Эта книга была прощальным подарком отца Стефана. «Когда-нибудь кто-нибудь обязательно заметит, насколько ты особенная, девочка моя!» — сказал он, и Кристине очень хотелось ему верить.

Кристина не пела и не умела играть на лютне, а ее рукоделие было воистину ужасным. Все это превосходно делала ее сестра. Зато она научилась читать и писать быстрее всех учеников отца Стефана, причем она знала не только латынь, но и гэльский, и греческий языки. Отец Стефан не уставал повторять, что у нее талант, который грешно растрачивать впустую. Он дал ей то, чего у нее никогда не было: цель.

Крышка деревянного сундука предательски скрипнула, когда Кристина подняла ее, чтобы спрятать свое сокровище под стопкой постельного белья.

Но закрыть сундук она не успела, потому что неожиданно дверь ее комнаты с грохотом распахнулась.

Ее взгляд метнулся к дверному проему, и сердце замерло.

На пороге стоял Эндрю Фрейзер, грязный и вспотевший после целого дня тренировок. Он был небольшого роста, но широкоплечим и дородным. А за шесть месяцев, прошедших после того, как он вернулся, одержимый одной только мыслью — сражаться, он восстановил физическую форму, и теперь под грязной туникой перекатывались бугры мускулов. За время заточения он сильно постарел, и теперь выглядел намного старше своих сорока пяти лет. А шрамы на лице, выделявшие, как Кристина думала раньше, отца из толпы, теперь лишь подчеркивали ледяной холод в его глазах.

И эти холодные глаза с подозрением смотрели на нее. Девушке захотелось заползти под кровать, растаять в воздухе, провалиться сквозь каменный пол. Но только спрятаться было негде.

— Что ты делаешь? — спросил отец.

«Он не должен найти книгу!» Тонкий ручеек холодного пота потек по спине, но Кристина усилием воли заставила себя успокоиться. Как и любой хищник, он нюхом почует се страх. Она медленно встала, с деланным безразличием поправила юбки и вынудила себя встретить его взгляд.

— Убираю постиранные вещи. Тебе что-то нужно?

Мысленно она поздравила себя с тем, что голос звучит достаточно тихо и смиренно. Иначе нельзя.

— Где твоя сестра?

Сердце Кристины тревожно забилось.

— Беатрикс? — пискнула она и поняла, что выдала себя.

Волнение было слишком очевидным, чтобы отец его не заметил.

Его физиономия побагровела от злости. Он сделал шаг к дочери, и та инстинктивно съежилась.

— Конечно, Беатрикс, глупая девчонка. Разве у тебя есть другая сестра?

Кристина мысленно помянула недобрым словом свою белую кожу, чувствуя, как от ужаса по щекам поднимается жар.

— У-уверена, что она где-то в кухне, — заикаясь, пробормотала она.

«Господи, пожалуйста, пусть она будет не там, где я думаю!»

Кристина знала, что сестра при каждом удобном случае убегает в аббатство. Ее тяга к Богу была сильнее, чем страх перед железным кулаком отца.

— Ты лжешь, — рыкнул он, хватая ее за руку.

Сердце отчаянно заколотилось. Страх перехватил горло. Уголком глаза она заметила, как поднимается его вторая рука. От ужаса у нее все сжалось внутри. Она сделала слабую попытку отстраниться.

— Пожалуйста, не надо…

— Где она? — выкрикнул отец и как следует встряхнул Кристину.

Последний луч заходящего солнца отразился от золотого кольца на его поднятой для удара руке. Нет! Кристина отвернулась, ожидая удара. Из глаз хлынули слезы.

— Я не знаю, — всхлипнула она, всем сердцем ненавидя чувство полной беспомощности.

Она и себя ненавидела за то, что позволила человеку, которого когда-то искренне уважала, превратить себя в дрожащего от страха зверька.

— Она здесь, отец.

Услышав голос брата, Кристина облегченно вздохнула. В свои восемнадцать лет — он был младше ее на три года — Алекс уже делал большие успехи на поле боя. Он был единственным лучом света в мрачном царстве ее отца. Три других брата были слишком малы, и все находились далеко от дома. Именно в Алексе отец видел свое продолжение.

— Беатрикс была в кухне, помогала готовить ужин, — сообщил Алекс, и его ровный спокойный голос произвел нужный эффект — успокоил бешеный нрав отца.

Алекс был дома всего несколько недель, но Кристина уже поняла, что они нашли союзника. Он будет защищать сестер. Ах, если бы только он был чуть-чуть старше!

Отец отпустил ее руки, и она, повернувшись, увидела, как Беатрикс проскользнула мимо Алекса и вошла в комнату.

Кристина едва сумела сдержать вздох облегчения.

Сестра стояла перед отцом, как кающаяся грешница — руки скрещены впереди, голова опущена, волосы прикрыты длинной бледно-голубой вуалью, которая крепилась золотым ободком. Она была высокой и худой как перышко, а тонкие черты ее прекрасного лица, казалось, были высечены из драгоценного мрамора. Картину портили только желто-коричневые тени на щеках. Их вид привел Кристину в ярость. Как он мог бить ее? Как вообще мог мужчина посягнуть на такую красоту? Причем она имела в виду не только ангельское личико сестры, но и ее внутреннюю красоту. Беатрикс была воплощением чистоты и невинности. И, увы, очень слабой и болезненной.

