– И что же делали те, другие мужчины?

– Я думаю, вы сами хорошо знаете это, – отвечала Дизайр. – Эти разбойники подстерегали морские суда. Они зажигали ложные маяки вдоль побережья, чтобы обречь на гибель несчастных моряков. Потом принимались грабить их корабли.

Она поежилась, вспомнив об этих рассказах, которых она вдоволь наслушалась в тс далекие времена, когда в ночной сорочке, притаившись, сидела на лестнице.

– Иногда какому-нибудь моряку удавалось спастись после кораблекрушения. Тогда его убивали эти… эти твари. Вот кто они, ваши корнуэльцы! И вы будете уверять, что отправляете меня к ним ради моей безопасности.

– Вы действительно считаете, что Равенсклифф является убежищем для подобных людей?

– Нечего и пытаться убедить меня в обратном. Вряд ли у вас могут быть друзья среди джентри. Если вообще допустить, что в Корнуолле могут оказаться люди, достойные этого звания.

Медленно, с неохотой, Дизайр опустилась на свой набитый соломой тюфяк. В глазах у нее пощипывало от еще не успевших высохнуть слез. Она с тревогой взглянула на Моргана. – Не надо так волноваться, – сказал он сухим тоном. – Вы будете там в полной безопасности, мисс Гилфорд.

Она легла на спину, продолжая украдкой наблюдать за ним сквозь полузакрытые веки. Она видела, как он собрал драгоценности, разложенные на длинном столе, потом опустился на колени вблизи камина, отодвинул свой тюфяк и вынул несколько камней из пола. Он опустил в углубление ларец с драгоценностями и кожаные кошельки, которые забрал у лорда Боудина и другого джентльмена, – все добро, награбленное во время их ночного приключения. Затем аккуратно поместил камни на прежнее место и закрыл его своим тюфяком.

После этого Морган сам вытянулся на тюфяке. Он повернулся спиной к Дизайр и накрылся одеялом. Это было похоже на молчаливый отказ продолжать дальнейшее общение. Обида легкой щемящей болью отозвалась у нее в груди.

Слезы текли по щекам Дизайр, но она старалась не всхлипнуть. Морган сказал, чтобы она не беспокоилась, но как можно заснуть, когда ее мучили мысли о своем ужасном будущем?

Она не заметила, как постепенно ее веки стали смыкаться, тело расслабилось, высохли слезы. Она медленно покачивалась на бархатных волнах темноты.

Во сне Дизайр видела себя одиноко стоявшей среди высоких скал. Над головой в ночном небе мерцали холодные звезды. Высоко вздымавшиеся волны с гребешками из белой пены со страшным грохотом разбивались об огромный отвесный утес.

Порывистый ветер со свистом носился над морем, рвал ее волосы и юбку.

Потом она услышала голос. Это был голос ее отца. Он доносился откуда-то из-за скал. Она оглядывалась по сторонам. Почему не видно отца?

– Странное, дикое племя эти мужчины из Корнуолла. – Ветер доносил до нее слова отца.

– Папа, где ты?! – кричала Дизайр. Конечно же, он сейчас придет к ней. С ним она будет вне опасности. Но голос отца затерялся в рокоте волн. И тут послышался другой звук – гораздо страшнее.

Это был топот конских копыт. Она быстро обернулась и увидела разъяренное животное, которое мчалось прямо на нее. Глаза лошади горели в темноте красным огнем. Она хотела отпрыгнуть в сторону, но ноги как будто приросли к земле, и она не могла двинуться с места.

В ужасе она закричала и сразу же проснулась. Сердце бешено стучало в груди, тело покрылось холодным потом.

– Дизайр, что случилось?

Огонь в камине почти погас, и в глубине его краснели тлеющие угольки. Сквозь высокие узкие окна в комнату пробивались первые слабые лучи утреннего света.

Морган подбежал к ней и опустился возле тюфяка. Под его теплыми пальцами кошмары сна стали отступать.

– Лошадь… Такой огромной я еще никогда не видела. Она скакала прямо на меня.

– Вы видели страшный сон.

– Но я слышала стук копыт. Уверяю вас, это было на самом деле.

Морган погладил ее по голове.

– Конечно, так оно и было, но только во сне. Сейчас вы проснулись, и призрак лошади исчез.

Близость Моргана успокоила ее, и она не обратила внимания на насмешливые нотки в его голосе. Она не хотела, чтобы он отходил от нее, но Морган уже поднимался, собираясь вернуться на свой тюфяк. Может быть, он не надеялся на самого себя и боялся прикоснуться к ней?

Прежде чем Дизайр успела обдумать эту мысль, дверь в коридоре скрипнула и отворилась. Перед ними стоял Енох.

– Найл убежал, – сообщил он Моргану. – Я только на минуту отлучился по надобности, а когда возвращался, увидел, как он юркнул в конюшню. Я побежал за ним и, слава Богу, что сделал это. Он мог увести наших лошадей. Заметив меня, он пустился прочь галопом, как дьявол из преисподни.

Темные глаза Моргана сузились, но он не произнес ни слова.

– Мы видели его в последний раз, я уверен в этом, – продолжал Енох.

Поскольку Морган по-прежнему молчал, в глазах Еноха промелькнуло беспокойство.

– Ты, конечно, надежно спрятал добычу.

– Она под камнями, там, где мой тюфяк.

– Хорошее место. Теперь нам лучше убираться отсюда, раз этот ублюдок сбежал.

