Значит, в ту ночь вы были вместе с мистером Смитом?

— Думаю, что да.

— Браво! — воскликнул Энтони Стивенс. — Ты только посмотри, как он здорово справился! Мальчик все-таки показал, что любовница — твердое алиби для его клиента.

Бобби улыбался, как ребенок, получивший новую игрушку.

— Я так надеюсь когда-нибудь стать барристером! — признался он, глядя то на Энтони, то на Джеймса.

Джеймс похлопал мальчика по спине, и Бобби вышел вместе с Энтони, оставив Беллу наедине с герцогом.

— Вы учите Бобби, но почему?

— Вы хотите спросить, зачем я трачу свое время на слугу? — уточнил Джеймс.

— Я не имела в виду ничего плохого.

— Бобби — незаконнорожденный сын человека, которому наплевать на мальчишку. А я уверен, что статус, полученный при рождении, не должен определять всю последующую жизнь. Бобби — умный мальчик с большим потенциалом.

— Вы видите в нем себя?

Джеймс пожал плечами:

— Вероятно.

Белла не ошиблась на этот счет. Герцог тратил на мальчика много времени. Возможно, вспоминал о том, как собственный отец им не занимался?

— Мне бы хотелось помочь. Я не могу похвастаться знаниями латыни, но хорошо пишу и могла бы позаниматься с Бобби грамматикой.

— Вы полны сюрпризов, Белла. И что же вы пишете?

Письмо из «Таймс» все еще лежало у нее в кармане.

Она на некоторое время забыла о нем, отвлекшись на «судебный процесс», но теперь желание вскрыть его и узнать приговор редактора было нестерпимым.

Джеймс пристально вглядывался в ее лицо, словно ее ответ много значил для него, и ей неожиданно захотелось поделиться с ним секретом. Интересно, чем этот человек так сильно действует на нее?

Он сделал шаг к ней.

— Вас что-то тревожит. Я давно научился наблюдать за физической реакцией свидетелей и сейчас точно знаю, что вы взволнованы и хотите чем-то поделиться со мной. Пожалуйста, сделайте это и не оставляйте меня в тревожном неведении.

Белла подняла глаза и уже в который раз задалась вопросом, знает ли герцог, как действует на нее. Вздохнув, она заговорила, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие:

— Я написала политическую статью и отправила в «Таймс».

— На какую тему?

— Фабричное законодательство вообще и акт от седьмого февраля этого года в частности. Актом установлено, что дети от девяти до шестнадцати лет не должны работать более двенадцати часов в день. Это семьдесят два часа в неделю. Однако не предусмотрены мероприятия по вводу этого акта в действие.

— Продолжайте, — сказал герцог.

Заметив вроде бы искренний интерес в глазах собеседника, Белла обрела уверенность и продолжила:

— Моя статья указывает на то, что нет почти никакой разницы между этим актом и фабричным актом 1802 года. Дети вынуждены очень много работать. Не имея возможности ходить в школу, дети никогда не получат повышения и фактически останутся рабами владельцев фабрик. И самое главное, без правительственных инспекций и внутреннего контроля, призванных обеспечить исполнение закона, его никто и не будет исполнять, и у парламента нет никаких оснований этого ожидать.

— Потрясающе, — пробормотал герцог, — совершенно потрясающе.

Белла осторожно подняла глаза на собеседника.

— Правда заключается в том, что меня еще никогда не печатали.

— Ну и что?

— Вы разве не считаете, что женщине не подобает заниматься написанием политических обзоров?

— Наоборот! Я уверен, что это в высшей степени достойное занятие! — воскликнул герцог. — Более того, я считаю, что ваша смелость достойна восхищения. Далеко не все авторы рискнут отправить свои работы сразу в «Таймс». Многие вообще никуда их не посылают, опасаясь критики или отказа. Но скажите, вашу статью согласились напечатать?

Белла обрадовалась, услышав неподдельный восторг в голосе герцога. Нежелание читать письмо в его присутствии исчезло, и она достала из кармана конверт.

— Я только сегодня получила ответ, но пока не прочитала.

— Так чего же вы ждете?

— Я надеялась прочитать его в одиночестве.

— Хорошо, тогда я немедленно ухожу.

— Нет, останьтесь. Если это отказ, мне надо будет с кем-нибудь выпить.

Голос герцога был спокойным, взгляд — напряженным.

— Я верю в вас.

Белла разорвала конверт и прочитала вслух:

Получилось! Белла порывисто обняла герцога и поцеловала в щеку. Но когда собралась отойти, сильные руки взяли ее за талию и прижали к широкой мускулистой груди. Она едва не задохнулась — таким сильным было его объятие.

Но он быстро отпустил ее и насмешливо заглянул в глаза.

— Меня удивляет лишь одно, — сообщил он, — ваш псевдоним. Как-то это скучно — мистер Адамс. Как профессиональный писатель, вы бы могли придумать что-нибудь более интересное.

— Например?

— Ну, скажем, мистер Раундботтом, мистер Бизуокс или мистер Лонгтус[2].

Белла хихикнула.

— Как насчет тоста за нового писателя? — спросил герцог.

— Звучит заманчиво.

Джеймс подошел к буфету в углу комнаты и налил в два стакана янтарной жидкости.

На нем не было сюртука, и тонкая рубашка обрисовывала рельефные мышцы спины. Его движения были одновременно грациозными и мужественными. В этом человеке было прекрасно все — даже руки, сильные, с длинными пальцами. Белла припомнила, как эти руки обнимали ее, ласкали грудь…

Джеймс обернулся и передал ей стакан.

— Тост! — объявил он. — За первую из многих публикаций.

Белла осторожно поднесла стакан к губам.

— Что это?

— Виски. Попробуйте.

Она сделала маленький глоточек. Жидкость обожгла горло и пищевод. Белла задохнулась и начала кашлять.

Герцог засмеялся.

— Извините, я не привез с собой из Лондона шампанское.

— Не важно. У меня праздник.

Белле было тепло и весело: то ли от виски, то ли от успеха, — она не могла этого сказать. Она только знала, что счастлива, довольна и празднует радостный момент своей жизни с очень красивым мужчиной, удивившим ее своей искренней поддержкой.

— Ваш муж знал, что вы писательница?

— Да, но не одобрял этого занятия.

— Тогда он был просто глуп.

У Беллы радостно забилось сердце. Она никак не ожидала, что мужчина, тем более герцог, может одобрить и поддержать ее.

— Пока у вас хорошее настроение, я бы хотел обсудить еще один вопрос, — сказал он.

— Только, прошу, не надо все портить возвращением к спору о собственности.

Герцог поморщился.

— Что вы, я бы не осмелился. Дело в том, что старый герцог каждый год на первой неделе июня устраивал ярмарку для жителей Уиндмура и слуг. Это был для них единственный праздник, кроме Рождества.

Пусть слуги новые, но они хорошо работали, да и мне бы хотелось сохранить эту традицию.

— Какие слуги, ваши или мои?

— И те и другие, дорогая. Кроме того, мои коллеги и чета Хардинг должны вернуться в Лондон. Все они успешные барристеры и имеют обязательства перед клиентами. Их короткий визит подходит к концу, и я бы хотел устроить ярмарку в конце недели перед их отъездом.

Белла подняла глаза на герцога.

— А вас тоже в Лондоне ждут дела? Из ваших слов я поняла, что титул свалился на вас неожиданно.

— Энтони, Брент и Джек согласились взять мои дела на себя и разделить между собой моих клиентов. Но истина в том, что я тоже планировал к этому времени уже вернуться в Лондон.