— Ты хотел меня видеть, отец? — спросила Беатрикс, не поднимая глаз.

Голосок у нее тоже был ангельским — нежным, мягким, музыкальным.

Но нежность и кротость сестры, казалось, еще больше разозлили отца. Он, похоже, никак не мог поверить, что сам породил такое слабое создание.

— Собирай вещи. — Потом он обернулся к Кристине, словно только что вспомнил о ее существовании, и добавил: — Ты тоже. Мы уезжаем завтра.

— Уезжаем? — переспросила ошеломленная Кристина. — Но куда?

Взгляд отца стал тяжелым, Опять эта девчонка дерзит. Они должны выполнять приказы, а не вопросы задавать.

— Замок Финлагган. Айлей.

Кристина была бы не так удивлена, если бы он сказал, что они едут в Лондон.

В разговор вступил Алекс, тоже ошарашенный.

— Западные острова?

Это был другой мир. Варварские острова, полные… Кем они могут быть полны? Варварами, конечно, Жестокие военачальники и пираты, в жилах которых течет кровь викингов. Их власть на западном побережье была безграничной. Неожиданно для себя Кристина набралась смелости и спросила:

— Но зачем?

Глаза отца уставились на нее с явной угрозой. Казалось, он собирается растоптать ее. И когда он вдруг улыбнулся. Кристина поняла, что ответ ей не понравится. Сильно не понравится.

— Чтобы укрепить союз.

— Но зачем туда ехать нам?

К немалому удивлению, Кристина услышала голос сестры. Беатрикс редко хватало мужества обратиться напрямую к отцу.

— А ты как думаешь? — ухмыльнулся отец. — Одна из вас выйдет за него замуж.

Сестры и брат от изумления разинули рты.

Брак? С грубым воинственным варваром? Господи помилуй! Кристина побледнела и молча покачала головой.

Отец вскинулся, как будто хотел поставить непокорную дочь на место, но почему-то передумал и сказал:

— Думаю, это будет Беатрикс. Она старше.

«Слава Богу!» подумала Кристина, но тут же с тревогой взглянула на сестру.

— Нет, — прошептала Беатрикс.

От ужаса она едва могла говорить и рухнула бы на пол без чувств, не подхвати ее Алекс.

Что-то дрогнуло в груди Кристины, когда она увидела их стоящими так — ее хрупкую невинную сестру прижимал к себе могучий одетый в кольчугу воин. Алекс был молод, но высок и широкоплеч. Рядом с ним Беатрикс выглядела до боли уязвимой. Как бабочка в железных когтях.

Очутившись во власти грубого варвара, Беатрикс умрет.

Не думая, Кристина выступила вперед.

— Нет, отец, это сделаю я. Я выйду замуж.

Отец несколько минут молча переводил взгляд с одной дочери на вторую. Он сравнивал их, оценивал, как лошадей на базаре и, похоже, остался доволен тем, что увидел.

— Поедете обе, а он выберет, какая из вас ему больше понравится.

Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты.

Кристина ухватилась за деревянный столбик кровати, чтобы не упасть. Беатрикс все еще прижималась к груди брата. Ее руки безвольно свисали, словно у тряпичной куклы. Алекс погладил ее по голове, и она разрыдалась.

Взгляды Кристины и Алекса встретились над покрытой вуалью головкой Беатрикс. В глазах брата Кристина видела сочувствие. Они оба знали, что юноша ничего не сможет сделать, чтобы остановить отца. Девушки до сих пор не были помолвлены только потому, что их отец был в заключении и король Эдуард до них еще не добрался. Они были обязаны выйти замуж. Кристина старалась об этом не думать, но знала: такой день рано или поздно настанет.

Перед ее мысленным взором возник Ланселот, и девушка постаралась как можно быстрее избавиться от навязчивого видения. Что толку мечтать?

— А может быть, мы обе ему не понравимся? — с робкой надеждой предположила она.

Сочувствия во взгляде брата прибавилось. Алекс покачал головой, не желая обманывать сестер.

— Я в этом сомневаюсь. Ты и Беатрикс… — Он сделал паузу, подбирая нужные слова. — Вы обе очень красивы; может быть, по-разному, но это не важно. Каждая из вас — совершенство. Беатрикс выглядит как ангел, а ты… — Его щеки порозовели. — Ты — нет.

Возможно, эту тему развивать не стоило, но слова брата Кристине не понравились и она нахмурилась.

— Я не понимаю.

Алекс поморщился. Судя по всему, он предпочел бы выполнить любую работу, только бы не вести подобных разговоров.

— Это все твои глаза и рот.

— Что с ними не так?

Возможно, у нее был своеобразный разрез глаз — немного раскосый, а рот слегка широковат, но ведь в этом не было ничего ужасного!

Алекс еще сильнее сморщился, досадуя на свою неспособность выражаться ясно.

— Ничего. С ними все в порядке. Но я слышал, как мужчины говорили, что твои глаза и рот заставляют их думать о греховном.