Бертрис Смолл - Возлюбленная

Он теснее прижался к ней нижней частью тела, чувствуя, как внутри ее податливой плоти быстро наливается его орган. Поначалу он медленно двигался один, потом вместе с ней. В этот раз Дизайр не пыталась прикрыть глаза, напротив, она ни на миг не отрывала их от его лица.

Они неотступно следовали друг за другом, все быстрее и быстрее, стремясь приблизить упоительный момент развязки. Принимая на себя последние, самые сильные и частые порывы, набегавшие из глубины, и пробиваясь сквозь непрерывно сокращающееся кольцо, Морган провел ее через неуловимую границу, за которой начиналось благодатное успокоение, а потом расслабился сам.

Он не спешил отодвигаться и покидать уютную мягкую купель, продолжая потихоньку пошевеливаться в ней. Постепенно его сердце обретало обычный ритм. Дыхание становилось спокойнее и глубже. Лежа рядом с ней, он переживал знакомое чувство радостного изумления от того, что случилось несколькими минутами раньше. Пока еще у него не отняли эту возможность. Пока еще у них обоих оставалось и это укромное место – камера с неприступными стенами, за которыми они могли принадлежать друг другу и хотя бы ненадолго забыть обо всем остальном.

Тем временем в западной части Сити, во дворце Уайтхолла продолжалась обычная жизнь. Леди Барбара Кастлмейн села в постели и откинула в сторону атласное покрывало. Она подвинулась поближе к изголовью кровати и сладко потянулась. Изголовье своей причудливой формой напоминало огромную ракушку, окруженную расшитыми серебром голубыми бархатными шторами. Из такого же бархата, перемежающегося полосками бледно-голубого атласа, были сделаны балдахин и занавески возле кровати. Сам балдахин был натянут на четырех изящных опорных стойках, увенчанных шпилями в форме вазочек со страусиными перьями.

Барбара бросила беглый взгляд на вторую подушку, которая лежала рядом с ее собственной. Подушка была изрядно помята после ее ночных забав с королем. Леди улыбнулась, вспомнив о проведенных с ним часах любви, потом вытянула руки вверх, откинула голову и медленно выгнула спину, как изнеженная хорошенькая кошечка.

Она немного задержалась в этой позе, надеясь своим видом привлечь к себе короля и желая заставить его восхищаться собой. Его величество только что отлучился в смежную комнату, которая также входила в принадлежавшие Барбаре роскошные апартаменты. В этот момент он уже вернулся в спальню и стоял возле мраморного камина, облокотившись на полочку. Король с явным удовольствием задержался взором на пышной соблазнительной груди, едва прикрытой ночной сорочкой из тончайшего шелка.

– Надеюсь, вы отослали куда-нибудь этого надоедливого мистера Пеписа вместе с его делами, – сказала она капризно.

Сэмюель Пепис владел малой государственной печатью и служил секретарем в адмиралтействе. Это был, по мнению короля, один из его самых надежных гражданских служащих. Он прибыл во дворец совсем недавно и настаивал на немедленной аудиенции, отказываясь разговаривать с кем-либо, кроме его величества.

– Неужели этот человек не нашел другого времени, чтобы не беспокоить вас в этот час.

– Но уже скоро полдень, – заметил Карл. – И он поступил правильно, прибыв сюда. Он сообщил мне информацию чрезвычайной важности.

Барбара вскинула брови, удивившись беспокойству в голосе короля. С его смуглого лица исчезло добродушно-веселое выражение. Вокруг рта появились непривычные мелкие морщинки. Король не переставал дергать колокольчик, вызывая к себе кого-нибудь из слуг. Он скинул парчовый халат и отбросил его в сторону, оставшись в одних обтягивающих ноги панталонах и тонкой батистовой сорочке с просторными рукавами.

Леди Кастлмейн с нежностью посмотрела на своего высокого любовника. При виде его мускулистого тела она заволновалась, предвкушая возможное возобновление его ласк. Она была к ним готова снова, несмотря на бурно проведенную ночь. Карл отлично владел искусством любви и обостренной чувственностью был под стать ей самой.

Однако сейчас он не сделал ни шагу в сторону постели.

– Известия, которые мне принесли из Сити, оказались хуже, чем я ожидал, – сказал он, потянувшись за своим жилетом.

– Пожар распространяется вдоль реки? – спросила Барбара, не понимая его озабоченности. Она вообще никогда не беспокоилась о вещах, которые не имели непосредственного отношения к ней. Будучи глубоко эгоистичной по природе, она заботилась только о поддержании своего положения королевской фаворитки, и ей совершенно не было никакого дела до всех других, менее удачливых подданных Карла. Мало ли вокруг твердолобых жадных лавочников, ростовщиков, каменщиков, торговцев рыбой, вечно скитающегося в поисках работы люда, преступников, проституток и прочего сброда, обитающего в крысиных дырах, грязных закоулках и подворотнях Уайтфрайерса и Хаундсдича? Почему Карл должен думать обо всех них?

