— Я не женат. — Растаяла надежда на поддержку в лице сочувствующей женщины. Вопрос Беллы либо ее видение брака, видно, позабавил его. Наверное, он такой же повеса, как и брат. Но вряд ли может навредить ей больше, чем тот.

Эллиотт Кэлн дернул за шнурок звонка и ждал. Видно, чувствовал себя хорошо в образовавшейся паузе. Он привык жить в одиночестве или же отчаянно соображал, как поступить с ней, потратив как можно меньше денег и избежав скандала?

Вошел, улыбаясь, дворецкий. Кто бы он ни был, Белла поняла, тот не подвержен дурному настроению. В уголках глаз от смеха собрались морщинки, улыбка не просто дежурное проявление вежливости.

— Хенлоу, пожалуйста, отведите мисс Шелли к миссис Найт. Ей понадобится спальня, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть. Велите принести ей чай и печенье. Мисс Шелли, встретимся за ужином, который у нас подают в семь часов. Мы здесь живем как принято в провинции.

— Благодарю вас, лорд Хэдли, однако не могу остаться здесь, это не совсем…

— Прилично? Да, вы действительно не можете остаться здесь. — Эллиотт снова улыбнулся, будто перед ним все еще леди, а не падшая женщина, брошенная братом, не сможет использоваться словами, которые Рейф обрушил на нее. Они ранили, точно острые лезвия. Мы поговорим об этом за ужином.


Эллиотт устроился с книгой, которую даже не пытался читать, у камина в маленькой столовой. После разговора с Беллой ему захотелось покинуть кабинет, где царила тяжелая атмосфера, порожденная несчастьем и отчаянием. «Боже, Рейф. Что ты натворил на этот раз?» Многие годы, всю подростковую и взрослую жизнь, он надеялся, что старший брат исправится, станет тем, кем, по глубокому убеждению Эллиотта, должен стать.

Ему хотелось любить брата, как это было в детстве, но никак не удавалось преодолеть барьер презрения, который Рейф воздвиг перед ним. Он знал, что тот швырял деньги, вел разгульный образ жизни, бегал за женщинами. Его беспокоило здоровье Рейфа. Он пытался заговорить с ним, когда они случайно встречались в городе, но брат всегда поджимал губы и проходил мимо.

— Ты прожигатель жизни, — с издевкой говорил тот. — Спорт, стройная фигура, приятельские отношения, пока вы боксируете, вышибая друг другу мозги, пустая трата времени на скачках. Но, забывая о мышцах и лошадях, ты так серьезно увлекаешься своим чертовым имением и репой, что мне приходит в голову, будто я имею дело с незаконнорожденным сыном фермера Джорджа. Никогда не думал, что сам король заглядывает под юбки нашей матери, однако…

Эллиотт ударил его прямо в челюсть, послав в нокдаун. После этого они едва замечали друг друга. Время от времени смущенный приятель информировал, что Рейф оскорбил престарелого лорда или за ломберным столом раздел до нитки очередного дворянского отпрыска. Правда, на следующий день спускал весь выигрыш. Все знали, что Эллиотт никак не может повлиять на ситуацию.

Иногда он чувствовал себя старшим братом, и это угнетало. Хотелось жить полной жизнью, не беспокоясь о том, что его не касается. Однако пустое времяпрепровождение Рейфа снова и снова вызывало гнев.

А потом еще и женщины. Рейф содержал не одну любовницу и актрису. Эллиотт сомневался в том, что брат обращался с ними хорошо, когда те приедались. Но те женщины владели своим ремеслом профессионально. А вот невинные особы более высокого положения? Должно быть, мисс Шелли первая. Дай бог, единственная.

Рейфу было мало соблазнить и погубить ее, он ухитрился сделать ее беременной. Бездумный, беспечный глупец. Ему следовало жениться на ней. Эллиотт смотрел на пламя. Она могла бы сделать из него человека, спасти. Ему не нужен этот проклятый титул, ему хотелось жить своей жизнью, вернуть брата целым и невредимым, устроенным, свободным от злых демонов.

Глава 2

— Милорд. — Белла оказалась в небольшой уютной столовой, а не в огромном помещении, какое она представляла. Лорд Хэдли поднялся с кресла близ камина отложил закрытую книгу.

— Добрый вечер, мисс Шелли. — И снова та же улыбка, непринужденная, несмотря ни на что. Возникло ощущение, что это дается ему легко. Он следил за Беллой, казалось, видя в ней женщину, и в других обстоятельствах вполне мог бы заигрывать с ней. Однако Белла не почувствовала никакой угрозы. — Полагаю, вы отдохнули и чувствуете себя лучше. — Он направился к стулу расположенному во главе маленького прямоугольного стола, лакей выдвинул еще один напротив Эллиотта. Белла присела, лакей расправил для нее салфетку.

За ней ухаживал доброжелательный дворецкий. Забрал се промокшую одежду, нашел удобный халат, укутал ее одеялами, принес чай и печенье. Сама того не ожидая, Белла крепко проспала почти два часа.