Хотя Дизайр не могла выразить вслух свое одобрение, услышав слова Еноха, в душе она была полностью согласна с ним. Морган неподвижным взглядом уставился на каменный пол, нахмурив черные брови.

– Тебя что-то тревожит, Морган? Мы неплохо справлялись вдвоем, пока не объединились с Найлом Форретом. Пусть он теперь убирается хоть к самому дьяволу.

– Не все так просто, Енох. Он может быть опасным для нас даже сейчас. Не надо забывать, что я лишил его причитавшейся ему доли добычи.

– Не побежит же он к ближайшему констеблю, чтобы оставить ему письменное заявление с жалобами на нас, – сказал Енох.

– Вполне возможно, что он найдет способ донести на нас и не навлечь подозрения на себя.

– Я не представляю, как это можно сделать.

– Он вырос среди подонков Уайтфрайерса, – напомнил Морган Еноху. – Не сомневаюсь, что он знается с такими же людьми, как он сам. Он сможет уговорить или подкупить кого-нибудь из них, чтобы они донесли на нас. Если ему представится возможность нанести удар, не подставляя свою шею, он воспользуется этим.

Развивая свою мысль, Морган засунул пистолет за пояс и потянулся за плащом.

– Мы поступим правильно, если уедем отсюда – и поскорее.

– А как быть с мисс Дизайр? – спросил Енох.

– Сейчас у нас нет выбора, – ответил Морган. – Мы возьмем ее с собой.

6

Было уже далеко за полдень, когда Дизайр, Морган и Енох провели своих лошадей через узкое скалистое ущелье и выбрались на простор. Вытянутой рукой Енох показал наверх.

– Там должен быть барак, где жили кузнецы. Они покинули фермерский дом на рассвете предшествовавшего дня и после тяжелой дороги достигли первых холмов в предгорьях Южного Даунса. При виде их нового убежища Дизайр пришла в уныние.

Над торчащей трубой не было даже признаков дыма. Дорожка к бараку была завалена сухими листьями и мелкими веточками разросшейся виноградной лозы. Высокие буковые деревья простирали к небу голые ветви.

– Здесь нам будет более или менее спокойно, – сказал Енох. – Я никого не застал здесь, когда заезжал сюда прошлым летом. Это случилось после того, как мы ограбили карсту из Суссекса и нам нужно было какое-то время скрываться поодиночке.

– Я помню, – коротко бросил Морган. Он остановил своего крепкого жеребца, быстро спрыгнул на землю и помог Дизайр выбраться из седла. Чтобы не потерять равновесие, она на секунду задержала руки у него на плечах. Находясь так близко от него, она не могла не заметить легкого ответного движения.

Эту короткую паузу прервал голос Еноха: – Здесь нет конюшни. Придется привязать лошадей к изгороди.

Когда поводья надежно намотали на столбы забора, Морган и Енох сняли вьюки с седел и вместе с Дизайр направились к бараку.

Дверь в помещение, где находился горн, болталась на одной ржавой петле. Когда Морган толкнул ее, раздался резкий скрипящий звук. При беглом взгляде на новое жилище у Дизайр не возникло уверенности в его безопасности.

Когда-то в кузнице кипела жизнь, толпились люди. Могучий кузнец с подмастерьями в поте лица трудились над подковами, чинили фермерский инвентарь. Даже обычные прохожие, у которых не было никакой работы для кузнеца, часто заглядывали сюда, чтобы погреться у ревущего день и ночь горна. Фермеры обсуждали здесь сплетни и последние новости, услышанные от путешественников, под удары тяжелого молота и летевших во все стороны искр.

Теперь в кузнице царила мертвая тишина. Воздух был сырой и промозглый. Хотя Дизайр по-прежнему была одета в шерстяное мужское пальто, штаны и ботинки, ее немного знобило. Она мысленно утешала себя тем, что в этом заброшенном среди меловых холмов Суссекса бараке им, по крайней мере, ничто не угрожает.

Когда ее взгляд упал на толстую серую паутину, повисшую над бездействовавшими наковальней и молотом, у нее невольно сжались губы. Рядом на крюке висел покрывшийся зеленоватой плесенью фартук кузнеца. В углу валялись ржавые напильники. Раньше их использовали для шлифовки новых подков. Сколько же времени прошло с тех пор, как кузница перестала работать? Как давно здесь не собирались фермеры, возчики, погонщики вьючных лошадей?

– Это дверь в жилые помещения, – сказал Енох. – И еще здесь есть небольшой навес.

Вероятно там спали подмастерья. Похоже, в кузнице была скромная торговля до войны.

– Мы еще не добрались до главного прохода, – сказал Морган. Ему пришлось нагнуть голову, чтобы пройти через низкую дверь в соседнее помещение. Он опустил на пол свой вьючный мешок и затем снял тяжелый плащ. – Возможно, если у кузнеца и не было большого дохода от торговли своими поделками, он пополнял его за счет соседних ферм.

– Это было до того, как Кромвель со своими круглоголовыми двинул сюда свои войска, – заметил Енох. – На своем пути они разрушали каждую ферму, вот что они делали. Они поступали так с теми фермерами, которые не были на их стороне, или отстаивали свои права на собственность. – С выражением сочувствия на лице он покачал головой. – Одинаковая участь постигла и пастушьи хижины, и процветающие угодья и поместья. Когда я вспоминаю Пендаррен с его ухоженными полями, перерезанным скотом и «реквизированными» чистопородными лошадьми – лучшего слова, чем воровство, придумать нельзя… – Он наклонился, чтобы развязать свой вьюк. – И сам дом теперь стоит покинутый всеми.