Но если на Мириель злиться грешно, значит, остается Флоренс. Белокурая красавица с восхитительным телом в восхитительном платье; колдовские зеленые глаза полнятся умом и презрением.

Проклятая ведьма! Почему его постоянно влечет к ней?

ГЛАВА 8

— Итак, Мириель Брейдвуд? В двух словах, как можно охарактеризовать ваши отношения? — деловито спросила Флоренс, надеясь, что ей удается сохранять внешнюю беспристрастность, потому что обнаженное тело Джекоба — что бы она ни говорила, — казалось, просто поселилось в ее воображении. Несмотря на все попытки Джекоба досадить ей!

Непредсказуемый тип. То прямо паинька — учтивый, приветливый, относится к ней с уважением, почти с любовью, а в следующую минуту словно с цепи сорвался — дразнит, жестоко насмехается, обращается с ней, как с презренной тварью. Если бы он постоянно держался с ней с оскорбительным пренебрежением, ей, пожалуй, было бы легче найти верный тон.

— В двух словах? Изящно сказано, Фло! Ты всегда так деликатна с героями своих интервью?

— Большинство из них не столь язвительны, — парировала она, сожалея, что не обладает актерским талантом Джекоба. А именно его умением изображать одно чувство, испытывая совершенно другое. В сущности, она ведь понятия не имеет о его истинном настроении на протяжении всего вечера. Ощущение не из приятных. Его поведение на любой стадии данной встречи могло быть просто игрой. Спектаклем.

А она то и дело выдает себя.

Джекоб искоса бросил на нее настороженный взгляд.

— Одно время мы с Мириель были любовниками, — отвечал он, будто они и не обменивались колкостями секунду назад. — Но в настоящий момент… э… даже не знаю, как охарактеризовать наши отношения. Мы — хорошие друзья и — он помедлил, — прекрасно ладим друг с другом. Поэтому мне не хотелось бы утверждать что-то конкретное относительно будущих перспектив.

— Дело ясное, что дело темное, — усмехнулась Флоренс, записав в блокноте, что Джекоб ни разу в жизни не дал ей прямого ответа ни на один вопрос.

— Я сказал то, что есть, — сухо отозвался он.

Флоренс взглянула на него более внимательно. Джекоб что-то скрывал, но что именно, ей теперь вряд ли удастся выяснить: недавнее взаимопонимание было безвозвратно утрачено. Оставалось только надеяться, что в ее статье не будет заметно зияющей дыры от отсутствия конкретной информации.

— Ладно. — Она отметила в блокноте, что должна сама каким-то образом осветить взаимоотношения Джекоба и Мириель. Придется хорошенько поразмыслить над этим вопросом. Правда, она и так уже немало о них думала. Чего уж тут кривить душей? Пора наконец признать, что Джекоб занимает определенное место в ее мыслях.

— Ты также встречался одно время с Полеттой Ньютон, верно? — продолжала Флоренс, назвав еще одну актрису, с которой некогда связывали имя Джекоба. Она была выпускницей Королевской академии театрального искусства, по возрасту чуть старше Джекоба, но, как ни странно, того же типа, что и Мириель, — худенькая и стройная, словно ива, с темными волнистыми волосами.

Джекоб, как оказалось, не желал откровенничать только о своих отношениях с Мириель Брейдвуд. О связях с другими женщинами, которых упоминала Флоренс, он рассказывал довольно охотно и даже подробно. В каждом случае это был относительно недолгий роман, завершавшийся мирным расставанием и дружбой.

Только мы, блондинки, бывшие толстушки, ему не по вкусу, думала Флоренс, подводя черту под кратким очерком о любовных похождениях Джекоба Тревельяна.

Она просмотрела сделанные записи, из которых явственно следовало, что все "завоевания" Джекоба обладали одинаковыми внешними данными — худые, как щепки, кудрявые и темноволосые. Он будто специально выбирал себе любовниц как можно более непохожих на нее. Блондинок среди них не было вообще! И ни одной женщины, которая в юности проявляла хотя бы малейшую склонность к полноте и с течением времени естественным образом избавилась от "пышных форм".

Боже правый, до чего, должно быть, ты ненавидишь меня, Джекоб, если даже близко не подпускаешь к себе таких, кто хоть чем-то похож на меня!

— Значит, теперь у нас одни костлявые брюнетки, а, Джекоб? — выпалила Флоренс, придя в ужас от такого открытия. Джекоб от неожиданности вытаращил глаза. Решив, что хуже того, что есть, уже быть не может, она смело продолжала: — В чем дело? Неужто я навечно отвадила тебя от блондинок?

— Может быть… Как-то не задумывался об этом, — рассеянно отвечал он. Флоренс показалось, что ей все-таки удалось заставить его скинуть маску.

Оба на несколько минут погрузились в молчание. Флоренс все еще пыталась постичь, что означает склонность Джекоба к тому типу женщин, который она очертила, подозревая, что он размышляет в том же ключе. Интересно, злится он на нее за то, что она обвинила его в ограниченности? Сам виноват. Обиделся он, видите ли, оскорбился! Какое он имеет право? Если уж кто и должен обижаться, так это она. Джекоб Тревельян, с горечью думала Флоренс, понятия не имеет, что ей пришлось выстрадать из-за него.