Ни дворецкий, ни горничная, пришедшие разбудить и одеть ее, не удивлялись тому, что она явилась сюда в столь ненастную погоду. Как ни странно, удобства и роскошь, ненавязчивое, без расспросов, обслуживание подействовали на нее гипнотически. Это продлится не очень долго, но она восстановит силы, столь необходимые для борьбы с ощущением вины и отчаянием, с противостоянием общественному мнению.

Белла проснулась, зная, что предстоит сделать для будущего ребенка. Да, Рейф умер, однако это не значит, что стоит отказываться от плана, который она придумала с самого начала на случай, если он откажется жениться на ней. Белла в этом почти не сомневалась. Неловко оттого, что придется делать это сейчас, однако она, пока отдыхала, решила проявить железную волю и сделать все возможное, чтобы защитить ребенка даже за счет человека, который никак не причастен к этому.

— Я чувствую себя намного лучше. Спасибо, милорд.

Стоял дождливый майский вечер. Было семь часов. Соблазнитель, отвергший ее, умер. Она осталась среди чужих людей практически без гроша в кармане. Белла подавила нарастающую панику. Не могла же она говорить при лакее.

— Харрис, подай суп и оставь нас. Если понадобишься, я позвоню.

От вкусных запахов у Беллы от голода чуть не закружилась голова. Потребовалось немало усилий, чтобы есть суп без спешки. Хотелось взять тарелку и осушить ее. Наверное, прошли уже сутки с тех пор, как она отведала приличную пищу, однако остатки гордости требовали, чтобы она вела себя как настоящая леди.

— Итак, мисс Шелли. — Лорд Хэдли смотрел на нее бездонными голубыми глазами, и она невольно почувствовала себя немного увереннее. — Как ваше имя?

— Арабелла, милорд.

— И когда ребенок должен появиться на свет?

— В начале декабря. — Она легко вычислила это поскольку спала с Рейфом всего один раз.

— Вы поверили, что мой брат возьмет вас в жены Он обещал жениться на вас? Отведайте одну из этих булочек, они очень вкусные.

— Да, обещал. Может быть, вы не верите мне? — спросила Белла, теряя веру в себя. Эллиотт покачал головой. — Уверена, вы считаете меня распутной. Мне должно быть стыдно даже оправдывать себя. Но все было как в сказке. Очаровательный принц смел все препятствия, спасая меня. Несомненно, вас удивляет, как женщина двадцати пяти лет может быть столь романтичной. Уверяю вас, это не похоже на меня. У меня репутация разумной и практичной женщины, — с горечью добавила она.

— Где вы встретились? Полагаю, в Лондоне. — Он был слишком вежлив, чтобы обсуждать ее моральные устои, а Белла не знала, как ему все объяснить. Как мужчине понять, что его ослепительный вероломный брат произвел на нее ошеломляющее впечатление? Она была одинокой, послушной, несчастной старшей дочерью викария, а Рейф венцом всех ее фантазий.

— Нет, в Суффолке. Я жила… жила… в сельской местности близ Ипсуича. Две мои младшие сестры, которые больше не могли вынести жизнь с отцом, сбежали некоторое время назад. Я осталась. Мне полагалось стать поддержкой отца в старости.

— Ради бога, сколько ему лет?

«Виконт сразу взял быка за рога», — заметила Белла. От несчастья туман застилал ей глаза.

— Пятьдесят три года. — Белла осторожно отпила красного вина.

— Еще долго придется ждать, пока он достигнет глубокой старости. Я так понимаю, жить с ним не доставляет удовольствия. Хотите еще супа?

— Нет. Достаточно. Спасибо. Да, жить с ним радости мало. — Врать было бесполезно. Лорд Хэдли хотел во всем разобраться. — Он считает, что женщины грешны от природы, они — причина порока, а зло в случае необходимости следует изгонять из них битьем. «Женщина — дочь Евы. Она — плод греха и представляет собой сосуд греха». — Белла процитировала слова, которые вышивала вместе с сестрами. — Моя средняя сестра сбежала с молодым офицером, возлюбленным детства, младшая тоже сбежала, а меня соблазнил виконт. Видно, папа прав. Я не знаю, где мои сестры, — с грустью добавила она, дрожащей рукой положила ложку и приготовилась выслушать неодобрение виконта.

— Значит, после того, как сестры сбежали, появился Рейф, и вы тоже были готовы последовать их примеру?

Эти слова не были прямым осуждением, которого она ожидала. Понимал ли Эллиотт сложившуюся ситуацию? Непонятно, относился он к ней с насмешкой или с сочувствием. Как выразить словами волшебство февральского солнца, которое принес с собой Рейф, точно вестник радости? Как объяснить чудо, что на нее обратил внимание такой мужчина, красивый, внимательный, искушенный?

— Он говорил, что влюбился в меня с первого взгляда, — прерывающимся голосом говорила Белла, пытаясь убедить и его, и себя. — Он приехал погостить у своего друга Маркуса Донта в Лонг-Фаллоу, в нескольких милях от того места, где я жила, поправить здоровье, поскольку чувствовал себя не очень хорошо. Уверял меня, будто меньше всего ожидал, что вдруг влюбится.

— Должно быть, именно в то время на него подействовала инфекция, — заметил лорд Хэдли. — Я не знал, где он находится. Он умер в Лондоне.

Казалось странным, что Эллиотт не знал о перемещениях брата. И почему она не догадалась о его болезни?