– Огонь продвинулся намного дальше, чем я ожидал, – сказал он, торопливо застегивая пуговицы жилета.

Барбара не сводила с него широко раскрытых глаз, обрамленных длинными темными ресницами.

– Но в этом дворце нам не страшны никакие пожары, правда?

Король презрительно усмехнулся. Реакция Барбары ничуть не удивила его. Он никогда не заблуждался по поводу ее непомерного эгоцентризма, расчетливости и умения извлечь личную выгоду в любой ситуации. Карл ценил в ней другое, без чего она не была бы сама собой. Эта длинноногая, полногрудая красавица была непревзойденной любовницей. Она могла быть и ненасытной, и послушной в постели, знала все способы удовлетворения похоти мужчины. Имея ее одну, можно было не заводить других любовниц.

Хотя Карл имел много общего с Барбарой по части любовных утех, он обладал и такими качествами, которые вызывали у нее недоумение. Худо-бедно она могла понять его внимание к придворным, богатым и знатным людям, порхавшим в его роскошном дворце подобно ярким разноцветным бабочкам. Но она никак не одобряла его искреннего беспокойства в связи с тяжелым положением страны, бедствиями и страданиями простых людей.

Но он еще не забыл тяжелых лет жизни в изгнании, когда влачил жалкое существование, кочуя без средств из одной столицы в другую, довольствуясь милосердным отношением властительных монархов. Теперь, когда он вернулся в родные края и вновь обрел законные права, он решил преданно служить своим подданным.

Природа наделила его безграничной энергией, поэтому он с удовольствием занимался спортом – теннисом и верховой ездой. Король любил также петушиные бои. Он живо интересовался последними достижениями науки, сам был не прочь провести кое-какие эксперименты и отличался щедрыми пожертвованиями в фонды Королевского научного общества.

Его величество с одинаковой легкостью мог завести короткую интрижку с какой-нибудь благородной леди и девушкой, торгующей апельсинами в театре. Однако при этом для постоянной услады он неизменно возвращался в постель к Барбаре. Выраженная склонность к любовным похождениям сочеталась в нем со столь же глубоким чувством ответственности в серьезных делах.

Барбара откинула голову, тряхнув густой копной блестящих огненных волос, и капризно надула губы.

– Стоит ли удивляться, что в городе бушуют пожары? Это произошло потому, что люди в тех кварталах живут в ужасной тесноте, в ветхих деревянных домах с дворами, забитыми мусором. – Она хорошо помнила свои впечатления от той неприглядной части Сити, когда мельком увидела ее из-за занавески своей золоченой карсты, отправившись как-то раз к своему любимому астрологу. – Но я не сомневаюсь, что лорд-мэр справится с огнем. Ведь это его обязанность.

– Боюсь, что не справится, – сказал Карл. – Том Бладуорт примчался на рассвете к месту пожара, но, когда настало время отдать приказ, чтобы взрывали дома и засыпали огонь, он растерялся. Хорошая возможность задержать пожар упущена.

– Пошли туда Кларендона или своего мистера Пеписа, этого крайне назойливого человечка. Нет никакой необходимости заниматься всем этим самому.

Губы Барбары плавно растянулись в заманчивой улыбке. Она наклонилась еще больше, чтобы привлечь короля соблазнительным видом своей груди. Над приспустившимся вырезом ночной рубашки показались два полукруга сочного розового цвета.

– Я полагаю, что мы могли бы более приятным образом провести воскресное утро…

Карл поправил свой аккуратный парик с черными локонами и взялся за шляпу с пером.

– Ты можешь отправиться в придворную церковь и помолиться за тех несчастных людей в Сити.

– Пусть этими папистскими штучками занимается королева, – огрызнулась она.

Барбара лелеяла мечту, что когда-нибудь король женится на ней. Она не оставляла надежды, несмотря на его категорические отказы. Король обеспечил ей роскошную жизнь, которую она потребовала от него. У нее были драгоценности, наряды, слуги, великолепно обставленные апартаменты во дворце. Но ей хотелось большего.

Именно ей, а не застенчивой и безропотной Катарине Браганца следовало бы занять место королевы Англии. Разве не доказала она королю, что способна подарить ему долгожданного сына? Конечно, при желании он давно мог найти предлог для развода со своей хилой, бесплодной супругой. Своим умом Барбара просто не могла понять, что Карл при всей своей вопиющей неверности по-своему безгранично предан Катарине.

Вот и сейчас от одного лишь упоминания о королеве он недовольно прищурил глаза.

– Надеюсь, ты найдешь себе какое-нибудь развлечение до моего возвращения, – сказал он.

Перекинув через край кровати длинные изящные ноги, Барбара небрежно поболтала ими и подцепила темно-синий бархатный халат, сброшенный на пол накануне вечером. Она просунула руки в широкие, отороченные мехом рукава, запахнула полы, ловко сунула маленькие ступни в комнатные туфли на высоком каблуке и быстрой походкой подошла к королю.

– Ты уверен, что огонь не распространится слишком далеко на запад? – спросила она с легким беспокойством.