— Что еще тебя интересует? — наконец произнес Джекоб.

Флоренс вздрогнула, отвлекаясь от грустных мыслей. Она вновь, как это часто случалось, предалась воспоминаниям о тех тяжелых днях, когда она после похорон Дэвида покинула — временно — университет.

— Хобби. Пристрастия и антипатии. Друзья, — быстро, словно заученный урок, перечислила она.

— У меня их немного, — ответил Джекоб.

Вот свинья! Специально, что ли, тупым прикидывается?

— Немного чего? — без тени раздражения в голосе уточнила она.

— Наверное, хобби и друзей, — задумчиво проговорил Джекоб. — Потому что пристрастий и антипатий — это и к людям относится — у меня много.

Еще бы! — мысленно воскликнула Флоренс. — И я знаю наверняка, кто возглавляет список твоих антипатий.

— Понятно. А спортом занимаешься? Актер ведь должен сохранять хорошую физическую форму. Что ты для этого делаешь?

— Бегаю. Плаваю. Занимаюсь тай-чи-чуань. Для поддержания внутреннего спокойствия.

Флоренс прыснула от смеха, представив энергичного деятельного Джекоба в позе фламинго.

Вскинув брови, он смерил ее критическим взглядом. Она приготовилась услышать в свой адрес очередную язвительную реплику, но он вместо этого улыбнулся, и ее захлестнула волна пугающей радости. Неужели еще не все потеряно и им удастся вновь обрести недавно утраченный дух товарищества?

— Конечно, требуется некоторое воображение, чтобы представить меня в подобных позах. На съемках фильма "Беспокойный дядюшка Монти" я познакомился с одним парнем. Он серьезно увлекался восточными мистическими учениями и прекрасно владел приемами медитации. У него я многому научился. — Джекоб пожал плечами. — Сначала, разумеется, я подшучивал над ним, полагая, что все это полнейшая чушь, но он, к счастью, сжалился надо мной и убедил не цепляться за свое невежество. В результате я прислушался к его советам и узнал кое-что полезное!

Десять лет назад Джекоб никогда не подверг бы себя самоиронии. Флоренс разволновалась. А что, если он все-таки изменился, хотя бы чуть-чуть? И если изменился, может, и к ней стал добрее?

— Я и сама немного занимаюсь йогой, когда есть время, — примирительно сказала она. — Полагаю, в основе этой философии лежат аналогичные принципы. Организация психики и прочее.

Джекоб кивнул.

— Представляю, какое эффектное зрелище ты являешь собой в леотарде[1].

— Я обычно надеваю свободные шорты и футболку. — Она постаралась придать своему тону мягкость, чтобы не разрушить едва установившийся между ними хрупкий мир.

Джекоб вновь улыбнулся и подмигнул.

— А жаль. Я, между прочим, занимаюсь совершенно голым.

— Опять сцены с обнажением! — упрекнула его Флоренс со смехом. — Боже, и как к этому относится народ в спортзале?

— У тебя испорченный ум, Флоренс. — В глазах Джекоба, сиявших аквамариновым блеском, заплясали дьявольские огоньки. — Я занимаюсь дома.

— Рада это слышать, — сказала она, в то время как воображение рисовало ей образ обнаженного Джекоба, с грациозной медлительностью выполнявшего упражнения тай-чи-чуань.

Теперь, когда взаимопонимание было восстановлено, беседа потекла сама собой, и Флоренс вскоре составила довольно полную картину личной жизни Джекоба.

Он был по натуре индивидуалистом, очень любил свою работу, но, как выяснилось, настоящих друзей среди актеров имел мало. Вопреки той информации, которую Флоренс получила от Энни, Джекоб вел спокойный и даже уединенный образ жизни, изредка, по необходимости, посещая светские мероприятия. Он любил книги, классическую музыку, хорошие фильмы, нетрадиционный юмор — в общем, все то, что доставляло удовольствие ей самой. Просто невероятно, что у них такие схожие вкусы, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства и отсутствие всякого общения между ними на протяжении долгих десяти лет. Грустно все это. Они могли бы быть отличными друзьями.

— Вот вроде бы и все, — сказала наконец Флоренс, убирая в сумку блокнот с диктофоном. — Необходимый материал я собрала. И ужин тоже был замечательный. — Она глянула на пустые коробочки и улыбнулась. — Пожалуй, не буду тебе больше докучать. Ну что, берем такси — вернее, два — и разъезжаемся каждый в свою сторону?

На красивом лице Джекоба на мгновение отразилось искреннее разочарование, и Флоренс возликовала. Чему она радуется? Торжествует победу? Или причина в другом? Чем бы ни была вызвана ее радость, чувствовала она себя превосходно. Настроение поднялось. Ей удалось задеть его за живое. В кои-то веки!

Но Джекоб огорчался недолго. Через секунду лицо его разгладилось, он встал и вежливо подал ей руку, помогая подняться со стула.

Тут Джекоб удивил ее еще раз.

— Почему бы нам не пройтись немного, Флоренс? — предложил он. — А то может случиться так, что минует еще десять лет, прежде чем нам представится новая возможность поговорить.